Автомобили-душегубки - автомобильный журнал. Душегубка. Кто придумал «газенваген»

А вы знаете что такое газенваген? В современном слэнге, это слово скорее всего обозначает газовый автомобиль, или автомобиль работающий на природном газе. И только не многие, до сих пор помнят, какой страшный смысл скрывается за этим словом, или же это мифы?
Для начала, давайте разберёмся, что такое газенваген. Газенваген, (GasWagen - нем.) это автомобиль, типа фургон "ХЛЕБ", или "Скорая Помощь", с отделённым от салона водителя кузовом, с герметично закрывающимися дверями, внутри фургон был покрыт оцинкованным железом, на полу лежала деревянная решётка, под которой располагалась труба с отверстиями, которая должна быть соединена с выхлопной трубой двигателя фургона (как правило дизельного, но тут допускается ряд неточностей, но об этом позже).

Письмо начальника полиции безопасности и СД Остланд гауптштурмфюрера Трюгеса по вопросу газовых автомобилей
«Транспорты с евреями, которые должны быть подвергнуты особому способу обращения, прибывают еженедельно в управление начальника полиции безопасности и службы безопасности Белоруссии. Три газовых автомобиля, которые имеются там, недостаточны для этой цели. Я прошу, чтобы прислали еще один газовый автомобиль (пятитонку). В то же время я прошу, чтобы переправили 20 газовых труб для трех автомашин, которыми мы располагаем (две - Диамонд, одна-Заурер), так как имеющиеся трубы уже пропускают газ.»

Обычно в такой фургон(грузоподъёмностью до 7т), сажали от 25 до 50 человек, под предлогом перевозки в лагерь. Двери закрывались, и вместо пассажиров к крематорию прибывал груз. Точнее, машина должна была немного постоять, что бы двигатель поработал на холостом ходу. Ибо в рабочем режиме двигателя выхлопные газы не обладали достаточной токсичностью. Это вызвало трудности, ибо даже в самом идеальном плане можно допустить несколько мелких неточностей. Например: из совершенно секретного отчёта унтерштурмфюрера СС доктора Беккера от 16 мая 1942 г.

«Газ не всегда применяется правильным образом. С целью закончить как можно скорее шофер нажимает акселератор до отказа. Таким образом, люди умирают от удушья, а не от отравления, как это было запланировано. Выполнение моих инструкций показало, что при правильном положении рычага управления заключенные мирно впадают в глубокий сон. Больше не приходится наблюдать искаженные лица и испражнения, как это было прежде.»

И сейчас, дорогой читатель наверняка негодует по поводу жестокости и безумности Германии. Какими извергами надо быть что бы придумать такой жестокий способ??? Просто садистом, маньяком, неуравновешенной личностью! И всё это правда! Но помимо этого - гениальное и экономичное решение. Не надо тратиться на патроны, не надо придумывать казнь и устраивать церемонии. Можно посадить человека в лагере, а к крематорию подвезти уже готовый материал!
Всё четко точно и без лишних проблем! Вот за это и нужно уважать немцев! Но вернёмся к психопату, который это всё придумал! ответ можно найти в письме унтерштурмфюрера СС Беккера оберштурмбанфюререру СС Вальтеру Рауффу, в котором Беккер запросил все полноприводные автомобили для того, чтобы он мог легче передвигаться по грязным советским дорогам. Письмо советует внести изменения в S-автомобиль. Какие же изменения могли быть внесены? И откуда такая интересная идея? Давайте посмотрим ещё раньше... До войны.

- Правда ли, что широко применявшаяся немцами во время Второй Мировой войны "душегубка" является советским изобретением?
И.Рейнгольд, Иркутск

На вопрос отвечает полковник ГУ охраны РФ А.Олигов.

Действительно, отцом "душегубки" - специально оборудованного фургона типа "Хлеб" с выведенной в кузов выхлопной трубой - был начальник административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Московской области И.Д.Берг. По своему прямому назначению - для уничтожения людей - "душегубка" была впервые применена в 1936 году. В 1939 Берга расстреляли по обвинению в заговоре сотрудников НКВД против руководителей государства.

