Китайцы и латыши карательные отряды у ленина. Красные каннибалы: как расправлялись с классовыми врагами в годы «культурной революции» в КНР. Iii. жестокая борьба внутри компартии

Мы всё время поминаем здесь каких-то красных китайцев, которых в тогдашней России было не меньше, чем сейчас! Из них состояли целые батальоны и полки Красной Армии (преимущественно карательные). Откуда они взялись и куда все делись? Сейчас расскажу. Впервые Россия увидела китайцев в большом количестве в 1912 году. Как раз прошла первая волна Великой Китайской революции 1911 года. В Китае всё «Великое»: и «Великая китайская стена», и «Великий Канал», и «Великая усыпальница Цинь Ши Хуанди», и «Великий кормчий» Мао Дзе Дун, и революция, естественно, тоже «Великая». Началась она в 1911 году, а закончилась в... 1948 г.! Сколько лет, посчитайте. Тридцать семь лет! Ну как не назвать такую революцию «Великой»? Так вот, в первый год их революции китайцы-бунтовщики оказались выброшенными из страны. Им угрожала смерть за отказ от ношения кос, которые в старом Китае полагалось носить всем мужчинам. Эти косы были внешним символом подчинения феодальным порядкам маньчжурской династии. Китайским полицейским, вооружённым бамбуковыми палками, было так удобно связывать группы китайцев в пучки за их косы. Китайские эмигранты со своими обрезанными косами толпами слонялись по России и искали работы и пропитания. В Ростове-на-Дону они скопились на набережной и облюбовали себе брошенную баржу. Вскоре они законопатили в ней все дырки, стащили её на воду и устроили большую... плавучую прачечную. Она являла собой странное зрелище. Из всех щелей этой посудины валил пар, а на мачтах в изобилии, как флаги, полоскались подштанники и юбки. Баржа медленно дрейфовала по Дону. Китайцы отталкивались от дна длинными шестами под ритмичное пение. Внутри сотни полуголых жёлтых мужчин месили ногами огромное количество белья, держась руками за длинные поручни. В старом Китае должность прачки считалась тяжёлой МУЖСКОЙ работой. Подростки и старики достирывали руками мелкие погрешности. При стирке использовали щёлок, смешанный с золой, или примитивное мыло, самими же китайцами вываренное из бродячих собак. Другие китайцы организовались в артель по изготовлению бумажных роз для погребальных венков. Как заметил Маяковский, «лучший товар - бумажные розы. Мальчишки кричат - Уу! китаёзы!..» Но китайцев было так много, что никакой город их вместить не мог, и излишек их из Ростова подался на шахты и рудники, в местечки, которые сейчас называются Краснодоном, Донецком и Шахтами. Там они соорудили трущобные городки, именуемые в народе «шанхаями». Казачий писатель Сергей Сполох пишет об этом подробно: «На Сорокинских и Беленских рудниках они (китайцы) отличались своим неистовым трудолюбием, презрением к любым жизненным удобствам и невиданной даже среди казачьих семейств плодовитостью. В удалении от общего рудничного поселка они построили своё поселение. Его сразу же назвали Шанхаем. Там казаки впервые увидели, как в небольшой полуземлянке-полусарае на устроенных в три яруса нарах располагалось по нескольку семей. - Как они своих детей не путают? - Детей-то что! Как жён не путают? Работают-то по разным упряжкам... А в годы Великой Войны китайцев стало ещё больше. Затянувшиеся бои на фронтах требовали всё больше пополнений, и чернорабочих стало не хватать на всех донских предприятиях и шахтах. Но это были уже не беглецы, а добровольцы, привезённые из Сингапура агентом горнопромышленного Союза господином Вентисовским. Он оценил пару китайских рабочих рук довольно дорого: в 90 рублей. Но промышленнику Пастухову, владельцу Сулинского металлургического завода и акционерам Сорокинских, Беленских и Урало-Кавказских рудников пришлось согласиться... Казаки в своём большинстве смотрели на китайцев свысока: инородцы, мол, понаехали, и куда войсковое начальство смотрит. Китайцы ничем иным, кроме своего истинно восточного долготерпения, ответить не могли. И если случалась стычка с пришлыми людьми, то китайцы сразу же, даже будучи трижды невиновными, принимали вину на себя со словами: «Коросо, казак. Ты коросый казак. Твой детиска коросый. Твой конь коросый. Мой китаец Санхай посол». И сразу же удалялись... В России их неприязненно называли «китаёзами», «косорылыми» и «ходями», К концу 1915 года «косорылых» только в европейской части России было 40 тысяч. К 1917 году - 75 тысяч. Но вот свершился большевистский октябрьский переворот, после которого встали все шахты и заводы. Русские рабочие начали разбегаться по деревням. А китайцам куда бежать? До Китая обратно их уже никто не повезёт. Нету уже никакого господина Вентисовского... Вот тут-то местные большевики китайцев и пригрели. Дали им винтовки и еду, записали в Красную Армию. Бедные китайцы совершенно не понимали, что происходит в России и кто с кем воюет. Главное, что их кормили и давали грабить. Интересно, что небольшая часть китайцев попала также и к белым. Им пришивали белогвардейские нашивки и внушали, что теперь жёлтые сыны Поднебесной Империи будут защищать «Единую и неделимую Россию». Теперь «китаёзы» говорили сами о себе «Ходя-ходя единанидилима ласия мала-мала воеват посол»!
Китайский батальон перед отправкой на донской фронт
Китайцы в составе белогвардейских частей. Большинство «китаёзов» так и не успело освоить русский язык, ибо их слишком много перебили в Гражданской войне. Больше всего в 1919 году во время Вёшенского восстания донских казаков. После Гражданской войны большевики вежливо вышвырнули уцелевших китайцев обратно в Китай, доделывать там свою китайскую «Великую революцию». Между прочим, китайцы, больше всего задействованные в массовых расстрелах во времена «красного террора и военного коммунизма», стали приторговывать... человеческим мясом из тел расстрелянных. Во всяком случае, об этом много говорили в народе. Писательница Зинаида Гиппиус, пережившая «красный террор», рассказывает, как её приятель-доктор нашёл в мясе, купленном на базаре, «знакомую косточку». Термин «китайское мясо» пошёл из пролетарских кварталов. Именно в смысле - человечина. Приторговывали мясом расстрелянных... Василий ВАРЕНИК. Ростов и ростовцы после 1917 года. Ростов-на-Дону, 2010. ...Красные командиры нерусского происхождения остались в памяти своих солдат и гражданского населения как проводники линии жесткого подавления всякого неповиновения и несогласия. Формирование такого представления имело основания и реальные, и ментальные. Из-за отсутствия прочных эмоциональных связей с местным населением пришлый элемент действительно был более надежен при проведении карательных акций командования. Сражаясь в России за лучшее будущее своей родины, нерусские красноармейцы видели в русских противниках большевизма препятствие развитию мировой революции. Не случайно большевики использовали понятия гражданской войны «внутренней» и «внешней».
В белоэмигрантских мемуарах с целью подчеркнуть чужеродность для России большевизма упоминается использование большевиками в качестве ударной и карательной силы «инородцев» - китайцев, венгров, башкир. О них обывателями передавались самые невероятные слухи, например, о том, что китайцы питаются мясом расстрелянных и пр. В дивизиях и полках Красной армии действительно существовали специальные китайские отряды, чаще всего они назывались интернациональными. Они отличались большой стойкостью в бою и были надежной опорой командования. Революция вызвала процесс консолидации азиатских рабочих, находившихся в России. Союз китайских рабочих в России насчитывал 50 тыс. чел. По подсчетам китайского историка Пэн Мина, на стороне красных сажалось около 40 тыс. китайцев. Из идейных причин участия в российской революции китайцев и корейцев как жителей стран, находившихся под угрозой колониального поглощения, привлекала идея равенства. Газета, которая издавалась в Советской России на китайском языке, называлась «Датун бао (Великое равенство)». Большевистская пропаганда связывала участие китайцев в российских событиях с судьбой их родины. Как писал «Бакинский рабочий» в 1918 г.: «Октябрьский декрет о мире, уничтоживший все насильственно навязанные Китаю договоры и соглашения, произвел сильное впечатление». Это подтверждено и в воззвании Союза китайских рабочих в России: «Китайские рабочие должны помнить, что судьба революции в Китае тесно связана с судьбой русской рабочей революции». Хотя очевидно, что в действительности объединение в сформированных под патронажем большевиков отрядах было способом выживания для людей, не по своей воле оказавшихся в тысячах километров от родины без средств к существованию (ведь промышленные предприятия, на которых они работали, остановились) и в чужом враждебном окружении. Одной из причин формирования мононациональных воинских частей было незнание иностранцами языка, что мешало в случае совместного пребывания в одном строю с русскими правильно понимать команды. Поэтому идеальным признавался вариант, когда командовал «инородцами» знавший русский язык земляк. Среди китайцев вполне адаптированных к жизни России было немного, например, Пау Тисан, Сан Фуян. Они и выступали организаторами и командирами китайских отрядов. На Юге России китайцы оказались вместе с остальными беженцами из разных городов России. Во Владикавказе первый отряд был создан в мае 1918 г. по инициативе Ноя Буачидзе, его командиром был Лю-си. Командиром одной из рот - Пау Тисан. Потом в город пришел l-й Харьковский партизанский отряд Григория Васильевича Третьякова, в, составе которого уже была рота из китайцев. Как вспоминал сам Третьяков, при отступлении с Украины в г. Таганрог он принял в свой отряд несколько китайцев: «Их обмундировали, отрезали косы и зачислили в красноармейцы». По мере движения на юг к ним примкнуло еще несколько сот китайцев, работавших на шахтах и стройках. В результате сформировался отряд, который во Владикавказе уже насчитывал 300-350 чел.
История приезда Пау Тисана в Россию неясна. Рассказывали, русский - то ли генерал, то ли путешественник - привез его в Россию, определил учиться в гимназию в Тифлисе, но Пау Тисан уехал в Петроград, где примкнул к революционерам. По другой версии, он был матросом, оставшимся в России. Знавшие его люди подчеркивали его хладнокровие и тонкое знание психологии китайцев и русских, что помогало его отряду, стоявшему во Владикавказе, избегать проявлений недружелюбия со стороны горожан всех национальностей. Истории, рассказанные о нем соратниками, изобилуют примерами хитроумия, достойного Одиссея. Сформированный в мае 1918 г. во Владикавказе китайский отряд стал одной из самых преданных боевых единиц Терского совнаркома во время офицерского мятежа в августе 1918 г. Бойцы этого отряда несли караульную службу в городе, поэтому выступление офицеров и казаков не застало их врасплох. Ветераны наиболее часто вспоминали пулеметный расчет из китайцев, который все время уличных боев (11 дней) вел огонь с колокольни Линейной церкви, не дававший врагу подойти к зданию Совнаркома. Павел Сосиевич Кобаидзе, бывший комиссар отряда имени Терского Совнаркома, свидетельствовал: «Группа китайцев недалеко от бывшего дома барона Штейнгеля пять суток вела бой, и израсходовав боезапасы, билась штыками и прикладами до последнего. В этом бою белобандитам удалось захватить трех китайцев, которых они подвесили на руках на деревьях... На их спинах были вырезаны звезды. Двое из этих товарищей умерли, а один из них был еще жив, когда его сняли с дерева красногвардейцы». Выживший китаец тут же стал просить «машинку», т.е. винтовку: «моя пойдет белый казак битья». Вопреки устоявшемуся мнению отмечено участие китайцев и на стороне белых. Поскольку китайцы были нейтральны к большинству проблем России, их использовали в тех делах, на которые уроженцы России не пошли бы. В обеих армиях они исполняли приговоры.
Китайские красноармейцы отличались особой стойкостью, что было связано, прежде всего, с гораздо более тяжелыми последствиями плена для них, чем для русских. Примечательно, что из нескольких взятых в плен красноармейцев осетины-казаки расстреляли именно китайца. Отставшие во время отступления ХI советской армии китайцы уничтожались подчистую. Поэтому во время перехода через астраханские степи они собирали оставленное русскими красноармейцами оружие. Их обоз состоял из традиционных для них ручных повозок с четырьмя дышлами: двое тянули, а двое толкали сзади". Многие русские красноармейцы, воевавшие вместе с китайцами, отмечали их дисциплинированность, замешанную на внутренних устоях жизни этих групп солдат-изгоев. Внутри отрядов существовали свои собственные законы: за воровство рубили руку, за трусость могли повесить. Не случайно, что в этих отрядах, если они существовали как отдельная воинская единица (рота, батальон), не было русских политкомиссаров, которые не могли допустить средневековых экзекуций. Отношение владикавказских красноармейцев к китайцам было дружественное, ведь в отличие от земляков и однополчан в них была абсолютная уверенность - не предадут. Но натурализовавшийся китаец, если таковой встречался, подпадал под общий для русских механизм оценки. В одном из документов, хранящихся в Государственном архиве новейшей истории Саратовской области, встретилось упоминание о человеке по имени Тифонтай. Скорее всего, речь идет о старшем сыне хабаровского коммерсанта по имени Цзи Фэнтай, который был агентом русского влияния на Дальнем Востоке, а во время Русско-японской войны организовал на собственные средства отряд из китайцев численностью в 500 человек специально для «разведки и партизанских действий» в пользу России. Своего первенца он отправил в Россию, где тот и остался. Командир телеграфно-телефонной роты Саратовского укрепрайона Тифонтай был бывшим офицером. Архив сохранил историю его конфликта с комячейкой роты, которая, скорее всего, безосновательно заподозрила его в сочувствии белым (в действительности роте не хотелось отправляться на фронт, для этого она и инициировала «дело» против своего командира). Для русских солдат национальная принадлежность китайца, выросшего и получившего образование в Петербурге, значения уже не имела; важнее было то, что раньше он носил погоны... Ольга МОРОЗОВА. Два акта драмы. Ростов-на-Дону, 2010.

