Регулятивная, фатическая, магическая функции языка. Поэтическая функция языка

В сообщениях, сосредоточенных на адресате, на первый план выходит функция регуляции его поведения (путем побуждения к действию, к ответу на вопрос, путем запрета действия, путем сообщения информации с целью изменить намерения адресата совершить определенное действие и т. п.) У Якобсона эта функция называется по-разному: конативная (англ. - способность к волевому движению) или апеллятивная (лат. обращаться, призывать, склонять к действию); иногда ее же называют призывно-побудительная или волюнтативная (лат. воля, желание, хотение) функция.

Фатическая (контактно-устанавливаемая) функция. Цель - наладить контакт, завязать знакомство, продолжить его. Фатическая функция в основном реализуется в приветствиях, поздравлениях, умении вести светскую беседу.

Конативная функция речи — выражение в речи говорящего его установки на адресата (слушающего), стремления на него воздействовать, формировать определенный характер взаимоотношений.

Функции языка: эмотивная, эстетическая, магическая, метаязыковая.

Эмотивная функция языка. Проявляется, если в высказывании прямо выражено субъективное отношение к тому, о чем говорится, то есть главная цель этого сообщения - эмоционально реализоваться. Эмоциональный эффект реализуется с помощью: интонаций, междометий речи, использование слов с коннотацией.

Коннотация - это дополнительные эмоциональные оценки в значении слов.

Денотат - это предметное значение слова. Денотат указывает на то, что это слово означает.

Эстетическая (поэтическая, прозаичная) функция. Функция связана с внимательным отношением к сообщению ради самого сообщения. Особенности этой функции: она разрушает автоматизм повседневной речи, привносит слова, которые не лежат на поверхности речевого сознания, поэтому речь становится яркой, свежей, непредсказуемой.

Магическая (заклинательная) функция. Это частный случай релятивной функции с той разницей, что адресатом выступают не люди, а высшие силы. Проявление этой функции - табу, молитвы, клятвы, обеты. Неконвенциальная трактовка языкового знака, согласно которому слово (имя вещи) сращивается с вещью.

Метаязыковая (языковой комментарий) функция. Связана с какими-либо трудностями в общении, когда требуется речевой комментарий.

Словарь лингвистических терминов

Магическая функция языка

Частный случай призывно-побудительной функции. Адресат речи в случае использования М.ф.я. – высшие силы. К проявлениям магической функции относятся: табу, табуистические замены, обеты молчания, заговоры, молитвы, клятвы, божба, присяга . В некоторых религиях священные тексты, Писания считаются внушенными, продиктованными свыше. М.ф.я. универсальна. Магические формулы могут строиться как проклятие и брань. В ряде традиций известно ритуальное сквернословие в свадебных и сельскохозяйственных обрядах. К обрядовым заклинаниям восходят некоторые бранные выражения.

Словарь социолингвистических терминов

Магическая функция языка

Магическая функция языка является частным случаем призывно-побудительной функции, с той разницей, что в случае словесной магии адресат речи - это не человек, а высшие силы. К проявлениям магической функции относятся табу, табуистические замены, а также обеты молчания в некоторых религиозных традициях; заговоры, молитвы, клятвы, в том числе божба и присяга; в некоторых религиях священные тексты, Писания, считаются внушенными, продиктованными свыше. Общей чертой отношения к слову как к магической силе является неконвенциональная трактовка языкового знака, т. е. представление о том, что слово - это не условное обозначение некоторого предмета, а его часть, поэтому напр., произнесение ритуального имени может вызывать присутствие того, кто им назван, а ошибиться в словесном ритуале - это обидеть, прогневить или навредить высшим силам. Все известные в истории культурные ареалы сохраняют в той или иной мере традиции религиозно-магического сознания. Поэтому магическая функция языка универсальна, хотя конкретные ее проявления в языках мира бесконечно разнообразны. Нередко элемент собственно магии уже выветрился из некоторых подобных слов и выражений (рус. спасибо), в других случаях он вполне ощутим, напр., не к ночи будь помянут, не тем будь помянут, не говори под руку, не каркай - беду накличешь . Магические формулы, имевшие конечной целью положительный результат (плодородие, здоровье), часто строились как проклятие и брань. В ряде традиций известно ритуальное сквернословие в свадебных и сельскохозяйственных обрядах. К обрядовым заклинаниям восходят некоторые бранные выражения.