""Не рой другому яму - сам в неё попадёшь". Русская пословица прекрасно комментирует изложенные в заметках страшные факты. Когда евреи визжат на весь мир о том, как их, несчастных, везде угнетают, им надо почаще напоминать о том, кто придумал душегубку и применил её против русского народа, кто пытал и мучил русских людей в застенках ЧК... Немецкие концлагеря - лишь маленькое возмездие, правда, возведённое "жертвами" в ранг всемирной трагедии, за те ужасы, которые творили дети Иуды с 17 года с русским народом. Настоящее же возмездие ждёт этих безумцев - палачей и убийц - на Небесах." (с)

Теперь становится интереснее, не так ли? Оказывается Газенваген, это изобретение советских НКВДшников. Которое успешно применялось к советскому народу еще с 1936 года! Машина была выполнена на базе грузового автомобиля ГАЗ - АА.

Как это ни нелепо, но в сети можно найти, кучу опровергающих доказательств, что такой машины никогда не было, и что всё это выдумки и т.д. и т.п. Но при суде над Германией, они были! И принимались в учёт. Но факт того, что эта машина работала в СССР - неопровержим.

Я расцениваю эти опровержения, как попытки Евреев выкрутиться, и пустить тень на СССР. Ибо даже если не было Газенвагенов в Германии, фальсифицировать документы, с целью ужесточить наказание, а потом вывести опровержения с ссылкой на то, что автомобиль впервые был применён в СССР. Ведь большинство учёных и документов Германии, достались не СССР, а нашим самым преданным союзникам - Американцам, которые успешно сняли куш. На мой взгляд, Сталину следовало продолжить движение по захвату мира. Может мир сейчас был бы и хуже, но зато уродам было не повадно!

● Советская машина - душегубка.

В послевоенное время большевистская пропаганда много вещала о зверствах «фашистов» (хотя правильнее будет - нацистов, потому что фашизм был в Италии, а в Германии, как известно, был национал-социализм, родственный большевизму - российскому национал-социализму), и в качестве наглядной их иллюстрации приводила душераздирающие подробности уничтожения людей в передвижных душегубках не упомянув при этом, что гитлеровцам в данном вопросе не пришлось ничего изобретать - они лишь переняли передовой опыт нашей Родины .

● Изобретение чекиста Берга

Автором советского "Газенвагена" стал начальник административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Московской области Исай Давидович Берг . Родился в Москве в еврейской семье, но отвергнув культуру своего народа, религию - стал ревностным российским большевиком. После октябрьского переворота служил в Красной Армии с 1920 г.

Он выполнял решения «тройки» УНКВД по Московской области: возил на расстрелы. Однако когда в Московской области стали заседать одновременно сразу три «тройки» и общее число осужденных к смерти в Москве стало переваливать за 300 "врагов народа в день и далее только увеличивалось и увеличиалось, справиться с таким количеством смертников советским "служителям Делу Родины" стало уже невозможно.

И тогда Берг предложил собственный способ решения этой производственной задачи. - При его участии были созданы автомашины, так называемые душегубки НКВД СССР. Они маскировались под хлебные фургоны. В среднем в них вмещались 20 - 30, а иногда и 50 "врагов народа". Сконструированы они были таким образом: внутрь фургона поворачивалась выхлопная труба, и по пути следования к советскому лагерю смерти люди травились газом. Прежде чем бросить в машину, приговоренных к расстрелу арестованных раздевали догола, связывали, затыкали рот. Таким образом, по прибытии на место казни, расстрельной команде НКВД оставалось только выгрузить трупы для утилизации в заранее приготовленных рвах. Этот метод оказался очень эффективным на практике. Это позволяло чекистам выполнять и даже перевыполнять план по расстрелам в условиях постоянного увеличения количества нововыявленных "врагов народа" и "предателей Родины"

Но не все обречёные умирали от удушения угарным газом в пути, некоторые (очевидно, самые крепкие) при такой системе оказывались в полубессознательном состоянии. Но воля этих людей была подавлена, и они принимали смерть уже как избавление от мук, - многие жаждали смерти.

Массовые казни "классовых врагов" советского народа органами народного комиссариата внутренних дел СССР на Бутовском полигоне продолжались с августа 1937 по 19 октября 1938 года.
За это время здесь были так скажем "утилизированы" 20765 "врагов" советского народа. Сколько из них погибло в душегубках по пути к спецобъекту народного комиссариата ВД, вряд ли уже когда-нибудь станет известно...

Но 4 августа 1938 Берг по иронии судьбы уже сам был арестован за "вредительство". Причем, как свидетельствует главный редактор книги памяти «Бутовский полигон» художник Лидия Головкова, сначала Берг «был арестован за аморалку, за совершенно безобразную выходку по отношению к своему сослуживцу. А дальше дело пошло раскручиваться-накручиваться, и, конечно, его обвинили как "врага народа", антисоветчика, вредителя, который пробрался в чекистские ряды как шпион».