В 1919 году некий М. Коган в харьковской газете «Коммунист» писал:
«Без преувеличения можно сказать, что великий русский социальный переворот в действительности является делом рук евреев. Разве темные, угнетенные массы русских крестьян и рабочих были бы в состоянии собственными силами сбросить иго буржуазии? Безусловно, нет, евреи были теми, кто дали русскому пролетариату зарю Интернационала, и не только дали, но и теперь ведут дело Советов, крепко находящееся в их руках. Мы можем быть спокойны, пока верховное командование Красной Армии находится в руках товарища Троцкого.
Хотя среди рядовых Красной Армии евреев нет, но, находясь в комитетах, в советских организациях и в командном составе, евреи ведут храбрые массы русского пролетариата к победе...
Символ еврейства, вековая борьба с капитализмом, сделался символом русского пролетариата, что видно из принятия красной пятиконечной звезды, которая, как известно, в старые времена являлась символом сионизма и еврейства. Под этим знаком придет наша победа и смерть тунеядцам — буржуазии...
За те слезы, которые пролило еврейство, она заплатит кровавым потом».

Лет тридцать назад нашлись и другие лица, без которых русский народ не мог «сбросить с себя оковы буржуазии». В 1966 г. один из китайских официальных представителей заявил в Пекине нашей делегации, «будто мы, советские люди, скрываем, что Октябрьскую революцию нам помогали совершить китайцы. Мы уличили его во лжи, рассказав, что в СССР историки, литераторы... не раз писали... о том, что в обороне Царицына участвовало небольшое подразделение, состоявшее исключительно из китайцев, что на наших сценах уже сороковой год идет пьеса Вс. Иванова «Бронепоезд 14-69», в которой действует китаец Син Бин-у... Нам ответили криками, антисоветскими лозунгами, угрозами».

А действительно, чем занимались в годы гражданской войны в России наши китайские «друзья» ?

Известно, что в составе Красной Армии и ЧК в войне участвовало около 50 тысяч китайцев. Не зарегистрировано ни одного случая участия китайцев в Белой армии. Правда, в Харбине был сформирован отряд из 400 китайцев, которым командовал полковник Маковкин. Однако, по свидетельству А.В. Колчака, «на китайцев смотрели так, что они вообще драться не будут и на них надеяться нельзя. На них смотрели как на возможность изъятия русских из охраны железной дороги». Кроме того, в 1918-20 гг. части китайской армии в соответствии с японо-китайским «договором о совместной обороне» были введены в некоторые районы Сибири и Дальнего Востока. Эти части были немногочисленны и, видимо, активной роли в событиях не играли. Пограбили немного — и вернулись на родину.

Что касается «красных китайцев», то здесь дело обстояло по-иному. Всего в Красную Армию в рассматриваемый период вступило около 300 тысяч иностранных граждан — столь большое число иностранцев в воюющей армии считается уникальным для новейшей истории.
И, таким образом, китайцем был каждый шестой из них. А откуда они, вообще говоря, взялись в России?

Появление китайцев в Российской империи было связано с двумя волнами эмиграции из Китая: первая из них — после подавления «боксерского восстания» 1900-1901 гг.; вслед за этим в северных районах Китая усилились голод и нищета, и тысячи людей бежали в соседнюю Россию в поисках лучшей доли. А ведь Россия наряду с другими европейскими странами и Японией приняла участие в подавлении восстания. Однако китайцы уже были, видимо, наслышаны о доброте и отходчивости русского народа и понимали, что в России им нечего бояться.

Вторая волна китайских эмигрантов обрушилась на Россию после революции 1917 года, когда оказались разрушенными те структуры российского государства, которые могли бы регулировать этот процесс. (Здесь напрашивается аналогия с 1991-93 гг.).

В этом плане представляет интерес и свидетельство современника о нэпмановской Москве 1922 года: «Почти все магазины в руках евреев. Получается вообще впечатление, будто русский человек попал в дореволюционное время в черту еврейской оседлости. Свыше половины современного населения Москвы — евреи...

В советских учреждениях поражает обилие служащих евреев... Кроме евреев в Москве встречается довольно много китайцев и латышей».
А теперь замените латышей на кавказцев, а слова «довольно много» — на «очень много». Вам это ничего не напоминает? Но вернемся в годы революции и гражданской войны .