13. Магическая («заклинательная») функция языка и неконвенциональное (безусловное) отношение к знаку

Один из наиболее глубоких языковедов XX в. Р.О.Якобсон на основе теории коммуникативного акта определил систему функций языка и речи. Три из них являются универсальными, т.е. такими, которые присущи любым языкам во все исторические эпохи. Это, во-первых, функция сообщения информации, во-вторых, экспрессивно-эмотивная функция (выражение говорящим или пишущим своего отношения к тому, о чем он сообщает) и, в-третьих, призывно-побудительная функция, связанная с регуляцией поведения адресата сообщения (почему эту функцию иногда называют регулятивной). В качестве частного случая призывно-побудительной функции Якобсон называет магическую функцию, с той существенной разницей, что в случае словесной магии адресат речи – это не собеседник (грамматическое 2-е лицо), а неодушевленное или неведомое «3-е лицо», возможно, высшая сила: Пусть скорее сойдет этот ячмень, тьфу, тьфу, тьфу! (литовское заклинание, см.: Якобсон, 1975, 200).

К проявлениям магической функции речи относятся заговоры, проклятия, клятвы, в том числе божба и присяга; молитвы; магические «предсказания» с характерной гипотетической модальностью (ворожба, волхвование, пророчества, эсхатологические видения); «славословия» (доксология), адресованные высшим силам – обязательно содержащие возвеличивающие характеристики и специальные формулы восхваления – такие, как, например, Аллилуйа! (древнееврейск. ‘Восхваляйте Господа!’), Осанна! (грецизированный древнееврейский возглас со значением ‘Спаси же!’) или Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!); табу и табуистические замены; обеты молчания в некоторых религиозных традициях; в религиях Писания – священные тексты, т.е. тексты, которым приписывается божественное происхождение; можно считать, например, что они были созданы, внушены или продиктованы высшей силой.

Общей чертой отношения к слову как к магической силе является н е к о н в е н ц и о н а л ь н а я трактовка языкового знака, т.е. представление о том, что слово – это не условное обозначение некоторого предмета, а его ч а с т ь, поэтому, например, произнесение ритуального имени может вызывать присутствие того, кто им назван, а ошибиться в словесном ритуале – это обидеть, прогневать высшие силы или навредить им.

Истоки неконвенционального восприятия знака лежат не в изначальном фидеизме сознания, но в первичном синкретизме отражения мира в человеческой психике – это одна из фундаментальных особенностей дологического мышления. Таким было мышление первобытного человека. При этом дело не в отсутствии логики – просто эта логика и н а я. Рассказа о прошлом здесь достаточно, чтобы объяснить настоящее; сходные явления могут не просто сближаться, но отождествляться; следование во времени может пониматься как причинно-следственная связь, а имя вещи – как ее сущность. В наше время черты дологического мышления можно наблюдать у дошкольников. В частности, неконвенциональное понимание слова хорошо известно детской психологии: «слово отождествляется с вещью» (К. И. Чуковский) – например, первоклассник может считать, что в предложении Там стояло два стула и один стол всего три слова или что слово конфета – сладкое.

Отождествляя знак и обозначаемое, слово и предмет, имя вещи и сущность вещи, мифологическое сознание склонно приписывать слову те или иные трансцендентные (чудесные, сверхъестественные) свойства – такие, как магические возможности; чудесное («неземное» – божественное или, напротив, демоническое, адское, сатанинское) происхождение; святость (или, напротив, греховность); внятность потусторонним силам. В мифологическом сознании происходит ф е т и ш и з а ц и я имени божества или особо важных ритуальных формул: слову могут поклоняться как иконе, мощам или другим религиозным святыням. Само звучание или запись имени может представляться магическим актом – как обращенная к Богу просьба позволить, помочь, благословить. Ср. так называемую начинательную молитву («читаемую перед началом всякого доброго дела») в православии: Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Представления о неконвенциональности знака в сакральном тексте создают характерную для религий Писания атмосферу особой, пристрастной чуткости к слову. Успешность религиозной практики (богоугодность обряда, внятность Богу молитвы, спасение души верующего) ставится в прямую зависимость от аутентичности сакрального текста; его искажение кощунственно и опасно для верующей души.