Следствие относительно уже "врага народа" Берга длилось несколько месяцев. 7 марта 1939 Военная коллегия Верховного суда СССР, признав обвиняемого И.Д. Берга "активным участником контрреволюционной троцкистской группы, существовавшей в управлении НКВД по Московской области", -осудила изобретателя душегубок к расстрелу.

Спустя десятилетия история расстрелянного сталинского чекиста получила продолжение. После смерти Иосифа Виссарионовича, в 1953 г., семья Исая Давидовича подала прошение о реабилитации. Дело пересматривалось, и поначалу в реабилитации было отказано. Через несколько лет жена и близкие Берга вновь попытались «восстановить справедливость», и эта попытка увенчалась успехом. 6 июня 1962 Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело И.Д. Берга. Приговор от 7 марта 1939 был отменен, дело за отсутствием состава преступления прекращено.

Да послушный исполнитель советских директив, подобно многим другим большевикам, расстрелянных в 1930-е гг, стал «жертвой незаконных репрессий»:)

Формально все правильно: ведь осудили Берга не по действительно совершенные преступления, а по надуманному предлогу. Доказательств инкриминированной Берге «контрреволюционной деятельности» в ходе пересмотра дела судом обнаружено не было, следовательно, он не виноват. Любой изобретатель душегубок осужденный и расстрелянный именно за массовые убийства - его реабилитация вряд ли стала бы возможной.

И данные об этом персонаже разыскали, как это ни странно... в списках репрессированных жертв на сайте «Мемориала» ...

Источники:
● Сайт "Мемориал"
● Дмитрий СОКОЛОВ, "Первая Крымская"

Одним из наиболее ярких символов программы массовых убийств, осуществлявшихся нацистами и на территории Германии, и на временно оккупированных вермахтом территориях, является т.н. «душегубка» (по-немецки gaswagen).

Газваген чаще всего описывается как грузовой автофургон с герметичным цельнометаллическим (или обитым металлическими листами кузовом), в который через специальное отверстие подаются выхлопные газы, в результате чего находящиеся в фургоне люди умирают от отравления угарным газом и удушения. Смерть весьма мучительная; причём мучения длятся долго – до двадцати минут и даже более. В общем, типичный пример звериной фашисткой жестокости (точнее, нацистской – но это не столь уж важно).

Однако мало кому известно, что первым изобретателем душегубки был вовсе не Вальтер Рауф, которому обычно – и совершенно безосновательно – приписывают изобретение этого дьявольского орудия массовых убийств, а Исай Давыдович Берг, лейтенант госбезопасности (аналог армейского капитана) начальник административно-хозяйственного отдела (завхоз, проще говоря) Управления НКВД по Московской области.

Хотя массовые убийства (расстрелы) в сталинском СССР практиковались как минимум с начала 1935 года (после убийства С.М. Кирова), а то и ранее, к середине 1936 года на расстрельные полигоны в Бутово и на «Коммунарку» стали вывозить настолько большим партиями, что это превратилось в серьёзную организационную проблему.

Во-первых, в СССР было принято расстреливать по одному – из пистолетов или револьверов в затылок и к окончанию расстрела партии из нескольких десятков человек (а в некоторые дни расстреливали буквально сотнями) исполнители еле держались на ногах, а у некоторых просто, грубо говоря, «ехала крыша». Во-вторых, существовал риск серьёзного бунта приговорённых, которым терять было совершенно нечего (а в тот год – в самое начало т.н. «Большого Террора» расстреливали в основном крепких мужчин – как наиболее «социально опасных элементов»). В-третьих, оружие (в основном использовались малокалиберные пистолеты – отечественные ТК и закупленные за рубежом Вальтеры и Браунинги) быстро перегревалось и клинило. В общем, чудовищная система массовых убийств уже не справлялась с таким количеством жертв. Возникла объективная потребность в более эффективном средстве массовых убийств.

Исай Берг проявил редкостную изобретательность и инициативу, предложив использовать передвижную газовую камеру на основе широко распространённого фургона для перевозки хлеба, созданного на основе шасси стандартного грузовика ГАЗ-АА (лицензионной копии американского грузовика Форд модели АА образца 1929 года.). В кузов, обшитый изнутри оцинкованным железом, проделывалось отверстие, в которое с помощью резинового шланга, надетого на выхлопную трубу грузовика, подавались выхлопные газы.