Точное число китайцев, проживавших в рассматриваемый период в России, неизвестно, однако приведенные выше цифры (50 тысяч — в Красной Армии и ЧК, ни одного — в Белой ) достаточно красноречивы. Было ли это стихийным порывом к свободе и «интернациональному братству людей труда»? Для человека, знающего Китай, такое утверждение представляется смехотворным. Известно, что в китайском жестко структурированном обществе свобода выбора для индивидуума и сегодня, за редким исключением, весьма ограничена либо практически отсутствует. Перевод этого теоретического положения на язык общественно-политической практики означает, что в революционной России рядовой китаец и не подумал бы о вступлении в Красную Армию, не имея на то согласия, а точнее — указания главы своего родственного или земляческого клана, который, в свою очередь, не мог не согласовать решение по такому важнейшему вопросу с руководителями всей китайской общины в России.

В целом же руководство кланов и общин китайцев, проживающих за границей, было в те годы, как это достаточно хороню известно, тесно связано с китайской мафией. В значительной степени это верно и по сей день. С учетом вышесказанного сложные чувства вызывает пассаж небезызвестного Розенберга, писавшего в своей также небезызвестной книге «Миф XX века» (1930 год), что «еврейские деньги в союзе с азиатской мафией (главным образом армянской и китайской) разожгли в России революционный пожар...»
Что это — пропаганда «человеконенавистнической доктрины» или же мнение, пусть тенденциозное, человека, знакомого с фактической стороной дела?

Как использовались китайцы «интернационалистами», захватившими власть в России?
Или поставим вопрос иначе: как они отплатили русскому народу за его гостеприимство?

Исторический опыт свидетельствует, что части, сформированные из иностранцев, лучше всего приспособлены для подавления народных восстаний. Гражданская война в России — не исключение из этого правила. Источники свидетельствуют, например, об особой роли «интернационалистов» в подавлении крестьянского восстания на Тамбовщине. Там «затруднение» новой власти состояло в том, что «требовались какие-то безусловно преданные революции силы, готовые исполнить любой приказ.
Одна из таких сил названа в маленьком сообщении о разгроме крестьянского восстания в Ливнах: «Город сравнительно пострадал мало. Сейчас на улицах города убирают убитых и раненых. Среди прибывших позднее подкреплений потерь сравнительно мало. Только доблестные интернационалисты понесли жестокие потери. Зато буквально накрошили горы белогвардейцев, усеяв ими все улицы».

Имеются сведения о том, что среди этих «интернационалистов» Тухачевского, заливших кровью Тамбовщину, было немало китайцев. Кроме того, под руководством ЧК действовали чисто китайские карательные отряды, выполнявшие такие задания, которые не хотели выполнять русские чекисты и бойцы ЧОН. И «уже современники установили, что самые зверские злодеяния совершали Бог весть откуда взявшиеся китайцы. Большевистский грабеж носил все признаки чужеземной оккупации — не первый раз в русской истории».

А вот как описывает современник расстрел сотрудниками Петроградской ЧК бывшего директора департамента полиции Белецкого: «За несколько минут до расстрела Белецкий бросился бежать, но приклады китайцев вогнали его в смертный круг. После расстрела все казненные были ограблены» . Или вот еще эпизод: «...китайцы гонят целое стадо (имеются в виду осужденные) как баранов на смерть» .
Пожалуй, самое характерное для приведенных свидетельств — спокойный, «само собой разумеющийся» тон повествования, в котором отсутствует удивление или просто стремление подчеркнуть тот факт, что в составе Петроградской ЧК оказались граждане страны, расположенной в добром десятке тысяч километров от «северной столицы» России. Видимо, для современников участие китайцев в такого рода акциях было обычным делом. Сейчас это воспринимается несколько по-иному, так как многие русские о подобных фактах просто не знают. Поэтому продолжим.

По свидетельству князя Н.Д. Жевахова, центральный аппарат ЧК в Москве имел в своем непосредственном подчинении китайские вооруженные формирования . Китайцы играли видную роль и в органах ЧК на местах: «...их низший служебный персонал как в центре, так и в провинции состоял главным образом из жидов и подонков всякого рода национальностей: китайцев, венгров, латышей, эстонцев, армян, поляков...» Согласно этому же свидетельству, «в Одессе свирепствовали знаменитые палачи Дейч и Вихман, оба жиды, с целым штатом прислужников, среди которых, кроме жидов, были китайцы и один негр...»
В Харькове после освобождения этого города Добровольческой армией в ходе раскопок массовых захоронений жертв интернационального террора следственными органами были обнаружены «следы какой-то чудовищной операции над половыми органами, сущность которой не могли определить даже лучшие харьковские хирурги. Они высказывали предположение, что это одна из применяемых в Китае пыток, по своей болезненности превосходящая вес доступное человеческому воображению».
В Николаеве чекист Богбендер, имевший в числе своих ближайших помощников двух китайцев, «прославился тем, что заживо замуровывал людей в каменных стенах».

А в Пскове, «по газетным сведениям, все пленные офицеры были отданы на растерзание китайцам, которые распилили их пилами на куски»].

А вот еще одно свидетельство современника: «При помощи черной силы Востока — китайцев они придумали новую казнь для русской интеллигенции, для последних носителей русской христианской духовности: вшивый мешок. Я уже говорил выше об этой страшной казни, перед которой бледнеет «Сад пыток» Октава Мирабо. Человека сажают в мешок со вшами и те заживо медленно его поедают, все тело обращая в соты... Кошмар! Один из многих кошмаров злейшей изобретательности, но очень характерный для уничтожаемой русской культуры. Ибо вся духовная Россия сидит сейчас во вшивом мешке еврейского засилья, а вши-евреи грызут русское тело, русскую душу, русскую культуру».

Таким образом, в годы русской, а, точнее, антирусской революции и гражданской войны китайцы, как это ни прискорбно, оказались по одну сторону баррикад с сионистами и прочими врагами национальной России и совершили на русской земле вопиющие преступления. И если еврейские «революционеры» в 1937 году, хотя и в минимальной степени, но все же ответили за свои злодеяния, то соответствующий реестр русского народа Китаю еще не только не предъявлен, но и не составлен. В этом направлении предстоит еще большая и трудная работа, однако нет сомнения, что история все поставит на свои места.
Правда, многим китайским гражданам в 1937 году тоже не поздоровилось: по свидетельству Р. Конквеста, тогда органами НКВД проводились массовые аресты китайцев. В оперативных сводках органов госбезопасности СССР иммигранты рассматривались как потенциальные информаторы вражеских разведок. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) за номером 1428-326, подписанным В.М. Молотовым и И.В. Сталиным 21 августа 1937 года, в целях пресечения японского шпионажа в Дальневосточном крае было предложено выселить из пограничных районов все корейское население и переселить его в Южноказахстанскую область, районы Аральского моря, Балхаша и Узбекскую ССР.
В скором времени была осуществлена и депортация китайцев, проживавших в дальневосточных районах нашей страны. Что ж, с учетом фактов, о которых идет речь, судьба последних, откровенно говоря, не вызывает большого сочувствия.

Параллели

Важным элементом идеологии борцов за «светлое будущее» России и Китая стало презрение к традициям, культуре и простым людям своей страны. Например, в 1923 году один из идеологов «Пролеткульта», известный под фамилией Плетнев, писал о человеческой индивидуальности как «винтике в системе грандиозной машины СССР». А в шестидесятые годы китайская пропаганда начала восхвалять солдата по имени Лэй Фэн, после смерти которого был якобы найден дневник, в котором он называл себя «нержавеющим винтиком председателя Мао».

И.Р. Шафаревич, впервые указавший на это весьма примечательное «единство взглядов» [ 300 ], объясняет его «духом командной системы». Что это за дух и откуда им несет — этот вопрос остается из его работы неясным. Приведем еще два-три примера, которые, возможно, помогут дать более, выражаясь современным языком, «адресное» объяснение этому феномену.

Итак, известный писатель и крупный сионист Лион Фейхтвангер пишет о русских крестьянах: «Они не умели ни читать, ни писать, весь их умственный багаж состоял из убогого запаса слов, служивших для обозначения окружающих их предметов, плюс немного сведений из мифологии, которые они получили от попа» .
А примерно в те же годы журналистка Агнес Смэдли из еврокоминтерновского окружения руководства КПК заявляет: «Полагаю, что запас слов, которыми пользуются китайские крестьяне, не достигает и сотни».

Не слишком ли много совпадений? Но это еще далеко не все. Когда наша страна проходила в 20-30-е годы через один из самых тяжелых и кровавых этапов своей истории, действия советского руководства не подвергались «демократами» и «либералами» Запада сколько-нибудь серьезной критике. Вот какие отзывы были получены, например, в 1923 году на рукопись книги, составленной из писем заключенных Соловецкого концлагеря: Э. Синклер: «Я надеюсь, что правительство рабочей России утвердит уровень гуманности более высокий, чем то капиталистическое государство, в котором я живу». К. Чапек: «Я не позволю себе быть несправедливым ни к жертвам, ни к гонителям...» Ромен Роллан: «Я не буду писать предисловия, о котором Вы просите. Оно стало бы оружием в руках одной партии против другой... Я обвиняю не систему, а человека».

