Эпический Киев - символ единства и государственной са­мостоятельности русской земли. Здесь, при дворе князя Влади­мира, происходят события многих былин.

Воинскую мощь Древней Руси олицетворяли богатыри. Сре­ди богатырских былин на первое место выдвигаются те, в кото­рых действуют Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша По­пович. Эти основные защитники Руси - выходцы из трех со­словий: крестьянского, княжеского и поповского. Былины стре­мились представить Русь единой в борьбе с врагами.

Несмотря на то, что разные богатыри появились в русском эпосе в разное время, в сюжетах былин они нередко действуют вместе. И всегда главный среди них - Илья Муромец: самый старший, самый сильный, самый мудрый и справедливый. Это поэтически подчеркивается в былинах, например:

Да едино солнышко на небеси,

Един богатырь на святой Руси,

Един Илья да Илья Муромец!

[Гильф. - Т. 3. - С. 242].

Илья - крестьянский сын, он родом из села Карачарова воз­ле города Мурома. До тридцати лет он был болен - не владел ни руками, ни ногами. Нищие странники (калики) дали Илье испить чарочку питъеца медвяного, от чего он не только выздоровел, но и обрел богатырскую силу. Первым делом Илья помог своим родителям расчистить пал от дубъя-колодья (т. е. подготовил ме­сто в выжженом лесу под пашню). Однако сила была ему дана не для крестьянских дел. Илья воспитал себе коня, получил ро­дительское благословение и отправился в раздольице чисто поле. [Рыбн. - Т. 1. - С. 318-319].

Огромная сила Ильи Муромца должна принести пользу всей Руси, поэтому богатырь устремился в Киев. По пути он совер­шил свои первые подвиги: разбил вражеские войска под Черни­говом, а затем освободил прямоезжую дорожку от фантастичес­кого Соловья-разбойника ("Илья и Соловей"). С плененным Соловьем Илья явился в Киев и представился князю Владими­ру. [Гильф. - Т. 2. ~ С. 10-17].

К образу Ильи Муромца был прикреплен международный "бродячий" сюжет о поединке отца с неузнанным сыном. В бы­лине "Илья Муромец и Сокольник" (по другим вариантам: Под-сокольник) сын Ильи изображен врагом Руси, татарином. По­бежденный Ильей в честном поединке, Сокольник попытался убить своего отца в то время, когда тот спал в белом шатре. От смертельного удара Илью защитил нагрудный золотой крест. Былина завершается тем, что Илья убил своего сына. [Гильф. - Т. 2. - С. 280-283].

Былины об Илье Муромце наиболее полно разработали в рус­ском эпосе героическую тему. Они оказали влияние и на были­ны о других богатырях. Одно из самых значительных произведе­ний о трагической эпохе нашествия кочевников - былина "Илья Муромец и Калин-царь".Над Русью нависла смертельная опасность: вражеские войс­ка во главе с царем Калином подступили к Киеву. Татарской силы нагнано много-множество:

Как от покрику от человечьяго,

Как от ржанья лошадинаго

Унывает сердце человеческо.

Ситуацию трагически осложняет внутренняя вражда, разди­рающая Русь. Русские силы разобщены. Былина с осуждением изображает князя Владимира, который поит да жалует только приближенных к нему бояр, но не думает о богатырях-воинах. Двенадцать святорусских богатырей обижены князем, они уеха­ли из Киева. Единственный, кто мог бы постоять за веру, за отечество - Илья Муромец. Однако Владимир еще до наше­ствия врагов за что-то на него поразгневался и засадил богатыря в холодный глубокий погреб на верную гибель. Калин-царь направил Владимиру грамоту посыльную, где в ультимативной форме предложил Киеву сдаться. Тут князь Вла­димир понял: есть это дело не малое, А не малое дело-то, великое. В ответ он пишет грамоту повинную: просит у Калина отсрочки на три года, три месяца и три дня - якобы для того, чтобы оказать татарам пышный прием, подготовиться к нему. Отсроч­ка получена, но она не спасает. Калин-царь снова подступил к Киеву со своими со войсками со великими. Положение Владимира безвыходное. Он ходит по горенке, роняет слезы горючие и сокру­шается о том, что нет в живых Ильи Муромца. Однако богатырь жив - его спасла дочь князя Владимира, которая посылала в погреб еду, питье, теплую одежду. Узнав об этом, Владимир скорешенько спускается к Илье в погреб, берет его за ручушки за белые, приводит в свою палату белокаменну, сажает подли себя, кормит, поит, а потом просит:

"А постой-ко ты за веру за отечество,

И постой-ко ты за славный Киев град,

Да постой за матушки Божьи церкви,

Да постой-ко ты за князя за Владымира,

Да постой-ко за Опраксу королевичну!"

Ни слова не сказав, Илья покинул княжеские палаты, напра­вился на свой широкий двор, зашел во конюшенку в стоялую и начал седлать коня. Затем богатырь выехал из Киева и осмотрел вражеское войско: конца краю силы насмотреть не мог. На вос­точной, стороне Илья заметил белые шатры русских богатырей и поехал к ним, чтобы уговорить богатырей выступить против Ка­лина-царя. Но глубока была их обида на князя Владимира: не­смотря на то, что свой призыв Илья повторил три раза, богаты­ри ему отказали.

Илья Муромец поехал один ко войскам ко татарскиим и на­чал побивать вражескую силу, словно ясный сокол гусей-лебе­дей. Враги вырыли в поле подкопы глубокие - об этом Илью предупредил его конь. Конь вынес Илью из первого и из второ­го подкопа, а из третьего богатырь не смог выбраться и был взят в плен. Калин-царь стал уговаривать Илью Муромца перейти к нему на службу. Он соблазнял богатыря роскошной и сытой жизнью - однако безуспешно. Забыв свою личную обиду, Илья Муромец грудью встал за Русь и за русского князя. Он снова вступил в бой. Сокрушая врагов, Илья прошел через их войско. Затем в чистом поле заговорил стрелу и пустил ее в лагерь бога­тырей. Старший из них, Самсон Самойлович, пробудился от крепка сна и привел, наконец, своих молодцев на подмогу Илье Муромцу. Вместе они разбили вражескую силу, доставили кня­зю Владимиру плененного Калина. [Гильф. - Т. 2. - С. 18-35; см. также в Хрестоматии].

Основная мысль этой былины состоит в том, что перед угро­зой гибели русской земли теряют значение все личные обиды. Былина учит еще одной истине: сила - в единстве.

Об Илье Муромце сложены и другие былины, например: "Илья Муромец и Идолище", "Три поездки Ильи Муромца", "Илья на Сокол е –корабле ".

После Ильи Муромца наиболее любим народом Добрыня Никитич. Этот богатырь княжеского происхождения, он живет в Киеве. Добрыня Никитич обладает многими достоинствами: образован, тактичен, обходителен, умеет во послах ходить, мас­терски играет на гуслях. Главное дело его жизни - воинское служение Руси.

Богатырский подвиг Добрыни Никитича изображает былина "Добрыня и змей". Добрыня отправился ко синю морю поохо­титься, но не нашел ни гуся, ни лебедя, а и не сераго-то малого утеныша. Раздосадованный, он решился поехать в опасное мес­то: ко Лучай-реки. Матушка стала его отговаривать:

"Молодой Добрыня сын Никитинич!

А не дам я ти прощенья благословленьица

Ехать ти Добрыни ко Пучай-реки.

Кто к Пучай-реки на сем свети да езживал,

А счастлив-то оттуль да не приезживал".

Добрыня ответил:

"Ай же ты родитель моя матушка!

А даешь мне-ка прощение - поеду я,

Не даешь мне-ка прощения - поеду я".

Делать нечего: мать благословила Добрыню, но велела ему не купаться во Пучай-реке.

Когда Добрыня приехал к реке, его одолили ты жары да непо­мерный, он разделся и стал купаться. Вдруг небо потемнело - налетела люта змея. Молодой слуга Добрыни, испугавшись, уг­нал его коня, увез всю одежду и снаряжение - оставил только шляпу земли греческой. Этой шляпой Добрыня и отбился от змеи, отшиб у нее три хобота. Змея взмолилась, предложила заклю­чить мир и пообещала:

"А не буду я летать да по святой Руси,

А не буду я пленить больше богатырей,

А не буду я давить да молодыих жон,

А не буду сиротатъ да малых детушек..."