Приговорённых пресловутыми «тройками» к смерти сначала раздевали догола (спустя всего каких-то пять лет нацистские эйнзацгруппы тоже будут раздевать догола – евреев перед расстрельными рвами). Одежду смертников присваивали себе сотрудники НКВД (через пять лет одежду и прочие личные вещи расстрелянных евреев заберут себе русские, украинские и прочие полицаи – пособники нацистов). Затем приговорённых связывали, затыкали им рты и запихивали в фургон – как селёдок в бочку. Двери плотно закрывали - и отправляли в последний путь. Рычаг переключали в рабочее положение, после чего выхлопные газы начинали нагнетаться в фургон. Где-то через 20-30 мучительных минут все пассажиры фургона умирали от отравления.

В Бутово или на Коммунарку доставляли уже трупы, которые взбунтоваться уже никак не могли. Да и в исполнителях нужды уже не было. Прибыв на место захоронения, работники ГУЛАГа специальными крючьями вытаскивали умерших и сваливали в братскую могилу. У изобретения советского «гения» Исая Давидовича Берга был только один недостаток: после каждого рабочего рейса душегубку приходилось отмывать водой из шланга, потому что убиваемых таким зверским способом людей нещадно рвало.

«Большой Террор» (именовавшийся в просторечии «ежовщиной» по имени тогдашнего наркома внутренних дел Николая Ежова) подошёл к концу в августе 1938 года. С его окончанием отпала и потребность в «советских душегубках». Нет, убивать невинных людей, конечно, не перестали (сталинский террор продолжался до самой смерти тирана в марте 1953 года). Но партии обречённых существенно уменьшились и с ними можно было «справиться» уже более «традиционным» способом. И, как водилось тогда в СССР, с отпадением надобности в «инструменте» отпала надобность и в его «творце». С соответствовавшими тому жуткому времени последствиями для оного.

3 августа 1938 г. «гения» вызвали в Управление НКВД по Московской области. Формально - для дачи объяснений по поводу безобразной пьянки и непристойного поведения в доме сослуживца (пожаловалась теща хозяина квартиры). Из Управления он уже не вышел. 7 марта 1939 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Исая Берга к высшей мере наказания с конфискацией имущества. В тот же день Берга расстреляли. Надо отметить, вполне заслуженно.

В его следственном деле было прямо сказано: Подследственный Берг являлся начальником оперативной группы по приведению в исполнение решений «тройки» УНКВД МО. С его участием были созданы автомашины, так называемые «душегубки». В этих автомашинах перевозили арестованных, приговорённых к расстрелу, и по пути следования к месту исполнения приговоров они отравлялись газом.

А что же нацисты? А нацисты создали и использовали первую душегубку только в сентябре 1939 года (по другим данным – вообще в конце того года) – для умерщвления душевнобольных в рамках «программы эвтаназии» (т.н. «Акции Т4»). Принцип действия немецкого варианта был несколько иным – в герметичный фургон с надписью «Kaisers-Kaffe» («Кофе Кайзера») подавался чистый моноксид углерода (СО) из специальных баллонов. Что было несколько более «гуманным» (если в этом контексте вообще можно говорить о каком-то гуманизме) способом убийства, чем «метод Исая Берга», использовавший выхлопные газы.

Впрочем, и этот метод нацисты в своё время «приняли на вооружение». Для массовых убийств на оккупированных территориях, начиная с конца 1941 года. Сначала тех же душевнобольных (когда на захваченные территории была распространена соответствующая «программа эвтаназии»); затем – заложников, которых убивали в отместку за убийство партизанами или подпольщиками солдат и офицеров вермахта; а затем – и евреев (по программе т.н. «окончательного решения еврейского вопроса»). В частности, этот метод убийства был стандартным в лагере смерти в Хелмно в Польше (пока не были построены стационарные газовые камеры в которых использовался цианид – «Циклон Б»).

Знали ли нацисты об «изобретении Берга» и были ли их «газенвагены» сконструированы на основе «советского дизайна»? Вряд ли. Скорее всего, в немецких «газвагенах» выхлопные газы использовались по вынужденной необходимости – слишком уж хлопотно было везти баллоны с СО из Берлина куда-нибудь под Смоленск. Да хоть в Лодзь, неподалёку от которого и находился лагерь смерти в Хелмно. Или в Белград. Хотя в руки победоносного (на тот момент) вермахта летом-осенью 1941-го попало немало сотрудников НКВД, некоторые из которых вполне могли быть в курсе использования «советских душегубок»…

Что же следует из всего вышеизложенного? А следует из него очень простая истина, которую упорно продолжают отрицать всевозможные российские «ура-патриоты». Нет никакой существенной разницы между Бутовским полигоном и Освенцимом; между ГУЛАГом и гитлеровской системой лагерей смерти.