В 1934 году А. Эйнштейн отвечает на просьбу подписать протест против расстрелов в Ленинграде после убийства Кирова: «Дорогой г. Левин. Вы можете себе представить, как я огорчен тем, что русские политики увлеклись и нанесли такой удар элементарным требованиям справедливости, прибегнув к политическому убийству. Несмотря на это, я не могу присоединить свой голос к Вашему предприятию. Оно не даст нужного эффекта в России, но произведет впечатление в тех странах, которые прямо или косвенно одобряют бесстыдную агрессивную политику Японии против России. При таких обстоятельствах я сожалею о Вашем начинании: мне хотелось бы, чтобы Вы совершенно его оставили. Только представьте себе, что в Германии много тысяч евреев-рабочих неуклонно доводят до смерти, лишая права на работу, и это не вызывает в нееврейском мире ни малейшего движения в их защиту. Далее, согласитесь, русские доказали, что их единственная цель — реальное улучшение жизни русского народа; тут они уж могут продемонстрировать значительные успехи. Зачем, следовательно, акцентировать внимание общественного мнения других стран только на грубых ошибках режима?».

Здесь мы не можем не сказать: вот уж воистину гнусное сионистское лицемерие! Выражать возмущение по поводу того, что «тысячи евреев-рабочих» лишаются в Германии права на работу, и одновременно сразу же после страшного голода 1933 года, когда несколько миллионов русских и украинских крестьян умерли от голода, не постесняться письменно заявить, что тогдашние правители СССР «доказали, что их единственная цель — реальное улучшение жизни русского народа»! В этой связи процитируем одну из публикаций партии К.В. Родзаевского, датированную 1937 годом. В ней констатировалось, что ложь об отсутствии в СССР голода поддерживала «знатная иностранная сволочь».

Действительно, тут ни убавить, ни прибавить...

Но продолжим. И.Р. Шафаревич в цитированной выше работе отмечает далее весьма любопытное противоречие: оценка западным либеральным общественным мнением положения в нашей стране не была все время одинаковой, она стала резко меняться где-то в 50-е годы: «Раньше они не хотели замечать творившейся у нас трагедии, а потом вдруг стали все строже судить нашу жизнь как раз тогда, когда миллионы заключенных были отпущены и жизнь постепенно начала смягчаться». Добавим к этому, что галдеж по поводу «прав человека» продолжался вплоть до разрушения СССР, но западное общественное мнение осталось в основном равнодушным или одобрило расстрел российского парламента из танковых пушек и еще многое другое, что делается в нашей стране русскоязычными «радикальными реформаторами».

Но вернемся в 50-е годы. Казалось бы, осознав «ужасы сталинизма», западные интеллектуалы прозрели. Но вот в Китае начали «расцветать сто цветов», произошел «большой скачок», закончившийся страшным трехлетним голодом, затем наступило «десятилетие бедствий» — так называемая «великая пролетарская культурная революция», в ходе которой, по оценке Дэн Сяопина, так или иначе пострадало более 200 миллионов китайцев. Отношение же к китайской национальной культуре сильно смахивало в годы «культурной революции» на то, что сионисты творили в 20-е годы в России, что не может не наводить на размышления.

Однако вновь, как и в случае с Советским Союзом 20-30-х годов, виднейшие западные интеллектуалы «прогрессивного» толка — Жан-Поль Сартр, Роже Гароди и др. одобряют китайский «социальный эксперимент». Более того, в серьезных синологических трудах видные западные китаеведы отзывались о безобразной вакханалии «культурной революции» вполне благоприятно. Например, С. Шрамм счел ее «самой решительной попыткой преодолеть пагубное наследие прошлого в специфических условиях Китая», не забыв указать и на то, что она якобы явилась в том числе и результатом «неравноправных отношений между партиями внутри международного коммунистического движения».
А ведь у западных специалистов нет и не было недостатка в информации по Китаю вплоть до специальной, которую исследовательские центры Запада получают через Гонконг и от тайваньских спецслужб. Характерно, что среди «прогрессивной интеллигенции Запада» сочувственное вплоть до открыто одобрительного отношение к «культурной революция» в Китае сочеталось с нараставшей враждебностью по отношению к СССР.

Следует упомянуть и такой феномен. Среди западных синологов достаточно распространено доброжелательное отношение к своему объекту исследования — Китаю. Жесткая критика маоистского режима и даже современной политики Пекина может сочетаться с искренним уважением и любовью к китайской культуре. Это, однако, не свойственно «советологам» и «русоведам», которые обычно одинаково злобно поносят как «советский коммунистический режим», так и историческую Россию.

Не связано ли это с тем процессом «переваривания коммунизма» Россией, о котором говорил В.Г. Распутин? На наш взгляд, это не подлежит сомнению.

А сейчас можно наблюдать, как меняется отношение западных «либералов» к Китаю. Когда Китай вошел в один из лучших периодов своей многовековой истории, а в жизни сотен миллионов китайцев произошли такие изменения к лучшему, которых история этой страны еще не знала, на повестку дня «мировым сообществом» поставлен вопрос о «правах человека» в Китае, В США этой проблеме придается все большее значение по мере изменения в пользу КНР двустороннего торгового баланса, в России же проамериканские сионистские круги следуют в этом вопросе в фарватере своих заокеанских покровителей, а иногда используют его в своих внутриполитических интересах. Пример — шум, поднятый российскими «демократами» по поводу событий на площади Тяньаньмэнь (июнь 1989 г.). Тогда многие средства массовой информации «левого» направления так живописали события в Пекине, что уже четыре года спустя один вполне умный, образованный москвич заявил автору, что на площади Тяньаньмэнь было убито триста тысяч(!) человек.

Летом 1989 года на пресс-конференции, организованной в Московском историко-архивном институте «представителями советской демократической общественности» во главе с Ю. Афанасьевым, была устроена буквально истерика по поводу «зверств китайской армии». В роли очевидцев выступала некая супружеская пара, которая преподавала русский язык в одном из китайских ВУЗов. Поскольку китайским языком ни муж, ни жена не владели, их свидетельства сводились к тому, что ночью они слышали стрельбу, а кому-то из их пекинских знакомых в окно квартиры залетела шальная пуля.

Между тем главной целью шумихи, поднятой московскими сионистами и сочувствующими по поводу пекинских событий, было оказание психологического давления на советских военнослужащих и особенно на офицеров и руководящий состав Вооруженных Сил СССР с целью не допустить активного вмешательства последних в политику и, с другой стороны, дальнейшее нагнетание антиармейских настроений в советском обществе .

Так весьма неоднозначные по своему содержанию события в далеком Пекине были использованы для подготовки грандиозной провокации, успешно осуществленной два года спустя в Москве. А еще два года спустя по указанию и под аплодисменты тех же сионистов был расстрелян Дом Советов России, что, как уже отмечалось, было «с пониманием» встречено в правящих кругах и прессе ведущих стран Запада.

16 мая исполнилось 50 лет с начала Великой пролетарской культурной революции в Китае. 10 лет буйства молодежных банд - хунвейбинов (студентов-«красногвардейцев») и цзаофаней (молодых рабочих-«бунтарей») - стоили стране 100 миллионов пострадавших и почти 2 миллионов убитых. «Культурная революция, запущенная по инициативе национального лидера и использованная в своих целях реакционерами, переросла в хаос, ставший катастрофой для партии, страны и народа, - говорится в программной статье ведущей партийной газеты «Жэньминь жибао», опубликованной к юбилею. - Компартия Китая признала, проанализировала и исправила ошибки, допущенные партийными чиновниками и лидерами государства, а также перегибы на местах». Один из таких перегибов - массовый каннибализм в уезде Усюань Гуанси-Чжуанского автономного района, история, которую на Западе регулярно вспоминают, в России почти не знают, а в КНР считают выдумкой. Что же в этой истории правда, а что ложь?

Перековавшийся хунвейбин

«Глубокой ночью убийцы ходили на цыпочках, чтобы найти свою жертву, резали ее и вытаскивали сердце и печень. Поскольку они были неопытны и испуганы, то по ошибке взяли легкие и должны были вернуться снова на место убийства. Наконец, сварили органы, кто-то принес из дома водку, кто-то - специи... Несколько человек при гаснущем огне под кастрюлей ели молча и торопливо...»

Так описывает события, происходившие в третий год революции в уезде Усюань, китайский диссидент Чжэн И. Он сам был хунвейбином и в рамках программы «Ввысь в горы, вниз в села» добровольцем отправился в провинцию, чтобы нести крестьянам свет знаний и правильной идеологии.

После «культурной революции» Чжэн И решил стать писателем. Опубликовал несколько повестей и рассказов, но вскоре его затянула в жернова политическая борьба, приведшая в 1989 году к известным событиям на площади Тяньаньмэнь. Чжэн оказался в рядах проигравших. Три года он скрывался от полиции и спецслужб, затем перебрался в тогда еще британский Гонконг, оттуда на Тайвань и в США.

Там бывший хунвейбин издал сперва на китайском, а затем и на английском книгу «Алый мемориал», сразу ставшую бестселлером. Была даже сформирована группа по выдвижению Чжэна на Нобелевскую премию по литературе. Чжэн И утверждал, что в начале 1980-х он неоднократно посещал уезд Усюань, где собирал материалы - официальные документы, рассказы очевидцев, слухи и легенды - о происходившем там в годы «культурной революции». Больше всего Чжэна интересовал практиковавшийся тогда каннибализм. Эти материалы и легли в основу прославившей его книги.