Добрыня на ты лясы... приукинулся, отпустил змею. Однако впоследствии он увидел, как змея летит по воздуху и несет дочку царскую, царскую-то дочку княженецкую, молоду Марфиду Всеславьевну 1 . По велению князя Владимира Добрыня отправился во Тугй-горы, ко лютой змеи - выручать царевну. Мать дала ему с собой шелковый платок - утирать лицо во время боя и шел­ковую плеть - хлестать змею.

На этот раз бой Добрыни со змеей был долгим: он продол­жался один, затем другой день до вечера.

Ай проклятая змея да побивать стала.

Ай напомнил он наказанье родительско,

Вынимал-то плетку из карманчика,

Бьет змею да своей плеточкой, -

Укротил змею аки скотинину,

А и аки скотинину да крестиянскую.

Отрубил змеи да он ecu хоботы,

Разрубил змею да на мелки части,

Роспинал змею да по чисту полю...

Затем Добрыня в пещерах прибил... всех змиенышов, освобо­дил княжескую дочку и привез ее Владимиру. [Гильф. - Т. 1. - С. 538-548; см. также в Хрестоматии].

В отличие от сказочной трактовки "основного сюжета", Доб­рыня боролся не за свою невесту, а за русскую полонянку. Он убил врага, наводившего ужас на всю Русь.

Алеша Попович, как и Добрыня Никитич, - змееборец, од­нако его индивидуальные качества вызвали своеобразную ин­терпретацию змееборческой темы. Этот богатырь родом из го­рода Ростова, сын старого попа соборного. В былинах обычно подчеркивается, что Алеша молод. Он склонен к иронии, шут­кам, насмешкам. Не обладая такой могучей силой, как Илья или Добрыня, Алеша использует хитрость и изворотливость. Ему свойственны удальство и отвага. "Алеша силой не силен, да напус­ком смел ", - говорит о нем Илья Муромец.

Богатырский подвиг Алеши Поповича состоит в том, что он победил иноземного врага Тугарина Змеевича. Сюжет об этом представлен в двух версиях (в сборнике Кирши Данилова при­веден их сводный контаминированный текст).

По одной версии, Алеша выехал из славнова Ростова, красна города и избрал, подобно Илье Муромцу, дорогу ко Киеву, ко ласкову князю Владимеру. С ним едет товарищ - Еким Ивано­вич. Недалеко от Киева они повстречали богато одетого стран­ника, колику перехожего:

Лапотки на нем семи шелков,

Подковырены чистым серебром.

Личико унизано красным золотом,

Шуба соболиная долгополая.

Шляпа сорочинская земли греческой в тридцать пуд,

Шелепуга подорожная в пятьдесят пуд.

Налита свинцу чебурацкова...

Калика рассказал, что видел страшное чудовище - огромно­го Тугарина Змеевича. У Алеши возник план действий. Он по­менялся с каликой одеждой и поехал за Сафат-реку.

Тугарин решил, что едет калика; стал расспрашивать: не ви­дал ли тот Алеши Поповича ("А и я бы Алешу копьем заколол, копьем заколол и огнем спалил "). Алеша притворился, что не слы­шит, подозвал Тугарина поближе, а затем расшиб ему буйну голо­ву и довершил дело уже на земле: не поддаваясь на уговоры врага, отрезал ему голову прочь.

Войдя в задор, Алеша решил подшутить над Екимом Ивано­вичем и каликой. Он переоделся в платье Тугарина, сел на его коня и в таком виде явился к своим белым шатрам. Напуганные товарищи кинулись прочь, Алеша - за ними. Тогда Еким Ива­нович бросил назад палицу боевую в тридцать пуд, и она угодила в груди белые Алеши Поповича. Алешу едва оживили.

Согласно другой версии, Тугарин - иноземец, нагло хозяй­ничающий в Киеве. На пиру у князя Владимира он сидит на почетном месте - рядом с княгиней Апраксевной, с жадностью пожирает ества сахарные и питья медяные <медвяные >, княгине руки в пазуху кладет. Княгине это нравится, она не может ото­рвать глаз от Тугарина, даже обрезала себе руку. Князь Влади­мир молча терпит позор. За его честь вступается Алеша Попо­вич. Алеша отпускает едкие шутки в адрес Тугарина. Он расска­зывает, как погибла от обжорства собачишша старая", затем - коровишша старая:

"...Взял ее за хвост, под гору махнул;

От меня Тугарину то же будет!"

Взбешенный Тугарин кинул в Алешу чингалишша булатное <кинжал>, но тот увернулся.

Затем они съехались на поединок - у Сафат-реки. Перед битвой Алеша всю ночь не спал, молился Богу со слезами. Он просил послать тучу с дождем и градом, чтобы у Тугарина раз­мокли его бумажные крылья. Бог послал тучу. Тугарин пал на землю, как собака. Алеша выехал в поле, взяв одну сабельку вос­трую. Увидав его, Тугарин заревел:

"Той ecu ты, Алеша Попович млад!

Хошъ ли, я тебе огнем спалю?

Хошь ли, Алеша, конем стопчу

Али тебе, Алешу, копьем заколю?"

В ответ говорил ему Алеша Попович:

"Той ты ecu , Тугарин Змеевич млад!

Бился ты со мною о велик заклад -

Б иться-драться един на един,

А за тобою ноне силы сметы нет

На меня, Алешу Поповича".

Изумленный Тугарин оглянулся назад себя - Алеше только того и надо было. Он подскочил и срубил Тугарину голову. И пала глава на сыру землю, как пивной котел.

Алеша скочил со добра коня,

Отвезал чембур от добра коня,

И проколол уши у головы Тугарина Змеевича,

И привезал к добру коню,

И привез в Киев на княженецкий двор,

Бросил середы двора княженецкова.

Алеша Попович отстался жить в Киеве, стал служить князю Владимиру верою и правдою. [К. Д. - С. 98-106; см. также в Хрестоматии].

В былине об Алеше и Тугарине негативно представлена княгиня Апраксевна. Она остается безнаказанной, хотя Алеша и выразил свое к ней презрение ("...Чуть не назвал я тебе сукою, Сукою-ту - волочайкаю!"). В других былинах измена жены каралась самым жестоким, даже варварским способом. Например, в былине "Три года Добрынюшка стольничел":

А и стал Добрыня жену свою учить,

Он молоду Марину Игнатьевну,

Еретницу-безбожницу:

Он первое ученье - ей руку отсек,

Сам приговаривает:

"Эта мне рука не надобна.

Трепала она, рука. Змея Горынчишша!"

А второе ученье - ноги ей отсек:

"А и эта-де нога мне не надобна,

Оплеталася со Змеем Горынчишшем!"

А третье ученье - губы ей обрезал

И с носом прочь:

"А и эти-де мне губы не надобны,

Целовали оне Змея Горынчишша!"

Четвертое ученье - голову ей отсек

И с языком прочь:

"А и эта голова не надобна мне,

И этот язык не надобен,

Знал он дела еретическия!" [К. Д. - С. 47].

Точно так же казнил свою жену Иван Годинович [К. Д. - С. 82-83].

В русском эпосе известны образы и других, менее выдаю­щихся богатырей. Среди них Михаила Данильевич, победивший татар, которые подступили к Киеву; Василий-пьяница, освобо­дивший Киев от Батыги; богатырь Суровец из города Суздаля, который разбил войско Курбана-царя; Михайло Казарин - вы­ходец из Галицко-Волынской земли.

В историческом развитии эпоса образ Алеши Поповича пре­терпел сложную эволюцию. Переместившись из героических былин в позднейшие новеллистические, Алеша стал изображаться как бабий пересмешник, человек коварный и лживый ("Добрыня и Алеша", "Алеша Попович и сестра Збродовичей"). Отрица­тельная характеристика этого героя стала связываться с его про­исхождением, образ начал соответствовать пословице "У попа глаза завидущие, руки загребущие ". Вместе с тем Алеша и здесь не совсем лишен народной симпатии: его озорство воспринима­лось как необузданная молодая сила, которая ищет себе выхода.

В русский эпос был занесен международный новеллистичес­кий сюжет "Муж на свадьбе своей жены" и прикреплен к обра­зам Добрыни Никитича и Алеши Поповича (былина "Добрыня и Алеша").