Это не я сказал. Это сказал глава отдела внешних церковных связей Московской Патриархии архиепископ Иларион (Алфеев). Я просто с ним полностью согласен…

На пике сталинских репрессий в 1937-м сотрудник НКВД Исай Берг изобрёл способ усовершенствовать процесс: приговорённых к расстрелу сначала душить выхлопными газами в машине. Но случай Берга интересен и другим: сначала он променял 3 года заключения за хищения на расстрел, а затем усилиями родственников стал в Оттепель одним из первых реабилитированных палачей НКВД.

Исай Давидович Берг родился в 1905 году. В 15 лет записался в Красную Армию и затем, несмотря на 4 класса образования, сделал быструю карьеру. В начале 1930-х — он работник Кунцевского райотдела НКВД — района, где размещалась дача Сталина. Летом 1937 года он получил завидный пост начальника административно-хозяйственного отдела (АХО) УНКВД МО. Другими словами — завхоза НКВД Московской области.

На посту завхоза Берг сразу выступил с рацпредложением — модернизировать процесс приведения смертных казней в исполнение. В ведении НКВД Московской области оказался Бутовский полигон — туда привозили на казнь не только из области и Москвы. В 1937-38 годах туда ежедневно на расстрел привозили 350-400 человек, пиковое значение — 28 февраля 1938 года, когда за день было расстреляно 562 человека. Казнью занимались сначала 6 человек, потом 8, в начале 1938 года — уже 12 человек. Но орудием труда был обычный револьвер, на каждого палача приходилось по 30-40 расстрелянных за день. Но ещё труднее им давался не сам процесс казни, а предшествующая ей обстановка — кричащие люди, слёзы, истерики, попытки к бегству. Только за ноябрь и декабрь 1937 года 3 человека из расстрельной команды попали из-за «перегрузок» в психические или неврологические клиники.

Вот тогда на помощь и пришло рационализаторство Исая Берга. Он предложил использовать передвижную газовую камеру — на базе фургона для перевозки хлеба, созданного на основе шасси стандартного грузовика ГАЗ-АА (лицензионной копии американского грузовика Форд модели АА образца 1929 года). В кузов, обшитый изнутри оцинкованным железом, проделывалось отверстие, в которое с помощью резинового шланга, надетого на выхлопную трубу грузовика, подавались выхлопные газы.

Приговорённых тройками к казни связывали, затыкали им рты и запихивали в фургон - как селёдок в бочку (набивалось по 35-40 человек). Двери плотно закрывали — и отправляли в последний путь. Рычаг переключали в рабочее положение, после чего выхлопные газы начинали нагнетаться в фургон. Через 20-30 минут все пассажиры фургона теряли сознание, через 40-60 минут — умирали.

В Бутово, если поездка была долгой, доставляли уже трупы, которые не могли кричать или бежать, и раздражать этим палачей. Далее работники НКВД вытаскивали умерших и сваливали в братскую могилу. У изобретения Берга был только один недостаток: после каждого рабочего рейса душегубку приходилось отмывать водой из шланга, потому что убиваемых выхлопными газами людей рвало.

Получается, нацисты создали и использовали первую душегубку только спустя два года после «изобретения» Берга — в сентябре 1939 года- для умерщвления душевнобольных в рамках «программы эвтаназии» (т.н. «Акции Т4»). Принцип действия немецкого варианта был несколько иным - в герметичный фургон с надписью «Kaisers-Kaffe» («Кофе Кайзера») подавался чистый моноксид углерода (СО) из специальных баллонов.

Берга арестовали его коллеги по НКВД в рамках расследования по знаменитому «квартирному делу» Кунцевского райотдела НКВД. Блог Толкователя писал об этом деле — сотрудники этого райотдела репрессировали советских граждан, чтобы заполучить их квартиры.

Исайю Берга уговаривали признать моральное разложение и «самоснабжение», обещая за это срок всего в три года. Позднее Берг описывал, как шло следствие:

«Тительман вызывал меня на допросы и уговаривал, чтобы я признался в злоупотреблениях. Говорил, что я воровал деньги, что я жулик, а не контрреволюционер. Закупал незаконно Заковскому мебель и т.д. Я категорически свою вину в присвоении денег отрицал, но Тительман мне говорил, что признавайся в этом и ты уедешь работать в лагеря, а то смотри, из тебя сделают троцкиста и тогда будешь отвечать за контрреволюционные дела».