Плакат 1966 года, призывающий к расправе с «врагами народа». Фото: AFP / East News

Маленькая гражданская война

В 1968-м молодежные банды бесчинствовали по всей стране, убивая преподавателей и «классовых врагов», громя учреждения культуры и университеты. Все чаще травля инакомыслящих вырождалась в обычные межклановые разборки: отряды хунвейбинов в Кантоне сражались за контроль над городом, применяя артиллерию. Мао Цзэдун, сам санкционировавший разгул террора, вынужден был бросить против «красногвардейцев» армию и отряды народной милиции: город Гуйлинь пришлось брать штурмом, и там были перебиты почти все хунвейбины.

Своя маленькая гражданская война шла и в уезде Усюань Гуанси-Чжуанского автономного района. С одной стороны - хунвейбины из «Группы 22 апреля», с другой - провинциальная партийная бюрократия, которую поддерживал 1-й политкомиссар военрайона Гуанси Вэй Гоцин. В распоряжении Вэя были местные силовики и авторитет власти, а «красногвардейцы» сделали ставку на террор.

Первые стычки произошли в январе 1968-го: «летучие отряды» хунвейбинов атаковали «оппозиционеров и уклонистов», забивая их до смерти палками и кулаками, отрезая головы, закапывая заживо, топя и даже взрывая. В одном из городов действовала женская банда несовершеннолетних, называвших друг друга «сестрами» и бравших псевдонимы по числу убитых - «Сестра Шесть», «Сестра Девять» и так далее.

Девушки-хунвейбины. Фото: Keystone / Getty Images

15 апреля в уезде был создан местный Революционный комитет хунвейбинов, и тогда же были зафиксированы первые случаи каннибализма. По словам Чжэна, эпидемия антропофагии «распространялась подобно чуме».

Сердце, печень, пенис

14 мая 1968 года группа из 11 человек во главе с братьями Вэй напала на некоего Чэнь Гожуна, убила его большим ножом и вырезала печень, разделив ее между 20 членами банды. В том же месяце хунвейбины - ученики средней школы - забили до смерти учительницу географии Ву Шуфан, под дулом пистолета заставили ее коллегу вырезать у убитой печень и сердце, зажарили и торжественно съели. Вскоре людоедство взяла на вооружение и противоположная сторона.

«Черные антипартийные бандиты» каются в своих грехах перед народом. Фото: книга «Красный рядовой репортажа» Ли Чжэньшэня

Чжэн выделил три стадии нарастания эпидемии каннибализма: начальную, когда органы тайно изымались у убитых, фазу подъема, когда поедание плоти приобретало все большую открытость, совершалось при свете дня, на площадях, под развевающимися красными флагами с партийными лозунгами, и, наконец, фазу массового безумия, когда людоедство уже воспринималось как норма.

Чтобы дойти до третьей стадии, жителям Усюани потребовалось совсем немного времени. Уже в июне случаи каннибализма отмечались во всей провинции. В дни массового психоза ели не только сердце, но и другие части тела, включая даже ступни ног. Иногда человеческое мясо подавалось под вино и пиво, блюда из него сервировались в столовой революционного комитета.

Жертвами становились бывшие помещики, «правые уклонисты», разжалованные чиновники и «контрреволюционеры». Далеко не всегда каннибализм был вызван идеологической ревностью: так, Чжэн приводит историю о том, как учитель-мужчина, узнав о том, что сердце молодой женщины способствует излечению болезней, обвинил одну из своих учениц в контрреволюционности, добился ее казни и затем тайно вырезал нужный орган.

Тех, кто отказывался есть человечину, карали - исключали из школ, отстраняли от работы. Те же, кто демонстрировали крепость духа и плоти, получали продвижение по партийной линии - так, одна из учительниц, Ван Вэньлю, благодаря каннибализму стала зампредседателя местного революционного комитета. Она пытала своих жертв и поедала потом их репродуктивные органы.

Деревня защищается

Эпидемия перекинулась и на деревню. Крестьянам было не до внутрипартийной борьбы: люди припоминали друг другу старые обиды. Один из людоедов, пожилой И Ваньшэн, в 1980-х так описывал Чжэну происходившее: «Я не скрываю, что убил сына местного помещика. Я убил его ножом. Первый нож оказался слишком тупым, и я выбросил его. Другим ножом мне удалось распороть ему живот. Но когда я попытался вытащить сердце и печень, его кровь была слишком горячей - она обожгла мне руки, и мне пришлось охладить их в воде. Когда я вынул его органы, я разрезал их на куски и поделился с жителями деревни». Свои действия И Ваньшэн объяснил тем, что бывший помещик во времена великого голода закрыл амбары, и его односельчане побирались по соседним деревням.

Психоз каннибализма охватил не всех. Чтобы избавить людей от мук совести, власти одной из деревень решили устраивать общую раздачу пищи из котла, где варились вместе куски свинины и человечины. Те, кто не хотел есть людскую плоть, могли утешать себя тем, что им попадается исключительно свинина; остальные радовались, что поедают мясо классовых врагов.

Безумие удалось остановить лишь в июле благодаря местному партийному ветерану Ван Цзуцзяню. Пользуясь старыми связями в верхушке КПК, он послал весточку в Пекин. Китайские власти были в шоке. На запрос Вэй Гоцин подтвердил сведения Вана и попросил прислать дополнительные войска, чтобы расправиться с людоедами. По личному распоряжению премьера Чжоу Эньлая, в Усюань были направлены войска, покончившие с хунвейбинами и положившие конец разгулу каннибализма. Большинство зачинщиков были казнены, в уезде воцарилось долгожданное спокойствие.

Расстрел преступников и контрреволюционеров, 1968 год.

Чай для убийц

В 1983 году, когда страсти улеглись, провели закрытое расследование. Было установлено, что из 220 тысяч жителей Усюани за первое полугодие 1968-го погибли 528 человек. Официально зафиксировано 76 случаев каннибализма. Чжэн И ссылается на документы расследования, согласно которым у 56 жертв были съедены сердце и печень, у 13 - гениталии. 18 человек обглодали «до ступней», у семи вырвали внутренности, пока они еще были живы. Некоторые погибшие попали в несколько категорий сразу. Всего было выявлено около 200 каннибалов, 91 исключили из партии, 34 приговорили к различным срокам - от 2 до 14 лет, еще около 100 понесли различные наказания, в основном административные.

В целом наказания были довольно мягкими: по версии Чжэн И, местные власти не желали ворошить прошлое, тем более что многие из партийных лидеров уездного уровня сами были замешаны в людоедстве или покрывали его. К примеру, уже упомянутую Ван Вэньлю лишили партбилета и сняли со всех постов, но дальнейших репрессий не последовало, так как следствию не удалось доказать, что она поедала репродуктивные органы своих жертв. В основном же была сделана ставка на согласие и примирение: так, трое бывших хунвейбинов, до смерти запытавших в 1968 году дошкольника, сына классового врага (его привязали к грузовику и тащили за машиной на веревке), в сопровождении местного партийного чиновника пришли в дом к его матери и принесли свои глубочайшие извинения. Закончилось все совместным чаепитием.

Как утверждает Чжэн, посещавший регион через два десятилетия после описываемых событий, ему удалось собрать имена и фамилии 56 жертв каннибализма, всего же их было около 100 человек. Количество людоедов в Усюани Чжэн И оценивает в 10-20 тысяч человек.

Чжуаны и методология

Почти сразу работа Чжэна подверглась критике со стороны западных ученых. Его ругали за то, что исследование не соответствует научным критериям. Слишком много в «Алом мемориале» крови, спекуляций и необоснованных предположений, слишком явно бывший хунвейбин декларирует свою главную цель - осудить коммунизм как идеологию (в итоге работу Чжэна подняла на щит и тиражирует, к примеру, секта «Фалуньгун», хотя Чжэн И прямо утверждает, что ответственность за случившееся несут исключительно местные партийные лидеры, действовавшие без санкции Пекина).

Статуя Будды в Ханчжоу, украшенная лозунгами «Уничтожить старый мир» и «Построить новый мир».

Многих смущает и подход Чжэн И к источникам - он валит в одну кучу документы, интервью, слухи и сплетни, не делая между ними различия по степени достоверности. В итоге трудно отделить зерна от плевел. Удивление вызывает и творческий метод - Чжэн пытается создать впечатление, что писал свое расследование по горячим следам, хотя в реальности после описываемых событий к тому моменту прошло уже 15 лет. Литературный критик Ган Юэ и вовсе назвал книгу «чисто художественным произведением, несмотря на претензии автора на научную достоверность и точность данных».

К тому же Чжэн И злоупотребляет любительской антропологией, объясняя события в Усюани традициями проживающего там национального меньшинства - чжуанов, некогда практиковавших ритуальный каннибализм. Непонятно, почему внезапно чжуаны, давно смешавшиеся с титульным большинством Китая - ханьцами, должны были вернуться к давно забытым традициям предков. Критики напоминают, что большинство эксцессов пришлось на городские районы и пригороды, где активно действовали хунвейбины, а в этнических чжуанских деревнях подобные случаи фиксировались сравнительно редко. Более того, чжуаном был политкомиссар Вэй Гоцин, положивший конец разгулу каннибализма.