Добрыня Никитич вынужден уехать из дому, чтобы нести воинскую службу на богатырской заставе. Оставляя свою моло­дую жену Катерину Микуличну, Добрыня наказывает ждать его ровно девять лет, после чего она может снова идти замуж за того, кто ей по разуму, но только не за Алешу Поповича - ведь Алеша Добрыне крестовый брат. Катерина Микулична верно ждет Добрыню. Прошло шесть лет. Явился Алеша Попович с ложным известием о том, что Добрыня убит:

"Я видел Добрыню бита ранена,

Головою лежит да в част ракитов куст,

Ногами лежит да во кувыль траву,

Да ружья лука исприломаны,

По сторонам лука испримётаны,

А конь-то ходит в широких степях.

А летают вороны-ты черные,

А трынькают тело Добрынине,

Нося суставы все Добрынины".

Алеша просит князя Владимира благословить его брак с Кате­риной Микуличной. Она отказывается. Тогда Владимир позво­лил Алеше взять ее силой да богатырскою, грозою кн"яженецкою.

Добрыня узнает о том, что делается в Киеве, и является на свадьбу своей жены неузнанным, в скоморошьем платье. Он скромно садится на ошесточек и начинает играть на гуслях. За хорошую игру Владимир предложил скомороху выбрать любое почетное место за столом, Добрыня сел напротив Катерины Микуличны. В чаре зелена вина он подал ей свое обручальное кольцо, говоря:

"Ты пей до дна - дак увидишь добра.

Не выпьешь до дна - дак не видать добра".

Она выпила до дна и увидала кольцо мужа. Обратившись к Владимиру, Катерина Микулична во всеуслышанье объявила, кто ее истинный муж. После этого Добрыня Никитич крепко побил Алешу Поповича - да только Олеша женат бывал. [Гильф. - Т. 3. - С. 217-226].

Тема нерушимости семьи отчетливо проходит через большин­ство былин новеллистического типа. В былине "Данила Ловчанин" она получила трагическое преломление.

Князю Владимиру известно, что у черниговского боярина Данилы Ловчанина есть молодая жена Василиса Никулична:

И лицом она красна, и умом сверстна,

И русскую умеет больно грамоту,

И четью-петью горазда церковному.

Поддавшись на уговоры одного из своих приближенных, Вла­димир вознамерился от живого мужа жену отнять. Его попы­тался остановить старой казак Илья Муромец:

"Уж ты батюшка, Володимир князь!

Изведёшь ты ясново сокола:

Не пымать тее белой лебеди!"

Владимир не внял голосу разума, засадил Илью Муромца во погреб. Но богатырь оказался прав. В безвыходной ситуации по­кончил с собой Данила Ловчанин. По дороге в Киев у тела мужа бросилась грудью на булатный нож Василиса Никулична. [Ки­реевский. - Вып. 3. - С. 32-38].

Сюжет, разработанный былиной "Данила Ловчанин", извес­тен также в волшебных сказках о красавице-жене (СУС 465 А, "Пойди туда, не знаю куда"; СУС 465 В, "Гусли-самогуды"; СУС 465 С, "Поручение на тот свет"). Сказка, в соответствии с ее жанровым каноном, дала справедливое разрешение конфликта.

Можно предположить, что устойчивый интерес фольклора к этому сюжету был обоснован. О женолюбии Владимира I (Святославовича) повествует "Повесть временных лет": "Был же Владимир побежден вож­делением, и вот какие были у него жены: Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четы­рех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, и двух доче­рей; от гречанки имел он Святополка, от чехини - Вышеслава, а еще от одной жены - Святослава и Мстислава, а от болгарыни - Бориса и Глеба, а наложниц было у него триста в Вышгороде, триста в Белгороде и двести на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц 1 ".

Другой сказочный сюжет (СУС 880, "Жена выручает мужа") разработан былиной "Ставр Годинович".

В былине "Дюк" отчетливо выражено противопоставление двору стольного киевского князя и всему городу Киеву богат­ства и самостоятельности другого княжества.

Молодой боярин Дюк Степанович приехал в Киев из Галиц-ко-Волынской земли. Все ему в Киеве не нравится, в Галиче все лучше: мостовая, корм для коня, пиво, калачики... Дюк с восхище­нием говорит о Галиче и уничижительно - о Киеве. Например:

"Как у нас во городе во Галиче,

У моей государыни у матушки.

Да то печки были всё муравленки,

А поды-ты были всё серебряны,

Да помяла были всё шелковые,

Калачики да все круписчаты.

Колачик съешь, другаго хочется.

По третьем-то дак ведь душа горит.

А у вас во городи во Киеви

А то печки были все кирпичные,

Поды-ты были ведь все гниляны <глиняны>,

Помяла были всё сосновые.

Калачики да ведь круписчаты,

А колачики да пахнут на фою <т. е. хвоей>,

Не могу калачика я в рот-от взять".

Дюк доходит до того, что похваляется весь столен Киев-град продать и снова выкупить. За свои слова он попадает во глубок погрёб, а в Галич послан Добрыня Никитич, чтобы проверить правдивость заявлений Дюка. Былина подробно изображает рос­кошь, поразившую Добрыню в Галиче. Дюк выпущен из по­греба.

Самой поэтичной можно назвать былину "Про Саловья Бу-димеровича" [К. Д. - С. 9-15]. В ней воспето сватовство замор­ского гостя Соловья Будимировича к племяннице князя Влади­мира Забаве Путятичне. Брак заключается по взаимной любви, поэтому былина пронизана торжественно-мажорной интонаци­ей (ее не омрачило даже неудачное притязание на Забаву голого щапа Давыда Попова).

В духе свадебной поэзии былина фантастически идеализиру­ет богатство жениха и ту обстановку, в которой он добился люб­ви девушки. Соловей приплыл в Киев на тридцати кораблях:

Хорошо карабли изукрашены.

Один корабль полутче всех:

У того было сокола у карабля

Вместо очей было вставлено

По дорогу каменю по яхонту;

Вместо бровей было прибивано

По черному соболю якутскому,

И якутскому ведь сибирскому;

Вместо уса было воткнуто

Два острыя ножика булатныя;

Вместо ушей было воткнуто

Два востра копья мурзамецкия,

И два горносталя повешены,

И два горносталя, два зимния.

У тово было сокола у карабля

Вместо гривы прибивано

Две лисицы бурнастыя;

Вместо хвоста повешено

На том было соколе-корабле

Два медведя белыя заморския.

Нос, корма - по-туриному,

Бока взведены по-звериному.

На корабле сделан муравлен чердак, в чердаке - беседа-дорог рыбей зуб, подернутая рытым бархатом, а там сидел сам Соло­вей Будимирович.

Он поднес драгоценные подарки киевскому князю и его жене: меха, золото, серебро, белохрущатую камку с цареградскими узо­рами. Затем в зеленом саду Забавы Путятичны, в вишенье, в оре-шенье слуги Соловья возвели за ночь три терема златовёрхова-ты. Терема были изукрашены небесными светилами и всей кра­сотой поднебесной. Забава обходит терема и видит: в первом лежит золота казна; во втором матушка Соловья с честными многоразумными вдовами молитву творит; в третьем звучит музыка - там сидит сам Соло­вей и играет в звончаты гусли.

Тут оне и помолвили,

Целовалися оне, миловалися.

Золотыми перстнями поменялися.

Основанием для этой былины послужили браки русских кня­жон, выдаваемых за знатных иноземцев. Это повышало престиж и укрепляло международные связи древнерусского государства.

Таким образом, новеллистические былины киевского цикла, как и героические, отразили историческую реальность Древней Руси.

Былины -- русские народные эпические песни о подвигах богатырей. Основным сюжетом былины является какое-либо героическое событие, либо примечательный эпизод русской истории (отсюда народное название былины -- "ста?рина", "старинушка", подразумевающее, что действие, о котором идёт речь, происходило в прошлом).

Характерен стихотворный метр былины -- народный эпический стих: три-четыре чётких ударения в строке, интервалы между которыми 1-3 слога. Соблюдение количества ударений требует введения дополнительных ударений, лишних слогов, восклицаний. Песенная природа жанра определяет и наличие большого количества повторяющихся слов в строке, в том числе служебных, суффиксов, частиц: "Из того ли то из города из Мурома, из того села из Карачарова…" Былина не стремится побыстрее передать информацию. Она медленна, размеренна и величава, потому что события, о которых она повествует, тоже нешуточные.