В общем, Берг не согласился на 3 года заключения. Но во время следствия по «кунцевскому делу» с поста комиссара НКВД снимают Ежова, на его место приходит Берия. И начинается вал процессов над бывшими работниками НКВД, участвовавшими в репрессиях. Попал под этот каток и Берг. Ему переквалифицировали дело на участие в контрреволюционной троцкистской организации. В эту же «группу» включили и его следователя Тительмана. В феврале 1939 года Берг был расстрелян.

2-минутное видео об «изобретении» Берга

Сразу после смерти Сталина и ареста Берии, в июле 1953 году семья Берга была первый раз подала документы на реабилитацию своего изобретательного родича как жертвы сталинских репрессий. Это прошение стало в числе первых от семей работников НКВД. Семье тогда отказали - слишком свежи были в памяти следы «работы» Берга, и всплыли документы об изобретении им душегубки. Но родственники не унимались, второй раз прошение о реабилитации они подали в 1956 году. Дело стали неспешно рассматривать, и в итоге 6 июня 1962 года Исай Берг был посмертно реабилитирован как незаконно репрессированный по надуманному обвинению - в «контрреволюционном троцкизме».

В итоге изобретатель передвижной газовой камеры Исай Берг сегодня считается незаконно репрессированным политзаключённым, его дело размещено на

После суда над участниками преступлений против человечества, совершенных на территории Краснодарского края СССР, где около 6700 человек гражданского населения были убиты путём отравления газом в «душегубках» или были замучены и расстреляны . Материалы об использовании данных машин смерти на территории СССР были представлены советскими обвинителями на Нюрнбергском процессе главных военных преступников .

Общее число жертв данного орудия смерти за период Второй мировой войны неизвестно. В нацистском документе из оккупированного Минска, датированном 5 июня 1942, указывается, что с декабря 1941 по июнь 1942 в 3-х газвагенах было уничтожено 97 тысяч человек. По меньшей мере 152 тысячи было уничтожено в концлагере Хелмно возле Лодзи (Польша). Известно, что на 23 июня 1942 года компанией производителем Gaubschat Fahrzeugwerke GmbH было передано 20 газвагенов 2-х версий (на 30-50 и на 70-100 человек) из 30 первоначально заказанных. Ни одного из выпущенных газвагенов не сохранилось.

О названии

В захваченных немецких документах это приспособление именовалось как Sonder-Wagen , Sonderfahrzeug , Spezialwagen и S-Wagen (специальный транспорт); также встречается вариант Entlausungswagen (дезинфекционный автомобиль). Первое известное упоминание термина Vergasungswagen (автомобиль для применения газов) приводится в документах Нюрнбергского трибунала (документ 501-PS). В то же время в западной популярной, научной литературе и мемуарах, вышедших после окончания Второй мировой войны, применяется термин Gaswagen или англоязычная калька (gas-van ). В советской исторической литературе можно встретить название «душегубка». С начала 90-х годов XX века в русскоязычных изданиях чаще встречается термин «газенваген», нежели оригинальная транскрипция с немецкого - «газваген».

Выбор названия Gaswagen для автомобилей-душегубок имеет довольно простое основание. Германия в ходе войны испытывала серьёзный дефицит моторного топлива, и неответственные перевозки осуществлялись с использованием автомобилей, работающих на генераторном газе . Эти автомобили назывались «генераторгазвагенами» или просто «газвагенами». Если они работали на сгоревшем дереве (а таких было большинство), то они также назывались «хольцгазвагенами», что в буквальном переводе означает «древесные газовые фургоны». В англоязычных странах такие автомобили, как правило, назывались газогенераторными автомобилями (producer gas vehicles ). Однако не менее подходящим названием для них было бы и «автомобили на ядовитом газе» - по той простой причине, что вырабатываемый ими газ был крайне ядовитым.

Обвинители на Нюрнбергском процессе не затруднились в выборе названия; вслед за «газовыми камерами» лагерей вполне логично применить и «газовые автомобили», тем более автомобилей на генераторном газе было порядка 500 тысяч, и название «газваген» знал любой.