Многим кажется, что за сто лет, прошедшие с 1917 года, белых пятен в революционной истории России остаться не должно. Однако в нашем славном Отечестве и спустя век находятся целые исторические пласты — либо малознакомые, либо вовсе неведомые широкой публике. Как, например, сюжет о 100-тысячном легионе китайских бойцов, ставшем опорой большевиков в первые годы советской власти. Китайцам доверяли и охрану вождей революции, и наиболее грязную работу — карательные операции. Первые чекистские чоны — части особого назначения — формировались именно из китайцев, которым не было равных в исполнительности и жестокости при решении самых некрасивых "революционных задач". О китайском акценте русской революции за минувшие годы говорили крайне скупо, а о том, куда делись тысячи китайцев после деятельного участия в нашей Гражданской войне, не говорили вовсе. "Огонек" выяснил, почему...

В год столетия русской революции много говорят о ее корнях и истоках, но явно недостаточно о ключевых участниках великих событий отечественной истории — о... китайцах. Об их роли молчат исследователи, их имена, запертые под спудом засекреченных архивных папок, не звучат в исторической литературе, а между тем китайский вклад в победу Октябрьского переворота, в установление советской власти и победу красных в Гражданской войне действительно по сей день так и не оценен. А ведь есть что оценивать...

Кто кому учитель

Тот факт, что произошедшие в Петрограде 1917 года революционные перемены изменили весь миропорядок, во многом предопределив путь человечества в ХХ веке, сегодня не может отрицать никто. Однако не меньшим знаком для судеб мира стала и победившая на несколько лет раньше, в 1911 году, китайская революция. Красные вожди во главе с Лениным обратили свой взор на дальневосточного соседа еще до того, как пришли к власти. И это вполне объяснимо: у главного китайского революционера, основателя партии Гоминьдан и Китайской республики, доктора Сунь Ятсена, было чему поучиться.

Первые контакты русских социал-демократов с Сунь Ятсеном начались еще в 1896 году, когда революционер и заговорщик Феликс Волховский встретился в Лондоне с будущим первым президентом Китая, а в то время молодым 30-летним эмигрантом. К этому времени Волховский успел отсидеть в Петропавловской крепости, был близок к группе широко известного в России и Европе террориста Нечаева. Будучи сосланным в Иркутск, а затем в Кяхту, на границу Российской и Цинской империй, он бежал из ссылки, пересек Дальний Восток и добрался до США, откуда потом перебрался в Лондон, где влился в круги социалистов-революционеров. О встрече с китайским эмигрантом Волховский написал статью, опубликованную в журнале "Русское богатство",— его потрясла рассказанная Сунь Ятсеном история о том, как тот был схвачен прямо на улице британской столицы "посланцами-метеорами" — агентами маньчжурской имперской разведки, личной спецслужбы вдовствующей императрицы Цы Си. Так имя Сунь Ятсена впервые появилось в русской прессе, но не только этой историей был ценен контакт: Волховский потом не единожды встречался с Сунь Ятсеном, расспрашивая его о тайных обществах Китая, членом которых Сунь являлся. Эти организации ставили своей целью борьбу с чужой для Китая маньчжурской династией, и именно опыт этой борьбы русского эмигранта интересовал.

Интерес не был праздным: вслед за Волховским к "китайскому источнику" потянулись русские революционеры новой волны. Среди них — и Владимир Бонч-Бруевич, которого особо вдохновляла эффективность ударных сил китайской революции: маньчжурских генералов и бюрократов боевики из тайных обществ убивали так же лихо, как народовольцы отстреливали российских губернаторов и царских родственников. Эти натренированные китайские бойцы в 1911 году за считанные дни сметут многовековую маньчжурскую элиту и отборные гвардейские императорские войска. Не тогда ли у большевиков зародилась мысль о возможности привлечения китайцев в качестве ценного ресурса — боевиков и телохранителей?

Странный, казалось бы, вопрос имеет четкий ответ: первые сведения о китайских охранниках появляются уже в апреле 1917-го, в это время Владимир Бонч-Бруевич отвечает за личную безопасность Ленина в Петрограде и охрану Смольного, а его брат Михаил де-факто занимает пост военного руководителя сначала штаба большевиков, а потом и новой России. Под кураторством Ленина уже в феврале 1918 года в Петрограде сформирован Первый интернациональный легион Красной армии для охраны советского правительства, в который входят и китайцы. А в августе 1918-го, в день похорон убитого председателя Петроградского ЧК Моисея Урицкого, на Марсовом поле бодро марширует китайский батальон петроградского отряда. Помимо охранных функций он принимает активное участие в подавлении левоэсеровского мятежа в Ярославле, обороняет Петроград летом и осенью 1919 года, охраняет Николаевскую железную дорогу, участвует в боях с белогвардейцами на границе с Эстонией. При несении караульной службы в Смольном особо отличившиеся удостаивались личной встречи и похвалы Ленина. Рабочий-красногвардеец Ли Фуцин из их числа позже был награжден орденом.

Полумиллионный ресурс

Откуда же появились в таком числе китайцы? Да просто — были...

К 1917 году в Петрограде скопилось большое количество китайских эмигрантов. Временное правительство не слишком понимало, что с ними делать, и пыталось очистить от них столицу. Здесь любопытно вспомнить постановление Бюро комиссии по разгрузке Петрограда от 24 сентября 1917 года: "Заслушивается сообщение по вопросу о выселении из Петрограда китайцев-рабочих. Точных сведений о числе проживающих в Петрограде китайцев не имеется; по одним данным, число их не превышает 3000 человек, по другим — достигает 8000. Согласно произведенному Министерством труда обследованию, лишь незначительная часть находящихся здесь китайцев работает на заводах, некоторое число обслуживает домовладельцев в качестве дворников, большинство же не занято физическим трудом и представляет собою безработный элемент, на который городским общественным самоуправлением расходуются даже средства на бесплатное питание. Между тем в провинции они скорее могли бы обеспечить себя заработком; в частности, имеется заявление со стороны Земгора о потребности в китайской рабочей силе для обслуживания железнодорожных работ на Кавказе. Постановлено: признавая необходимым вывоз из Петрограда всех безработных китайцев, без применения, однако, в сем отношении репрессивных воздействий, Бюро остановилось на решении, в видах принятия всех мер по оказанию содействия к их выезду, просить председателя Союза китайских граждан о сообщении подробных сведений как о числе безработных китайцев, так и о том, какое их количество, как скоро и на каких условиях желало бы отсюда выехать".

Временное правительство понимало взрывоопасность этого "элемента", поскольку с каждым днем численность китайской диаспоры в Петрограде и Москве увеличивалась. Было ясно, что в этой среде действовали и представители китайских мафиозных кланов, сбывающих наркотики, поскольку в это время объемы наркоторговли в столицах многократно выросли.

Затем пришел Октябрь. В ход большевистского переворота вооруженные отряды китайцев уже были вовлечены, принимая активное участие (наряду с представителями других этнических групп — латышей, финнов, венгров, поляков) в захвате Зимнего дворца и Николаевского вокзала.

Да и как могло обойтись без них? В целом в 1917 году в России проживало около полумиллиона китайцев. Их состав был неоднороден, но львиную долю составляли, как сказали бы сейчас, гастарбайтеры, среди которых оказались и профессиональные военные. Первая волна китайской иммиграции накрыла Российскую империю еще в самом начале ХХ века, после "боксерского восстания". Но тогда беженцы из Поднебесной селились в Сибири и на Дальнем Востоке. В годы Первой мировой, когда русских мужчин мобилизовали в армию и рабочих рук стало не хватать, они двинулись в глубь страны. Десятки тысяч китайцев использовались в качестве рабочих: в прифронтовой полосе Северного, Западного и Юго-Западного фронтов, на оборонительных и строительных работах. А в период революционного хаоса, при неспособности имперских служб регулировать процессы миграции, последовала вторая мощная волна.

Сразу после Октябрьского переворота, в конце 1917-го и в 1918 году, начинается активный набор китайских рабочих-мигрантов в особые отряды по поддержке революции. Сначала их деятельность ограничивалась непосредственно Петроградом и Москвой. От этих времен осталось немало свидетельств о зверствах китайских карательных отрядов. Так, Зинаида Гиппиус в своих знаменитых дневниках пишет и о массовых расстрелах руками безжалостных китайских солдат, и о "китайском мясе" — человечине, которая продавалась на рынках под видом говядины...

Награбленного у "буржуев" золота большевикам хватало, и они могли не скупиться на оплату наемников. Что и было сделано. Работу по найму добровольцев облегчало жизнеустройство китайских общин: они жили обособленно и беспрекословно подчинялись своему руководству. Уже в декабре 1918 года в Петрограде прошло совещание китайских рабочих иммигрантов, где было решено объединить все китайские образования в "Союз китайских рабочих в России" (СКР). В задачи Союза входила пропаганда коммунистических идей и агитация за вступление в Красную армию. Однако убедительней любой агитации звучало обещание выплаты жалования. И китайцы массово откликнулись на призыв. Исполнительность и беспощадность китайцев к врагам, проявленная ими в 1917 году, очевидно, запомнилась кремлевским вождям. Троцкий обращается к Ленину с предложением — привлечь в Красную армию для борьбы с контрреволюцией осевших в России китайцев. И привлечь не бесплатно.