Стих былины связан с напевной речью -- речитативом, часто используется перехват, знакомый нам по народной песне: "Прямоезжая дорожка заколодела, // Заколодела дорожка, замуравела".

Наверняка дети обратят внимание и на единоначатие: "От него ли то от посвисту соловьего, // От него ли то от покрику звериного…" Подобное повторение -- дань устному бытованию жанра, его песенной природе, поэтому подчас повторяются не самые главные в смысловом отношении слова (как в приведённом примере). В поэтической художественной речи данный приём получает название "анафоры" и служит для усиления смыслового значения.

Другая важная особенность былины -- то, что в отличие от сказки, события былины воспринимались самим исполнителем и слушателями как действительно происходившие. Не случайно на протяжении многих столетий в Киево-Печерской лавре выставляли нетленные мощи Ильи Муромца, в муромских лесах показывали "скоки" его коня.

Былина -- песня о старине, а старина в понимании человека того времени -- основа основ, её реальность, какой бы фантастичной она ни представлялась, не вызывала сомнения. Не случайно на Севере, где сохранился народный эпос, былины назывались "старинами" (термин "былина" был введён исследователем фольклора Сахаровым).

Вероятно, от стремления к правдоподобию и некая пространственная конкретность, присущая былине: место действия былин -- Муром, Владимир, Ростов, Киев. Устанавливается и время действия в былинах киевского цикла -- IX-XI века -- расцвет киевской Руси.

Былина как фольклорное произведение, конечно, испытывает влияние времени, этим порой объясняются её внутренние противоречия. Народное постепенно отметает то, что кажется непонятным и немотивированным, "наслаивая" новые "пласты" в зависимости от времени и места исполнения былины. Отсюда же -- смешение в тексте языческих и христианских элементов

Как и сказка, былина противопоставляет добро злу, и зло подлежит уничтожению, но образы, воплощающие зло, в этих двух жанрах фольклора несколько различны. При сравнении былины с героической сказкой можно построить обсуждение вокруг характеристики главных героев, их пути и возвращения, их антагонистов и помощников. За основу можно взять сказку "Иван --крестьянский сын и Чудо-юдо" и былину "Добрыня и Змей" (для начала можно ограничиться её пересказом). Уже на первом этапе видны сюжетно-композиционные различия между сказкой и былиной.

Былинам киевского цикла свойственна общность композиции. Экспозиция -- выезд богатыря из родительского дома или присутствие его на княжеском пиру; по дороге в Киев герой совершает подвиги, или на княжеском пиру становится очевидной необходимость сражения с антагонистом. Сам богатырский поединок -- кульминационный момент былины -- обычно занимает немного времени, после этого герой вновь возвращается на княжеский двор. Каждый эпизод закреплён в пространственном и временном отношении. Смена событий сопровождается обязательным перемещением героя.

При всей динамике событий былине свойственны описания. Что же становится их предметом? Почему такое внимание уделяется снаряжению богатыря (включая и крестьянское снаряжение Микулы)? Прекрасная "экипировка" -- важная часть возвеличивания богатыря. Его образ, определяемый его деяниями, гармонично прекрасен. Перед нами народный идеал, и потому выглядит он празднично. Слушатель должен залюбоваться созданным в воображении обликом.

Что касается пейзажа, то он передаёт характерные особенности родимой земли: "тёмны лесушки", "травушки-муравушки", "лазоревы цветочки", а главное -- "раздольице", расширяющее пространство былины до бесконечности. "Чисто" поле, где происходит главное событие былины, противопоставлено "стольному граду", в пределах которого богатырь, конечно, действовать не может.

Множество своеобразных поэтических формул даёт возможность сказителю, воспроизводя сюжет, опираться на некую основу. Таковы "общие места": седлание коня, момент отъезда, приезд к князю, описание пира, вооружения богатырей, боевые поединки. Это легко показать детям, читая похожие фрагменты из разных былин и одновременно проводя конкурс на лучшего знатока данного фольклорного жанра. В сильных классах подобную работу могут делать сами ребята.

Поэтика былины -- поэтика повтора (и на уровне сюжетных ходов, и на уровне языка -- повторение синонимов, сочетание однокоренных слов). Уже знакомая детям черта былинной поэтики -- постоянные эпитеты. Весьма показателен фрагмент из былины "Илья Муромец и Калин-царь".

Ни один из богатырей не родился в Киеве (Илья Муромец родом из села Карачарова, Добрыня -- из Рязани, Алёша -- из Ростова), но дорога их неизменно лежит туда, превращаясь в добровольно избранный жизненный путь -- служение своему государству.

Постоянный эпитет Алёши -- "смелый", он молод, порывист и умён, способен на воинскую хитрость (именно этим средством пользуется Алёша Попович в сражении с Тугариным, ловко отвлекая внимание врага). Полезно отметить, что в некоторых былинах об Алёше Поповиче подчёркивается его слабость по сравнению с противником, что не мешает ему, однако, быть богатырём. Он насмешлив и остроумен. Его поповское происхождение, по всей видимости, -- дань вступившему в силу христианству. Неслучайно некоторые исследователи считают, что в народном представлении Алёша был сыном ростовского священника, впоследствии ставшего святым.

В образе Ильи Муромца наиболее ярко и выразительно воплощена основная идея былин - идея защиты родной земли. Именно он чаще других богатырей выступает как отважный и сознающий свой долг страж Русской земли. Он чаще других стоит на заставе богатырской, чаще других вступает в бой с врагами, одерживая победу.

Илья Муромец - идеальный образ богатыря, самый любимый герой русских былин. Это богатырь могучей силы, что дает ему уверенность и выдержку. Ему свойственно чувство собственного достоинства, которым он не поступится даже перед князем. Он защитник Русской земли, защитник вдов и сирот. Он ненавидит "бояр кособрюхих", говорит всем правду в лицо. Обиду он забывает, когда речь идет о беде, нависшей над родной землей, призывает других богатырей встать на защиту не князя Владимира или княгини Опраксы, а "ради матушки-свято-Русь земли".

Лучшее свидетельство огромной популярности в народной среде образа Ильи Муромца - количество былин и былинных сюжетов о нем. Именно этому образу суждено было стать центральным в русском эпосе, воплотить в себе лучшие идеалы и чаяния народа, его понятия о добре и зле, о бескорыстии, о верности родной земле, о богатырской удали и чести. Никто из богатырей - ни Добрыня Никитич, ни тем более Алеша Попович - не могут сравниться в этом отношении с Ильей Муромцем.

Цикл былин об Илье Муромце внес в эпос много и развил некоторые его тенденции, заложенные в предшествующее время. Былины о богатыре, родившемся в самой глубине народной Руси, и сразу поставленном выше всех других героев истории Киевской Руси, говорили о возросшем сознании народа. Народная масса поняла себя как силу, без опоры на которую невозможна никакая успешная деятельность на благо Руси.

В 1869 году вышло фундаментальное исследование "Илья Муромец и богатырство киевское" Ореста Миллера. Об Илье Муромце писали Ф.И.Буслаев, А.Н.Веселовский, В.Ф.Миллер, А.И.Соболевский, А.В.Марков и многие другие крупнейшие дореволюционные исследователи русского эпоса. А из работ советского времени следует назвать, в первую очередь, известную книгу В.Я.Проппа "Русский героический эпос" (1958), несколько глав которой полностью посвящено Илье Муромцу, статью и комментарии А.М.Астаховой к изданию " Илья Муромец" в серии "Литературные памятники" (1958).

"Илья Муромец, - отмечает А.М. Астахова, - это образ огромной, осознающей себя, разумно, целесообразно направленной силы. Многочисленные подвиги Ильи Муромца, о писанные в былинах, всегда связаны исключительно с задачей служения народу, он изображен в русском эпосе прежде всего, как оберегатель родины. Илья Муромец борется с иноземными захватчиками, спасает родную землю от вражеских полчищ, побеждает чужеземных богатырей, приезжающих на Русь с враждебными намерениями. Ему так же приписываются подвиги в борьбе с насильниками внутри страны, с разбойниками, от которых он очищает прямоезжие дороги, охраняя мирный труд и благосостояние народа".