История появления

По сохранившимся архивным документам известно, что нацисты по меньшей мере с осени 1939 применяли угарный газ для умерщвления психически больных, умственно отсталых и физически неполноценных людей. По свидетельству очевидцев, для этого применялся буксируемый трактором герметичный фургон, в который из баллонов подавался угарный газ (СО). На фургонах была нанесена маркировка Kaisers-Kaffee-Geschäft (Кофейня Кайзера). Ответственной за разработку и применение техники умерщвления при помощи угарного газа был Kriminaltechnisches Institut (KTI) Главного управления имперской безопасности .

15−16 августа 1941 в Барановичах и Минске с инспекторской проверкой прибывает рейхсфюрер СС Гиммлер и знакомится с ходом выполнения задач подразделениями Айнзацгруппы B . По записям в дневнике сопровождавшего его Бах-Залевского , Гиммлер получил от увиденного нервное потрясение и приказал руководителю Айнзацгруппы B Артуру Небе разработать «более гуманные методы убийства, чем расстрел».

По распоряжению Гиммлера в конце августа 1941 из KTI в Минск были доставлены несколько баллонов с угарным газом. Но без герметичных помещений их использование не принесло ожидаемых результатов. Попытки применить обычные выхлопные газы не принесли желаемого результата в силу ряда технических сложностей.

В результате этого возникла идея по созданию мобильных газовых камер, в которых бы использовался вырабатываемый двигателем угарный газ. Небе и глава KTI Хис (SS-Sturmbannführer Heess) в конце сентября обратились для практического воплощения этих планов к начальнику подразделения II D Главного управления имперской безопасности В. Рауффу .

Рауфф отдал приказ своему подчинённому Праделю (SS-Hauptsturmführer Pradel), отметив, что это указание Гейдриха . Прадель, в свою очередь, даёт указание своему подчинённому Вентриту (Wentritt) исследовать и доложить о технической осуществимости данного задания (доставка газов в герметический фургон). Получив положительный ответ, Прадель доложил наверх и вскоре получил от Хиса инструкции по конструированию и применению спецмашины. По приказу Рауффа Прадель и Вентрит посещают в Берлине компанию Gaubschat Fahrzeugwerke GmbH , производящую герметичные конструкции, под предлогом необходимости производства герметичных фургонов для перевозки трупов из зон эпидемий. В заключённом контракте оговаривалось, что RSHA поставит шасси, а компания установит на нём необходимое оборудование. Вскоре первые 6 машин были готовы.

Испытания

Испытания одного из готовых образцов проводилось в ноябре в концлагере Заксенхаузен . В машину поместили 30 мужчин, смерть которых от угарного газа констатировал химик KTI Лейдинг (Leiding). Несколько других образцов были направлены в Киев, куда они прибыли в ноябре 1941, и один из них вскоре был использован во время уничтожения еврейского населения в Полтаве. Один экземпляр прибыл в концлагерь Хелмно (Польша). В декабре 1941 два газвагена было доставлено в Ригу.

Практика применения

На основании свидетельских показаний на процессе в Германии в 1960 году исследователи приводят такую информацию о применении данного устройства:

Перед посадкой в фургон людям приказывали сдать все ценные вещи и одежду. После этого двери закрывались, и система подачи газа переключалась на выпуск. Для того, чтобы не вызывать преждевременно страха у жертв, в фургоне имелась лампочка, которая включалась, когда двери закрывались. После этого водитель включал двигатель на нейтральной передаче примерно на 10 минут. После того как движение в фургоне прекращалось, трупы отвозились к месту кремации/погребения и выгружались (также известен ряд случаев, когда газвагены размещались прямо у крематориев/рвов).

Первые модели «газвагенов» имели конструктивный недостаток, из-за которого помещённые в них люди мучительно умирали от удушья, а кузова потом приходилось убирать от экскрементов и других выделений, что вызывало недовольство обслуживающего персонала. С начала весны 1942 этот дефект был устранён - помещённые в кузов постепенно теряли сознание и уже потом умирали.

Конструкция

По сохранившимся документам о разработке и производстве данного устройства указывается, что оно представляло собой газонепроницаемый фургон с герметически закрывающимися дверями, с отверстием для впуска газа (в полу), закрытым перфорированным металлическим листом. Известно о производстве фургонов 2-х типов - на 30-50 человек и 70-100 человек (по последнему приводится информация о том, что для него разрабатывалось специальное устройство для выгрузки трупов). Фургоны устанавливались на шасси грузовых автомобилей грузоподъёмностью около 3,5 тонны (малый фургон) - Опель-Блиц, Даймонд Рео, Рено, - и 6,5-тонный «Заурер»-большой фургон. Шасси и двигатель дорабатывались и дооснащались специальным образом.