В 1919 году в РККА действовало более 20 китайских частей — под Архангельском и Владикавказом, в Перми и под Воронежем, на Урале, и за Уралом...

Платные услуги для пролетарской революции

Точное число добровольцев из Поднебесной сейчас назвать невозможно, но речь шла о многих десятках тысяч китайских легионеров. Троцкий начал формировать из них ЧОНы — части особого назначения. Первые такие формирования запросил для себя и опробовал в деле командарм Якир.

Иона Эммануилович Якир воевал на юго-западе России и на Украине, где крестьянство резко не принимало новую власть и постоянно бунтовало. Китайские чоновцы себя полностью оправдали — вырезали целые деревни, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. Не говоря уже о пленных белогвардейцах. Обрадованный их успехами, Троцкий распространил ЧОНы по всем фронтам Гражданской войны. И везде вполне успешно. В 1919 году в составе Красной армии действовало уже более 20 китайских интернациональных частей — и на Северном фронте, под Архангельском, и на Северном Кавказе, под Владикавказом, и в Перми, и под Воронежем, и в дивизии Чапаева. А на Урале действовал целый 225-й китайский полк в составе 29-й стрелковой дивизии 3-й армии под командованием бывшего офицера китайской армии Жен Фучена. По мере приближения Красной армии к Дальнему Востоку китайских добровольцев становилось все больше. В апреле 1918 года начинается японская оккупация Владивостока, и на фоне японо-американо-британской интервенции на Дальнем Востоке активизируется процесс формирования китайских частей внутри Красной армии. На советском Дальнем Востоке эти отряды активно участвуют в партизанских действиях, особенно против японцев и отрядов китайских генералов-милитаристов, провозгласивших свою независимость от центрального правительства.

Между тем в новой столице — Москве — китайцев по-прежнему используют в качестве отдельных подразделений центрального аппарата ЧК и для внешнего круга охраны Ленина и других видных большевиков. Скорее всего речь шла не только о солдатах-интернационалистах, но и о профессиональных военных, тех, кто прошел школу рукопашного и психологического боя в закрытых сообществах Китая. Пополнение таких бойцов проходило через клановые и семейные связи, личные знакомства китайцев в среде чекистской и партийной верхушки.

Зачистка китайской «поляны»

Ситуация круто меняется после смерти Ленина: Сталин китайцам не доверяет и берет под свой контроль всю "китайскую цепочку" через своего личного представителя Адольфа Абрамовича Иоффе, а огромные общины китайцев, осевших в послереволюционной России, остаются не у дел.

Китайцы жили в крупных городах, занимаясь мелким бизнесом, держали прачечные, на деле торгуя опиумом, кокаином, морфием, рисовой водкой, многочисленными "лекарственными" снадобьями, поддерживающими мужскую силу и обещающими исцеление от всех болезней, при этом общины стремительно криминализировались. Даже в столице. С поэтапным сворачиванием нэпа "китайский вопрос" потребовал срочного решения. И к началу 1930-х большинство китайцев из Москвы таинственно исчезло: прачечные закрылись, рынок в Китай-городе опустел, обывателей перестали тревожить китайские бандиты. То же происходило и в других городах. Ни в газетах, ни по радио информации на эту тему никто не давал. Были и сплыли...

На самом деле таинственный исход китайцев объяснялся просто: Сталин стал решать "китайскую проблему" в свойственной ему манере - методично и жестко. Он высылал бывших наемников обратно в Китай "помогать коммунистам в захвате власти". Многие китайские сотрудники ЧК и бывшие военнослужащие прошли специальную подготовку в секретных школах и затем стали сотрудниками Чжоу Эньлая и других коммунистических лидеров Китая. Простых китайцев десятками тысяч насильно выдворяли на родину. А начали с Москвы, где с улиц и площадей китайцы исчезли в считанные дни.

"Отловом" и выдворением бывших наемников и их семей занималось ОГПУ под руководством Генриха Ягоды. Высылали массово, но не поголовно, а "эшелонами" — послойно. Своя очередность была и для китайской номенклатуры. Первыми Сталин приказал арестовать всех членов партии Гоминьдан, осевших в СССР. Остальные жили вполне легально, часто занимали ответственные должности — преподавали китайский язык в институтах, трудились в науке и органах власти в Сибири и на Дальнем Востоке, инженерами на сталинских стройках. Но потом пришел и их черед: финальную зачистку вождь доверил одному из своих приближенных — Карлу Викторовичу Паукеру.

Официально он числился большим начальником в ЧК, возглавлял оперативный отдел ОГПУ, которому были переданы функции специального отдела охраны (он лично участвовал в расстреле Каменева и Зиновьева, проводил допросы оппозиционных Сталину "ленинских гвардейцев"). Паукер добрался до всех: и до оставшихся на своих постах в ОГПУ и РККА сотрудников-китайцев, и до китайцев — членов Коминтерна. За свирепость даже получил от Сталина по физиономии, но затем в знак прощения был награжден орденом Красной Звезды. К 1937 году от китайцев были "зачищены" не только европейские города России, но и Дальнего Востока. А сам чистильщик по завершении "работы" был расстрелян — по приказу Сталина.

На этом и закончились китайские легионеры в нашем Отечестве. А оценка роли китайцев в революциях в России все еще ждет своих исследователей, как и сами события столетней давности. Ведь до сих пор так и не ясно, каким образом так стремительно оказались захвачены ключевые точки Петрограда в 1917 году: телеграф, Госбанк, разводные мосты, склады с оружием. Эта операция была больше похожа на работу современного спецназа, чем на действия плохо организованной толпы революционных солдат и матросов, изгнавших своих командиров. Однако, вполне вероятно, мы никогда не узнаем, как все тогда случилось...

Олег Смирнов

Досье

В борьбе за это

У китайских легионеров в России все было всерьез — даже съезды проводились

18 ноября 1919 года в Москве проходил первый съезд представителей китайских отрядов. О числе делегатов история умалчивает, зато известен фрагмент принятой резолюции — он был напечатан в "Огоньке", правда, много лет спустя:

"Формирование китайских красноармейских интернациональных отрядов в России происходит по почину самих китайских рабочих организаций, их собственными силами, с собственным командованием и притом исключительно из китайских революционеров-добровольцев. И никакая клевета, ни угрозы, ни жестокости, учиняемые войсками Колчака, Деникина и Юденича с молчаливого одобрения Антанты, не запугают китайцев. Мы, китайцы, проливаем свою кровь за освобождение угнетенных народов..."

Китайские штыки русской революции
Олег Смирнов о китайском вкладе в победу Октябрьского переворота / май, 2017

Китайские легионеры в Петрограде. Готовы исполнить любой приказ

Китайцам доверяли и охрану вождей революции, и наиболее грязную работу - карательные операции. Первые чекистские чоны - части особого назначения - формировались именно из китайцев, которым не было равных в исполнительности и жестокости при решении самых некрасивых «революционных задач». О китайском акценте русской революции за минувшие годы говорили крайне скупо, а о том, куда делись тысячи китайцев после деятельного участия в нашей Гражданской войне, не говорили вовсе. «Огонек» выяснил, почему...
В год столетия русской революции много говорят о ее корнях и истоках, но явно недостаточно о ключевых участниках великих событий отечественной истории - о... китайцах. Об их роли молчат исследователи, их имена, запертые под спудом засекреченных архивных папок, не звучат в исторической литературе, а между тем китайский вклад в победу Октябрьского переворота, в установление советской власти и победу красных в Гражданской войне действительно по сей день так и не оценен. А ведь есть что оценивать...

Кто кому учитель

Первые контакты русских социал-демократов с Сунь Ятсеном начались еще в 1896 году, когда революционер и заговорщик Феликс Волховский встретился в Лондоне с будущим первым президентом Китая, а в то время молодым 30-летним эмигрантом. К этому времени Волховский успел отсидеть в Петропавловской крепости, был близок к группе широко известного в России и Европе террориста Нечаева. Будучи сосланным в Иркутск, а затем в Кяхту, на границу Российской и Цинской империй, он бежал из ссылки, пересек Дальний Восток и добрался до США, откуда потом перебрался в Лондон, где влился в круги социалистов-революционеров. О встрече с китайским эмигрантом Волховский написал статью, опубликованную в журнале "Русское богатство",- его потрясла рассказанная Сунь Ятсеном история о том, как тот был схвачен прямо на улице британской столицы "посланцами-метеорами" - агентами маньчжурской имперской разведки, личной спецслужбы вдовствующей императрицы Цы Си. Так имя Сунь Ятсена впервые появилось в русской прессе, но не только этой историей был ценен контакт: Волховский потом не единожды встречался с Сунь Ятсеном, расспрашивая его о тайных обществах Китая, членом которых Сунь являлся. Эти организации ставили своей целью борьбу с чужой для Китая маньчжурской династией, и именно опыт этой борьбы русского эмигранта интересовал.