Интересен сюжет о чудесном исцелении Ильи Муромца. Он широко распространён в народных сказках и легендах о сидне, известных в фольклоре почти всех стран и народов.

Илья Муромец - единственный герой русского эпоса, причисленный к лику святых (князь Владимир Святославович тоже был канонизирован, но не как былинный герой). В православных календарях до сего дня 19 декабря отмечается как "память преподобного нашего Ильи Муромца, в двенадцатом веке бывшего". Более того, существует одно из самых неопровержимых доказательств реальности Ильи Муромца - его гробница в знаменитой Антониевой пещере Киево- Печерского монастыря, находящаяся рядом с гробницами первого русского летописца Нестора, первого русского иконописца Алимпия и многих других вполне реальных исторических деятелей Киевской Руси, ее подвижников и великомучеников.

Илья Муромец вышел за пределы народного былинного эпоса, многочисленные сказки о нем, легенды, побывальщины, как созданные на основе былинных сюжетов, так и вполне самостоятельные, - все это тоже продолжение "биографии" былинного героя, его жизнь во времени.

3. Добры?ня Ники?тич -- второй по популярности после Ильи Муромца богатырь русского народного эпоса. Он часто изображается служилым богатырём при князе Владимире. Жена Настасья, дочь Микулы Селяниновича.

Былины нередко говорят о его долгой придворной службе, в которой он проявляет своё природное "вежество". Часто князь даёт ему поручения: собрать и перевезти дань, выручить княжую племянницу и проч.; часто и сам Добрыня вызывается исполнять поручение, от которого отказываются другие богатыри. Добрыня -- самый близкий к князю и его семье богатырь, исполняющий их личные поручения и отличающийся не только храбростью, но и дипломатическими способностями.

Добрыню иногда величают князем, а иногда племянником Владимира Красного Солнышка. Историческим прототипом Добрыни Никитича считают воеводу Добрыню, дядю и воеводу князя Владимира, брата его матери Малуши. Он умён, образован и отличается разнообразием дарований: он ловок, на ножку повёрток, отлично стреляет, плавает, играет в тавлеи, поёт, играет на гуслях. В былинах Добрыня прямо называется богатырем рязанским. С его именем связан Добрынин остров на р.Оке в Шиловском районе и Добрынин курган близ р.п. Шилово. Согласно преданию, на Добрынином острове богатырь держал дозор, иногда грабил проплывавшие купеческие суда, а иногда перебрасывался топорами с Ильей Муромцем (в других вариантах легенды - с богатырем Володей), который сидел на острове Пупки. В Добрынином кургане богатырь был похоронен после своей гибели в бою с татарами (это отсылает нас к летописному рассказу о битве на Калке, где среди погибших богатырей упоминается Добрыня Рязанич Злат пояс). Оставшиеся в живых соратники привезли тело Добрыни на родину и похоронили в местечке Дубки возле устья р. Пара. Курган Добрыни был раскопан в конце 20-ых годов прошлого века шиловскими крестьянами. По рассказам очевидцев, в кургане нашли кольчугу, пояс с накладками, шлем. Вещи до войны хранились у местных жителей. По местным преданиям, мать Добрыни с особым заговором опустила меч богатыря в воды Оки у Шиловской церкви.

По данным С. Н. Азбелева, насчитывающего 53 сюжета героических былин, Добрыня Никитич является главным героем шести из них (№ 14-19 по составленному Азбелевым указателю).

• 14. Поединок Добрыни с Ильёй Муромцем
• 15. Добрыня и Змей (в большинстве вариантов Добрыня не только бьётся со Змеем, но и освобождает из плена племянницу князя Владимира Забаву Путятичну)
• 16. Добрыня и Маринка
• 17. Добрыня и Настасья
• 18. Добрыня и Алёша ("Добрыня в отъезде", "Добрыня на свадьбе своей жены")
• 19. Добрыня и Василий Казимирович

По некоторым сюжетам число отдельных вариантов, записанных от разных сказителей, исчисляется десятками (особенно популярны № 15, 18, 19, 24). Сюжеты № 16 и 17 известны в единичных записях.

Добрыня Никитич играет важную роль в былинах о Дунае Ивановиче (№ 23 и 24 по составленному Азбелевым указателю).

• 23. Поединок Дуная Ивановича с Добрыней Никитичем
• 24. Дунай Иванович -- сват (Дунай и Добрыня добывают невесту для князя Владимира)

Алёша Попо?вич -- фольклорный собирательный образ богатыря в русском былинном эпосе. Алёша Попович как младший входит третьим по значению в богатырскую троицу вместе с Ильёй Муромцем и Добрыней Никитичем. В украинских думах также встречается персонаж Олексий Попович. былина илья муромец

Былинные сюжеты

По данным С. Н. Азбелева, насчитывающего 53 сюжета героических былин, Алёша Попович является главным героем двух из них (№ 20 и 21 по составленному Азбелевым указателю).

• 20. Алёша Попович и Тугарин
• 21. Алёша Попович и сестра Збродовичей

Кроме того, Алёша играет важную роль в популярной былине "Добрыня на свадьбе своей жены" ("Добрыня в отъезде", "Добрыня и Алёша" -- № 18 по указателю Азбелева). Здесь Алёша -- персонаж отрицательный.

Как лицо общеизвестное, Алёша часто упоминается и в других былинах, обычно с указанием на его недостатки.

Образ Алёши в былинах

Алёша Попович -- сын ростовского попа Ле(в)онтия (редко Фёдора). Алёшу Поповича отличает не сила (иногда даже подчёркивается его слабость, указывается его хромота и т. п.). Ему свойственны удаль, натиск, сметливость, находчивость, хитроумие. Умел играть на гуслях. Алёша готов обмануть даже своего названного брата Добрыню, посягая на его супружеские права (Алёша распространяет ложный слух о гибели Добрыни, чтобы жениться на его жене Настасье Никулишне). Вообще Алёша хвастлив, кичлив, лукав и увёртлив; шутки его иногда не только веселы, но и коварны, даже злы; его товарищи-богатыри время от времени высказывают ему своё порицание и осуждение. В целом образу Алёши свойственны противоречивость и двойственность.

Иногда на Алёшу переносятся черты, свойственные Вольге Святославичу: рождение его сопровождается громом; Алёша-младенец просит пеленать его не пеленами, но кольчугою; затем он немедленно просит у матери благословенья погулять по белу свету: выясняется, что он уже может сидеть на коне и владеть им, действовать копьём и саблей и т. п. Хитрость и ловкость Алёши Поповича сродни "хитростям-мудростям" Вольги, а его шутки и проделки близки магическим превращениям Вольги.

Женой Алёши Поповича в былинах о нём и сестре Збродовичей (Петровичей и т. п.) становится Елена (Петровна), она же Еленушка, Алёна, Алёнушка (Еленой зовется и жена Вольги). Это женское имя как бы подвёрстывается к имени Алёши Поповича (варианты Олёша, Валеша и Елешенька) -- Елена и Алёнушка, и таким образом формируется "одноимённая" супружеская пара, подобная Волос-Велес -- Волосыня или Елс -- Елесиха. В одном из вариантов былины об Алёше и сестре Збродовичей братья отсекают Алёше голову за то, что он опозорил их сестру (в остальных вариантах этого сюжета Алёше тоже грозит опасность, но всё кончается благополучно).

Наиболее архаичным сюжетом, связанным с Алёшей Поповичем, считается его бой с Тугарином. Алёша Попович поражает Тугарина по дороге в Киев или в Киеве (известен вариант, в котором этот поединок происходит дважды). Тугарин грозит Алёше Поповичу задушить его дымом, засыпать искрами, спалить огнём-пламенем, застрелить головнями или проглотить живьём. Бой Алёши Поповича с Тугариным происходит нередко у воды (Сафаст-река). Иногда, одолев Тугарина, Алёша рассекает и размётывает по чистому полю его труп (аналогично действиям Индры в отношении поверженного Вритры). Вариантом сюжета о бое Алёши с Тугарином является редкая былина "Алёша убивает Скима-зверя", где противник Алёши Поповича во многом напоминает Тугарина.