По свидетельству нескольких механиков, ремонтировавших газвагены из концлагеря Хелмно, мотор, устанавливаемый на газвагенах, отличался от других моторов, которые они видели на аналогичных машинах. Также он потреблял вдвое больше топлива, нежели обычный двигатель, и имел необычную систему выхлопа.

География применения

В СССР совпадала с зонами ответственности Айнзацгруппы А, В, С и D - в частности, они были задействованы в уничтожении Минского гетто и в концлагере Малый Тростенец . В Польше документально подтверждено их применение в Хелмно . С весны 1942 применялись в Югославии (Сербия) и ряде других мест массового уничтожения людей в Европе.

Данные машины обычно использовались для умерщвления женщин, детей, стариков и больных

Фотографии газвагена

В ряде источников приводится информация о том, что в концлагере «Хелмно» был найден оставленный немцами газваген на шасси «Магирус» . При более детальном исследовании этого фургона в ноябре 1945 на заводе в Польше выяснилось, что никаких следов установки на нём элементов, похожих на описание конструкции газвагена, нет.

Количество произведённых газвагенов

Известно, что на 23 июня 1942 года компанией-производителем Gaubschat Fahrzeugwerke GmbH было передано 20 газвагенов 2-х версий (на 30-50 и на 70-100 человек) из 30 первоначально заказанных. Оставшиеся 10 в связи с нехваткой материалов и загруженности планировали достроить на заводе Sodomka в Hohenmauth (современное Vysoké Mýto , в Чехии) - но в связи с тем, что все рабочие были чехи - по соображениям секретности от переноса производства отказались, и весь первоначальный заказ был завершен в Берлине.

Архивные документы

Полевая почта 32/704 Киев, 16 мая 1942 Секретный документ государственной важности! Оберштурмбанфюреру СС Рауфу:

Переборка моторов автомашин в группах D и С закончена. … Я приказал замаскировать машины группы D под машины для жилья, для чего на маленьких машинах велел сделать по одному оконцу с каждой стороны, а на больших машинах - по два оконца подобных тем, которые мы часто видим на крестьянских домах в деревне. Эти машины настолько приобрели известность, что их не только официальные лица, но и гражданское население называли «душегубками», лишь только появлялась одна из таких машин. По моему мнению, эти машины невозможно замаскировать и держать в секрете сколько-нибудь длительное время. … Отравление газами зачастую происходит неправильно. Чтобы как можно скорее закончить процедуру, водители всегда дают полный газ. Вследствие этого казнимые умирают от удушья, а не засыпают, как это было предусмотрено. Мои указания привели к тому, что теперь при правильной установке рычага смерть наступает быстрее и притом заключённые мирно засыпают. Искаженные лица и испражнения, которые наблюдались раньше, более не замечались. В течение сегодняшнего дня я перееду в группу В, куда можно присылать мне дальнейшие сообщения. Доктор Беккер, унтерштурмфюрер СС

Письмо начальника полиции безопасности и СД Остланд гауптштурмфюрера Трюгеса по вопросу газовых автомобилей:

Транспорты с евреями, которые должны быть подвергнуты особому способу обращения, прибывают еженедельно в управление начальника полиции безопасности и службы безопасности Белоруссии. Три газовых автомобиля, которые имеются там, недостаточны для этой цели. Я прошу, чтобы прислали ещё один газовый автомобиль (пятитонку). В то же время я прошу, чтобы переправили 20 газовых труб для трёх автомашин, которыми мы располагаем (две - Диамонд, одна - Заурер), так как имеющиеся трубы уже пропускают газ.

Полевая почта 32/704 Киев, 16 мая 1942 Секретный документ государственной важности! Оберштурмбанфюреру СС Рауфу Берлин, Принц-Альбрехтштрассе, 8.

См. также

Напишите отзыв о статье "Газваген"

Примечания

Литература

• «Душегубки» // / под ред. М. М. Козлова . - М .: Советская энциклопедия , 1985. - С. 256. - 500 000 экз.
• СС в действии. Документы о преступлениях СС. / Пер. с нем. - М .: СВЕТОТОН, 2000. ISBN 5-7419-0049-6

Ссылки

• Статья (англ.)
• с описанием работы газенвагена. (англ.)
• (англ.)
• (англ.)
• // Der Spiegel # 21/1966. (нем.)

Отрывок, характеризующий Газваген

Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай, – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался.
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся, – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится, – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c"est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s"en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!

В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.