Интерес не был праздным: вслед за Волховским к "китайскому источнику" потянулись русские революционеры новой волны. Среди них - и Владимир Бонч-Бруевич, которого особо вдохновляла эффективность ударных сил китайской революции: маньчжурских генералов и бюрократов боевики из тайных обществ убивали так же лихо, как народовольцы отстреливали российских губернаторов и царских родственников. Эти натренированные китайские бойцы в 1911 году за считанные дни сметут многовековую маньчжурскую элиту и отборные гвардейские императорские войска. Не тогда ли у большевиков зародилась мысль о возможности привлечения китайцев в качестве ценного ресурса - боевиков и телохранителей?

___

Свирепость китайцев особо ценил Иона Якир - на Украине и юго-западе России об этом с содроганием вспоминают до сих пор

Полумиллионный ресурс

Откуда же появились в таком числе китайцы? Да просто - были...

К 1917 году в Петрограде скопилось большое количество китайских эмигрантов. Временное правительство не слишком понимало, что с ними делать, и пыталось очистить от них столицу. Здесь любопытно вспомнить постановление Бюро комиссии по разгрузке Петрограда от 24 сентября 1917 года: "Заслушивается сообщение по вопросу о выселении из Петрограда китайцев-рабочих. Точных сведений о числе проживающих в Петрограде китайцев не имеется; по одним данным, число их не превышает 3000 человек, по другим - достигает 8000. Согласно произведенному Министерством труда обследованию, лишь незначительная часть находящихся здесь китайцев работает на заводах, некоторое число обслуживает домовладельцев в качестве дворников, большинство же не занято физическим трудом и представляет собою безработный элемент, на который городским общественным самоуправлением расходуются даже средства на бесплатное питание. Между тем в провинции они скорее могли бы обеспечить себя заработком; в частности, имеется заявление со стороны Земгора о потребности в китайской рабочей силе для обслуживания железнодорожных работ на Кавказе. Постановлено: признавая необходимым вывоз из Петрограда всех безработных китайцев, без применения, однако, в сем отношении репрессивных воздействий, Бюро остановилось на решении, в видах принятия всех мер по оказанию содействия к их выезду, просить председателя Союза китайских граждан о сообщении подробных сведений как о числе безработных китайцев, так и о том, какое их количество, как скоро и на каких условиях желало бы отсюда выехать".

Затем пришел Октябрь. В ход большевистского переворота вооруженные отряды китайцев уже были вовлечены, принимая активное участие (наряду с представителями других этнических групп - латышей, финнов, венгров, поляков) в захвате Зимнего дворца и Николаевского вокзала.

Сразу после Октябрьского переворота, в конце 1917-го и в 1918 году, начинается активный набор китайских рабочих-мигрантов в особые отряды по поддержке революции. Сначала их деятельность ограничивалась непосредственно Петроградом и Москвой. От этих времен осталось немало свидетельств о зверствах китайских карательных отрядов. Так, Зинаида Гиппиус в своих знаменитых дневниках пишет и о массовых расстрелах руками безжалостных китайских солдат, и о "китайском мясе" - человечине, которая продавалась на рынках под видом говядины...

Награбленного у "буржуев" золота большевикам хватало, и они могли не скупиться на оплату наемников. Что и было сделано. Работу по найму добровольцев облегчало жизнеустройство китайских общин: они жили обособленно и беспрекословно подчинялись своему руководству. Уже в декабре 1918 года в Петрограде прошло совещание китайских рабочих иммигрантов, где было решено объединить все китайские образования в "Союз китайских рабочих в России" (СКР). В задачи Союза входила пропаганда коммунистических идей и агитация за вступление в Красную армию. Однако убедительней любой агитации звучало обещание выплаты жалования. И китайцы массово откликнулись на призыв. Исполнительность и беспощадность китайцев к врагам, проявленная ими в 1917 году, очевидно, запомнилась кремлевским вождям. Троцкий обращается к Ленину с предложением - привлечь в Красную армию для борьбы с контрреволюцией осевших в России китайцев. И привлечь не бесплатно.

Платные услуги для пролетарской революции

Точное число добровольцев из Поднебесной сейчас назвать невозможно, но речь шла о многих десятках тысяч китайских легионеров. Троцкий начал формировать из них ЧОНы - части особого назначения. Первые такие формирования запросил для себя и опробовал в деле командарм Якир.

Иона Эммануилович Якир воевал на юго-западе России и на Украине, где крестьянство резко не принимало новую власть и постоянно бунтовало. Китайские чоновцы себя полностью оправдали - вырезали целые деревни, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. Не говоря уже о пленных белогвардейцах. Обрадованный их успехами, Троцкий распространил ЧОНы по всем фронтам Гражданской войны. И везде вполне успешно. В 1919 году в составе Красной армии действовало уже более 20 китайских интернациональных частей - и на Северном фронте, под Архангельском, и на Северном Кавказе, под Владикавказом, и в Перми, и под Воронежем, и в дивизии Чапаева. А на Урале действовал целый 225-й китайский полк в составе 29-й стрелковой дивизии 3-й армии под командованием бывшего офицера китайской армии Жен Фучена. По мере приближения Красной армии к Дальнему Востоку китайских добровольцев становилось все больше. В апреле 1918 года начинается японская оккупация Владивостока, и на фоне японо-американо-британской интервенции на Дальнем Востоке активизируется процесс формирования китайских частей внутри Красной армии. На советском Дальнем Востоке эти отряды активно участвуют в партизанских действиях, особенно против японцев и отрядов китайских генералов-милитаристов, провозгласивших свою независимость от центрального правительства.

Между тем в новой столице - Москве - китайцев по-прежнему используют в качестве отдельных подразделений центрального аппарата ЧК и для внешнего круга охраны Ленина и других видных большевиков. Скорее всего речь шла не только о солдатах-интернационалистах, но и о профессиональных военных, тех, кто прошел школу рукопашного и психологического боя в закрытых сообществах Китая. Пополнение таких бойцов проходило через клановые и семейные связи, личные знакомства китайцев в среде чекистской и партийной верхушки.

___

Рисунок из белогвардейской газеты 1918 года. Пояснений не требуется

Зачистка китайской «поляны»

"Отловом" и выдворением бывших наемников и их семей занималось ОГПУ под руководством Генриха Ягоды. Высылали массово, но не поголовно, а "эшелонами" - послойно. Своя очередность была и для китайской номенклатуры. Первыми Сталин приказал арестовать всех членов партии Гоминьдан, осевших в СССР. Остальные жили вполне легально, часто занимали ответственные должности - преподавали китайский язык в институтах, трудились в науке и органах власти в Сибири и на Дальнем Востоке, инженерами на сталинских стройках. Но потом пришел и их черед: финальную зачистку вождь доверил одному из своих приближенных - Карлу Викторовичу Паукеру.

Официально он числился большим начальником в ЧК, возглавлял оперативный отдел ОГПУ, которому были переданы функции специального отдела охраны (он лично участвовал в расстреле Каменева и Зиновьева, проводил допросы оппозиционных Сталину "ленинских гвардейцев"). Паукер добрался до всех: и до оставшихся на своих постах в ОГПУ и РККА сотрудников-китайцев, и до китайцев - членов Коминтерна. За свирепость даже получил от Сталина по физиономии, но затем в знак прощения был награжден орденом Красной Звезды. К 1937 году от китайцев были "зачищены" не только европейские города России, но и Дальнего Востока. А сам чистильщик по завершении "работы" был расстрелян - по приказу Сталина.

В борьбе за это
Досье

У китайских легионеров в России все было всерьез - даже съезды проводились

18 ноября 1919 года в Москве проходил первый съезд представителей китайских отрядов. О числе делегатов история умалчивает, зато известен фрагмент принятой резолюции - он был напечатан в "Огоньке", правда, много лет спустя:

Из комментариев...

Иванов Василий пишет: - "Ведь до сих пор так и не ясно, каким образом так стремительно оказались захвачены ключевые точки Петрограда в 1917 году: телеграф, Госбанк, разводные мосты, склады с оружием. Эта операция была больше похожа на работу современного спецназа, чем на действия плохо организованной толпы революционных солдат и матросов, изгнавших своих командиров."

Так и рождаются легенды о мастерах кунг-фу, тайно переброшенных для "спецназовских операций". А там не далеко и до "доказательств" исторической враждебности Китая и что это он(а не немцы, англичане, евреи или заодно с ними) помешал России стать великой. Причем, отсчет вести с монголов, которые везли с собой китайских инженеров.

Тогдашнее правительство тоже, наверное думало о "плохо организованных толпах солдат и матросов". За что и поплатилось. Организация там была как раз на высоком уровне. Она и помогла. Все эти объекты тоже не ниндзя обороняли. Вовсе не стальные бойцы, готовые отдать жизнь за Временное правительство. Даже если там и была охрана, она запросто с удовольствием могла присоединиться к атакующим. И вот как раз у охраны единой организации не было никакой.
Ред. автором в 18:19

Сергей Любимов пишет: - Китайцы принимали участие в строительстве железной дороги из Петербурга в Романов на Мурмане (ныне г. Мурманск). Мурманск официально делится на района, но в разговорной речи они практически не упоминаются, зато, до сих пор упоминаются (как один из районов) - Шанхай, Петушинка и т.д.