Былины киевского цикла включают в себя эпические сказания, сюжет которых разворачивается в «стольном граде» Киеве или недалеко от него, а центральными образами являются князь Владимир да богатыри русские: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович. Главная тема этих произведений – героическая борьба народа русского с врагами внешними, племенами кочевников.

В былинах киевского цикла народные сказители прославляют доблесть воинскую, мощь несокрушимую, отвагу всего народа русского, любовь его к родной земле и безудержное стремление защитить её. Героическое содержание киевских былин объясняется тем, что Киев в 11 – 13 веках был пограничным городом, подвергавшимся частым набегам кочевников.

Образ Ильи Муромца

Илья Муромец – любимейший былинный богатырь. Он наделён силой необыкновенной и мужеством великим. Илья не боится один вступить в бой с врагом, в тысячи раз превышающим его количеством. Всегда готов постоять за землю-матушку, за веру русскую.

В былине «Илья Муромец и Калин-царь» рассказывается о битве богатыря с татарами. Князь Владимир посадил Илью в глубокий погреб, а когда подступил «ко стольну граду Киеву» «собака Калин-царь», некому было противостоять ему, некому было защищать землю русскую. И тогда великий князь обращается за помощью к Илье Муромцу. И тот, не держа обиды на князя, не задумываясь идёт биться с врагом. В этой былине Илья Муромец наделён исключительной силой и удалью: он один выступает против многочисленного войска татарского. Попав в плен к Калину-царю, Илья не соблазняется ни казной золотой, ни одеждами дорогими. Он остаётся верен своему Отечеству, вере русской да князю Владимиру.

Здесь же звучит призыв к объединению земель русских – одна из главных идей русского героического эпоса. 12 богатырей святорусских помогают Илье одолеть силу вражескую

Добрыня Никитич – богатырь святорусский

Добрыня Никитич не менее любимый герой былин киевского цикла. Он так же силён и могуч, как Илья, так же вступает в неравный бой с врагом и побеждает его. Но, кроме того, обладает ещё рядом достоинств: прекрасный пловец, гусляр искусный, играет в шахматы. Из всех богатырей Добрыня Никитич ближе всех стоит к князю. Он происходит из знатного рода, умён и образован, искусный дипломат. Но, прежде всего, Добрыня Никитич – воин и защитник земли русской.

В былине «Добрыня и Змей» богатырь вступает в единоборство со Змеем двенадцатиглавым и побеждает его в честном поединке. Коварный Змей, нарушая договор, похищает племянницу князя Забаву Путятичну. Именно Добрыня отправляется вызволять пленницу. Он выступает как дипломат: освобождает из плена людей русских, заключает мирный договор со Змеем, вызволяет из норы змеевой Забаву Путятичну.

Былины киевского цикла в образах Ильи Муромца и Добрыни Никитича показывают могучую, несокрушимую силу и мощь всего русского народа, его способность противостоять чужеземцам, защитить землю русскую от набегов кочевников. Не случайно именно Илья и Добрыня так любимы в народе. Ведь для них служение Отечеству, людям русским есть наивысшая ценность в жизни.

А вот рассказываются совсем по другому поводу, они в большей степени посвящены жизненному укладу большого торгового города, но об этом мы вам расскажем в следующий раз.

Введение

Глава 1. История изучения восточнославянского эпоса

§1. Донаучный период изучения былин. Открытие эпоса учёными

§2. Дореволюционные школы былиноведения

§3. Изучение былин в СССР

§4. Общие выводы спорящих школ

Глава 2. Архаические мотивы восточнославянского эпоса

§1. Языческая символика и атрибутика былин

§2. Воинские жертвоприношения и ритуальные самоубийства

§3. Погребальный обряд в описании былин

§4. Образ жены правителя в былинах

§5. Сакральный образ правителя в былинах

Глава 3. Этнические особенности восточнославянского эпоса

§1. Облик древних русов в изложении былин

§2. Реликты племенного эпоса ильменских словен в былинах

§3. Обрядовая семантика пахоты

Глава 4. Географическая локализация восточнославянского эпоса

§1. Сюжетные параллели былин и эпоса Средней Европы

§2. География и топонимика былин

§3. Былины и эпические предания западных славян

§4. Дунайская Русь в исторических источниках

Заключение

Библиография

Приложения

Русские имели эпос задолго до образования Киевского государства. На Киевскую эпоху падает его расцвет. Подобно тому, как советские историки не начинают русской истории с образования Киевской Руси, мы не можем начинать историю русского эпоса с образования киевского» цикла былин.

В.Я. Пропп

ВВЕДЕНИЕ

Любой исследователь былин, изучающий их применительно к истории России, сталкивается с проблемой их датировки. Изучение русского эпоса в целом – тема очень объемная и далека от завершения, как и любая наука. Почти всю вторую половину XXв. учеными велись дискуссии об отношении русского эпоса к истории. С одной стороны выступал академик Б.А. Рыбаков со своими последователями – М.М. Плисецким, С.Н. Азбелевым и др., с другой – В.Я. Пропп, фольклорист с мировым именем, которого также поддержали многочисленные ученики и последователи, в т.ч. и И.Я. Фроянов.

Рыбаков и его последователи отыскивали в былинах отражение событий и персонажей летописи, опираясь на имена. При этом не обходилось без натяжек, а неповторимость и своеобразие былин как исторического источника недооценивали. Всякое отличие отвергалось. Их соперники указывали на натянутость параллелей между былинными и летописными событиями и действующими лицами, делая из этого категорический вывод: эпос никаких исторических событий не отражает. В целом можно согласиться, что большинство сопоставлений былин и летописей – натяжки, но вывод о полной неисторичности былин представляется поспешным. В былинах содержатся сведения о чертах культуры и общественного устройства в былинной Руси, причём они настолько архаичны, что должны быть отнесены не к Киевской Руси, а к более древней культуре. Эти сведения последователями Рыбакова отбрасывались оттого, что те не укладывались в их концепцию, их противниками – потому, что филологи не могли верно оценить эти сведения.

В плане датировки одним из важнейших признаков является свободное ношение оружия в бытовой обстановке героями былин. В Московской Руси такой традиции не существовало, что исключает складывание былин в московский период. Ещё одним важным фактором датировки былин является непременное именование Киева столицей государства. В связи с этим и другими факторами верхней границей складывания былин будет являться первая треть XII в., как окончание периода существования единого киевского государства.

Русский героический эпос вобрал в себя общеславянские, праславянские и даже дославянские образы и мотивы, поэтому нижнюю границу нашего исследования установить очень трудно. Ориентировочно этой границей будет являться V в. Это Великое переселение народов, время бурных событий, которые не могли не отразиться в эпосе. В V в. впервые возникает на страницах средневековых сочинителей этноним «рус» («рос»). Именно V в. стал фактически стартовым моментом восточнославянского этногенеза, во время которого необратимо изменились социальные и бытовые реалии восточнославянских народов, отражённые в былинах.

Круг источников, касающийся темы нашего исследования необходим и достаточен. В соответствии со спецификой нашей работы, он включает в основном литературные источники. Это непосредственно сами былины, в которых можно выделить несколько главных пластов:

1. Былины о старших богатырях (Святогоре, Волхе Всеславьевиче, Михайле Потыке, Вольге Святославиче).

2. Былины о главных героях русского эпоса (Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алёше Поповиче).

3. Былины героического цикла («Василий Казимирович», «Суровец Суздалец», «Сухман» и др.).

4. Былины киевского цикла («Дунай», «Соловей Будимирович», «Дюк Степанович», «Чурила Плёнкович», «Ставр Годинович» и др.).

5. Былины новгородского цикла (о Садко и Василии Буслаеве).

Большое значение имеет такой нарративный исторический источник, как «Повесть временных лет», – именно на нём основываются исследователи исторической школы былиноведения.

1. Из эпических иностранных источников главнейшим является частично опубликованное на русском языке древненорвежское эпическое произведение «Сага о Тидреке Бернском», где упоминаются главные герои русского эпоса князь Владимир (Waldemar) и Илья Русский (IliasvonRiuzen). Сага была записана в 1250 г., но западные исследователи относят ее возникновение ко времени не позже Х века, а основана она на древнегерманских легендах V в. Действие саги развертывается непосредственно на Русской земле (Ruszialand), упоминаются Новгород (Holmgard), Смоленск (Smaliski), Полоцк (Palltaeskiu) и т. п. Илья Русский – герой ряда произведений германского эпоса, прежде всего поэмы "Ортнит", записанной в 1220 – 1230-х годах, но сложившейся намного ранее.

2. Полностью и частично опубликованные нарративные исторические сочинения средневековых западноевропейских и византийских историков, упоминающие о славянах и руси (Маврикия Стратега, Евгиппия, Саксона Грамматика, Адама Бременского, Титмара Мерзебургского, Оттона Бамбергского, Иордана, Льва Диакона и Прокопия Кесарийского).

3. Полностью и частично опубликованные сочинения восточных путешественников, упоминающие о славянах и руси (Ибн-Русте, Ибн-Мискавейха и др.). Важнейшим из источников этого типа является «Записка о путешествии на Волгу» Ахмеда Ибн-Фадлана.

Русские былины были объектом изучения еще со времени перехода от знания к науке, в течение длительного времени исследовались в русской дореволюционной и советской историографии в источниковедческом и литературоведческом отношениях и накопили обширную литературу.

В частности, из работ XIX века можно назвать такие, как «Народная поэзия: Исторические очерки» Ф.И. Буслаева, «Южнорусские былины» А.Н. Веселовского, «Русский былевой эпос» И.Н. Жданова, «Опыт сравнительного изучения западного и русского эпоса: Поэмы Ломбардского цикла» Кирпичникова А.И., «Русский богатырский эпос» А.М. Лободы, «О былинах Владимирова цикла» Л. Майкова, «Поэзия Великого Новгорода и её остатки в Северной России» А.В. Маркова, «Экскурсы в область русского народного эпоса» В.Ф. Миллера, «Сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса: Илья Муромец и богатырство киевское» О.Ф. Миллера, «Происхождение русских былин» В.В. Стасова и «Великорусские былины киевского цикла» М.Г. Халанского.

В XX в. былины также активно исследовались историками и филологами, в числе которых можно назвать такие фамилии и произведения, как: А.П. Скафтымов «Поэтика и генезис былин», Б.А. Рыбаков «Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи», В.Я. Пропп «Русский героический эпос», С.Н. Азбелев «Историзм былин и специфика фольклора», В.П. Аникин «Русский богатырский эпос», А.М. Астахова «Русский былинный эпос на Севере» и «Былины: Итоги и проблемы изучения», С.И. Дмитриева «Географическое распространение русских былин: По материалам конца XIX – начала XX в.», В. Жирмунский «Народный героический эпос», С.Г. Лазутин «Поэтика русского фольклора», Р.С. Липец «Эпос и Древняя Русь», Е.М. Мелетинский «Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памятники», В.Г. Мирзоев «Былины и летописи – памятники русской исторической мысли», М.М. Плисецкий «Историзм русских былин», Б.Н. Путилов «Русский и южнославянский героический эпос», Ю.И. Юдин «Героические былины: Поэтическое искусство» и др.

В ходе изысканий образовались три основные школы: мифологическая, компаративистская и историческая. Сейчас можно с уверенностью сказать, что каждое из направлений, несомненно, было по-своему право и принесло большую пользу в изучении проблемы. Ценность их усилий заключается в том, что они разработали методы изучения былин. В конце 1990-х гг. активно участвовавшие в полемике последователи В.Я Проппа и Б.А. Рыбакова, почти одновременно опубликовали исследования, в которых сдвигали время складывания эпоса к середине первого тысячелетия христианской эры: И.Я. Фроянов и Ю.И. Юдин с одной стороны, и С.Н. Азбелев, с другой.

В течение всего периода научного изучения былин исследователи обращали внимание на черты мировоззрения или общественного устройства в былинах, которые не укладывались в представление о тождестве Владимира Красное Солнышко с Владимиром Святославичем.

Обычной для исторической школы опорой были и остаются имена персонажей, но опора эта ненадежна из-за частых изменений имён не по выведенным языковедами законам, а по игре смыслов и созвучий. Знакомство с западным эпосом опровергает утверждение, будто в эпосе историчны лишь имена, встроенные сказителями в древние сюжеты. В «Песни о Роланде» историчны не только имена, но и основное событие, в «Песни о Нибелунгах» и «Саге о Вольсунгах», историчны и связи реальных лиц, и основное событие.

Наиболее рационально предложение Л.Н. Майкова – исследовать быт и отношения в эпосе, но именно реалии быта, частной и общественной жизни часто переосмыслялись сказителями и дополнялись анахронизмами. Разобраться поможет выработанный В.В. Чердынцевым и Р.С. Липец метод: когда встречаются ранние и поздние термины, преимущество должно быть отдано более раннему. Используя эту методику, в настоящей работе мы рассмотрели в последовательно-ретроспективном порядке те черты культуры и общества, отраженные в былинах, которые не позволяют говорить о складывании былин после крещения 988 г. и показывают существование былин в середине Xв. и отражение в них архаичных уже для той эпохи обычаев и общественных отношений.

Русская история: мифы и факты [От рождения славян до покорения Сибири] Резников Кирилл Юрьевич

4.2. Былины киевского цикла

4.2. Былины киевского цикла

О былинах. Былины - эпические сказания восточных славян, повествующие о событиях XI - XIV вв. Истоки былин лежат в языческой мифологии, повествуют они о временах Киевской Руси, но сложились они, когда уже началось разделение восточных славян на три народа, т. е. не раньше XIII в. Былины неизвестны украинцам и белорусам и сохранились лишь у русских, преимущественно на Русском Севере. По форме былины - песни о старине, их сказывали напевным речитативом. В отличие от сказок былины воспринимались с доверием. В Киево-Печерской лавре на протяжении столетий выставляли мощи Ильи Муромца, в муромских лесах показывали «скоки» его коня. Как в большинстве мифов, время в былинах остановилось - подвиги богатырей былин киевского цикла происходят во времена князя Владимира Красное Солнышко - собирательном образе Владимира Крестителя (980-1015) и Владимира Мономаха (1053-1125). Но, как народное творчество, былины испытали влияние времени и постепенно менялись; отметались уже забытые пласты прошлого и появлялись новые понятия. Так татары, пришедшие на Русь в XIII в., заменили ранних врагов Руси - печенегов, половцев, хотя былины сохранили имена половецких ханов: Шурукана - Шарк-великана, Кончака - Коньшака, Тугоркана - Тугарина Змеевича. Главный герой Илья Муромец именуется «старым казаком», хотя казаки известны на Руси лишь с XV в.

На момент записи (конец XVIII - XIX вв.) былины сохранились лишь на Русском Севере и местами в Центральной России, но их не было ни на Украине, ни в Белоруссии. Это ещё раз указывает на бессмысленность попыток представить русский народ бедным родственником, получившим крохи со стола культуры Киевской Руси. Былины делились на циклы - киевский, новгородский и общерусский. Для настоящей работы важен киевский цикл, посвященный защите богатырями земли Русской. Из богатырей центральное место занимает крестьянский сын Илья Муромец, пришедший в Киев «из того ли города Мурома, из того ли села Карачарова» (Добрыня Никитич и Алёша Попович - тоже из Северо-Восточной Руси: один из Рязани, другой из Ростова). Илья служит князю Владимиру, стоит за стольный Киев-град. Вместе с другими богатырями на заставах богатырских он охраняет Русь от налетчиков. Перечислять их подвиги здесь излишне, но все богатыри готовы сложить голову за землю Русскую.

На богатырской заставе. Древней былиной, сохранившей память о грозных хазарах, когда они принуждали полян, северян и вятичей платить дань по серебряной монете и по белке с дыма (с жилья), является былина «Илья Муромец на заставе богатырской». Сюжет традиционен. Под славным городом под Киевом, на степях на Цицарских стояла застава богатырская. Атаманом был Илья Муромец, податаманьем - Добрыня Никитич млад, есаулом - Алёша поповский сын. Поехал Добрыня к синю морю за охотой, стрелять гусей, лебедей. Едет в чистом поле, видит ископоть великую. Ископоть велика - полпечи. Стал он ископоть досматривать. Из этой земли из Жидовския приехал Жидовин могуч богатырь. Собрались богатыри на заставу богатырскую, стали думу думати, кому ехать за нахвалыциком. Хотели послать Гришку сына боярского, да больно хвастливый он. Начнёт хвастаться, погибнет понапрасну. У Васьки Долгополого пола длинная: попадёт в бою пола под ногу, погибнет понапрасну. Алёшинька рода поповского, поповские глаза завидущие. Злату позавидует, погибнет понапрасну. Положили на Добрыню Никитича, Добрынюшке ехать за нахвалыциком.

Догнал Добрыня богатыря, крикнул зычным голосом: «Вор, собака, нахвалыцина! Зачем нашу заставу проезжаешь? Атаману Илье Муромцу не бьешь челом?» Повернул нахвалыцина добра коня. Попущал на Добрыню. Сыра мать-земля всколыбалася. Под Добрыней конь на коленца пал. Взмолился Добрыня Господу: «Унеси, Господи, от нахвалыцика». Под Добрыней конь посправился, уехал на заставу богатырскую. Илья Муромец встречает его со всей братией. Сказывает Добрыня, как ездил за нахвалыциком. Говорит Илья: «Больше некем замениться, видно, ехать атаману самому». Имает добра коня, в торока вяжет палицу боевую. Она свесом, та палица, девяноста пуд. На бёдра берёт саблю вострую, в руку плеть шелковую. Поезжает на гору Сорочинскую. Посмотрел из кулака молодецкого, увидел на поле чернизину. Поехал прямо на чернизину. Вскричал зычным, громким голосом: «Вор, собака, нахвалыцина! Зачем нашу заставу проезжаешь? Мне, атаману Илье Муромцу, не бьешь челом?» Поворачивал нахвалыцина добра коня, попущал на Илью Муромца. Илья не удробился. Съехался с нахвалыциком. Палками ударились - у палок цевья отломалися. Саблями ударились - востры сабли приломалися. Копьями кололись - друг дружку не ранили.

Бились, дрались рукопашным боем, день до вечера, с вечера до полуночи, с полуночи до бела света. Поскользит у Илейка ножка левая, пал Илья на сыру землю. Сел нахвалыцина на белы груди, вынимал чинжалищё булатное, хочет вспороть груди белыя. Ещё стал наговаривать: «Старый ты старик, старый, матерый! Зачем ты ездишь на чисто поле? Ты поставил бы себе келейку при дороженьке. Тут бы, старик, сыт-питанён был». Лежучи у Ильи втрое силы прибыло: махнёт нахвалыцику в белы груди, вышибал выше дерева жарового.

Пал нахвалыцина на сыру землю. Вскочил Илья на резвы ноги, сел нахвальщине на белы груди. Скоро спорол груди белыя, по плеч отсек буйну голову. Воткнул на копье на булатное, повёз на заставу богатырскую. Добрыня встречает Илью Муромца со своей братьей приборною:

«Илья бросил голову о сыру землю,

При своей братье похваляется: -

Ездил во поле тридцать лет, -

Экого чуда не наезживал!»

Любовь к Русской земле. Нет нужды говорить, что богатыри неподкупны. Их пытаются переманить враги Руси, и на посулы они отвечают смертным боем. Впрочем, обещания поганых татар не слишком заманчивы:

«Говорил собака Калин-царь да таковы слова:

"Ай ты, старый казак да Илья Муромец!.

Не служи-тко ты князю Владимиру,

Да служи-тко ты собаке Калину-царю"».

Сложнее отказаться от предложения доброго и христолюбивого государя. Такое случается с Ильёй в былине «Илья Муромец и Идолище», когда он спасает царьградского царя Костянтина Боголюбовича от поганого Идолища. Благодарный царь хочет наградить его воеводством, но Илья предложение отклоняет:

«- Спасибо, царь ты Костянтин Боголюбович!

А послужил у тя стольки я три часу,

А выслужил у тя хлеб-соль мяккую,

Да я у тя ещё слово гладкое,

Да ещё уветливо да приветливо.

Служил-то я у князя Володимера,

Служил я у его ровно тридцать лет,

Не выслужил-то я хлеба-соли там мяккии,

А не выслужил-то я слова там гладкаго,

Слова у его я уветлива есть приветлива.

Да ах ты царь Костянтин Боголюбович!

Нельзя-то ведь ещё мне зде-ка жить,

Нельзя-то ведь-то было, невозможно есть:

Оставлен есть оставеш (так) на дороженки».

Илья отказывается просто, даже косноязычно, но без колебаний. И дело не в лояльности князю Владимиру, к Илье неблагодарному, а в том, ради чего богатыри служат, - в защите Русской земли и Веры христианской. Возвращаясь домой, он доходит до условного места, где ждет с оставленным богатырским конем и одеждой могучий калика Иванище, побоявшийся спасать Костянтина Боголюбовича. Илья меняется с ним одеждой и говорит на прощание:

«Прощай-ко нунь, ты сильное могучо Иванищо!

Впредь ты так да больше не делай-ко,

А выручай-ко ты Русию от поганыих. -

Да поехал тут Ильюшенка во Киев-град».

Гибель богатырей. Завершается киевский цикл былиной «Камское побоище», или «Камское побоишшо», которая повествует, как перевелись богатыри на Руси. В ней описан великий бой всех богатырей русских с несметной силою татарской. Победили богатыри, но, победив, возгордились (в большинстве версий - «Алеша со товарищи») и стали похваляться: «Кабы был бы здесь бы столб до неба. Перебили бы мы всю силу поганую». За богохульством следует возмездие: убитые татары оживают. От попыток их изрубить на каждого зарубленного появляются двое. Есть версия былины со счастливым концом, но в большинстве версий богатыри изнемогают и окаменевают.

Многие учёные считали, что «Камское побоище» первоначально называлось «Калкское побоище» и явилось откликом на разгром монголами русских князей при Калке (1223), а смена названия связана с утратой исторической памяти. Предположения, что в основе былины лежат поздние события, например поражение новгородцев от югры (хантов) на реке Каме, выглядят малоубедительными. С равным успехом можно предположить, что смена названия связана не с рекой Камой, а со словом камень - ведь богатыри обратились в камни. При всех вариантах «Камское побоище» представляется кризисным мифом, завершающим не только киевский былинный цикл, но и исторический цикл Киевской Руси.

Значение былин. Значение былин в русском национальном самосознании трудно переоценить. Ведь былины означали живую связь времен для поколений крестьянских детей, собиравшихся вокруг сказателей и слушавших о подвигах русских богатырей, защищавших землю Русскую. Былины дали начало историческим песням русского народа и былинным песням казачества. После того как былины были записаны и напечатаны, т. е. в XIX в., с ними ознакомились грамотные люди страны. Поэты, писатели, композиторы, художники использовали и используют в творчестве былинные образы и сюжеты, сделав их более близкими нам, но не принизив героического звучания. Образы героев былин вошли в национальное самосознание органически, вместе с картиной «Богатыри» В.М. Васнецова, оперой «Садко» Н.А. Римского-Корсакова и стихами А.К. Толстого, писавшего о богатырях по-семейному просто:

«Под броней с простым набором,

Хлеба кус жуя,

В жаркий полдень едет бором

Дедушка Илья.

Труженики "нулевого цикла" или рассказ о том, как извлекли из жидкого азота полупроводниковые лазеры, заставили их непрерывно излучать при комнатной температуре и переместили частоту излучения в диапазон видимого света. Слова «нулевой цикл» - узаконенный строительный

Из книги Все о Москве (сборник) автора Гиляровский Владимир Алексеевич

Из цикла «Трущобные люди» Человек и собака – Лиска, ляг на ноги да погрей их, ляг! – стуча от холода зубами, проворчал нищий, стараясь подобрать под себя ноги, обутые в опорки и обернутые тряпками.Лиска, небольшая желтая культяпая дворняжка, ласково виляя пушистым

автора Автор неизвестен

Былины Волх Всеславьевич По саду, саду по зеленомуХодила-гуляла молода княжнаМарфа Всеславьевна,Она с камени скочила на лютого на змея -Обвивается лютый змейОколо чебота зелен сафьян,Около чулочика шелкова,Хоботом бьет по белу стегну.А в та поры княгиня понос понесла,А

Из книги Былины. Исторические песни. Баллады автора Автор неизвестен

Былины Волх Всеславьевич Печ. по изд.: Азбелев, с. 217–221. Перво