Вот характерный пример того, как люди средневековья могли воспринять исправление в ответственном конфессиональном тексте. В православном Символе веры читались такие слова: Верую… в Бога… рожденна, а не сотворенна. При патриархе Никоне (в середине XVII в.) был опущен противительный союз а, т.е. стало: Верую… в Бога рожденна, не сотворенна. Эта правка вызвала острейшее неприятие противников церковных реформ Никона (будущих старообрядцев). Они считали, что устранение союза а ведет к еретическому пониманию сущности Христа – как если бы он был сотворен. Один из защитников прежней формулы дьякон Федор писал: «И сию литеру а святий отцы Арию еретику яко копие острое в скверное его сердце воткнули… И кто хощет тому безумному Арию еретику друг быти, той, якоже хощет, отметает ту литеру а из Символа веры. Аз ниже помыслити того хощу и святых предания не разрушаю» (цит. по изданию: Субботин, 1881, 12). Ср. также оценку этого исправления иноком Авраамием: «Ты же смотри, яко по действу сатанинину едина литера весь мир убивает». Отчаявшись вернуть прежнее чтение Символа веры – с союзом а (церковнославянское название буквы а – «азъ»), старообрядцы грозили никонианам адом: «И за единой азъ, что ныне истребили из Символа, последующим вам быти всем во аде со Ариемь еретиком» (Субботин, 1885, 274).

Подобные факты, вызванные неконвенциональным восприятием сакрального знака, известны в истории разных религиозных традиций христианства. Например, в одном латинском сочинении XI–XII вв. употребление слова Deus, ‘Бог’ во множественном числе расценивалось как кощунственная уступка многобожию, а грамматика – как изобретение дьявола: «Не учит ли она разве склонять слово Бог во множественном числе?»

С неконвенциональным восприятием знака связаны боязнь переводов Писания на другой язык и вообще боязнь любых, даже чисто формальных, вариаций в выражении сакральных смыслов; требования особой точности при воспроизведении (устном или письменном) сакрального текста; отсюда, далее, повышенное внимание к орфоэпии, орфографии и даже каллиграфии. Неконвенциональная трактовка знака в Писании на практике приводила к консервативно-реставрационному подходу к религиозному тексту: исправление богослужебных книг по авторитетным древним спискам, толкование непонятных слов в лексиконах, орфографические правила и грамматики – все основные филологические усилия средневековых книжников были обращены в прошлое, к «святой старине», сохранить и воспроизвести которую они стремились (см. далее §100–101).

Вера в волшебные и священные слова связана с работой правого (в своей основе неречевого) полушария головного мозга. В отличие от левополушарных механизмов, обеспечивающих прием и передачу интеллектуально-логической и абстрактной информации, правое полушарие отвечает за чувственно-наглядную и эмоциональную сторону психической жизни человека. Бессознательные и неосознанные процессы также имеют правополушарную природу.

Таким образом, феномен неконвенционального восприятия знака является основным (элементарным) психолого-семиотическим механизмом, создающим самое возможность фидеистического отношения к языку (речи). Это то зерно, из которого вырастает вера в волшебные и святые слова. Безусловное (неконвенциональное) восприятие языкового знака в той или иной мере и форме определяет взаимоотношения языка, с одной стороны, и мифолого-религиозного сознания и конфессиональной практики – с другой.

Мухамедьянова Г.Н. 1 , Абуталипова Э.Н. 2

1 ORCID: 0000-0002-0258-1131, Кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, зам.декана педагогического факультета, Сибайский институт (филиал) Башкирского государственного университета, г.Сибай, Россия,
2 ORCID:0000-0001-8433-6123, Кандидат психологических наук, зав.кафедрой коррекционной педагогики, Институт развития образования Республики Башкортостан, г. Уфа, Россия

ТАБУ И ЭВФЕМИЯ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ МАГИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ ЯЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО, РУССКОГО И БАШКИРСКОГО ЯЗЫКОВ)

Аннотация

Статья посвящена вопросу соотнесения идеи магической и семантической функции языка. Собранные и изученные в ходе сопоставительного анализа фактические материалы иллюстрируют наличие незримой связи , существовавшей в мотивах табуирования отдельных слов в древних и современных культурах . Вера в магические возможности слова наряду с мотивами психологического характера (с трах как эмоциональный интенсификатор табуирования ) во все времена выступала движущим фактором речевого поведения, способствующего ограничению в употреблении одних слов и возникновению новых способов обозначения. Универсальность рассматриваемых явлений подтверждается на основе анализ а древних и современных форм эвфемизмов на материале разноструктурных языков . Преемственность и цикличный характер процесса табуирования и эвфемизации определяет динамическое развитие словаря и общенациональной лексики.

Ключевые слова: вера, табу, табуирование, эвфемистические замены, эвфемизмы, сила слова, магическая функция слова, мировоззрение, культура, языковая универсалия.

Mukhamedjanova G.N. 1 , Abutalipova E.N. 2

1 ORCID: 0000-0002-0258-1131, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor at the Department of Foreign Languages, Dean of the Faculty of Pedagogy, Sibai Institute (branch) of Baschkire State University, Sibay, Russia,
2 ORCID:0000-0001-8433-6123, Candidate of Pedagogic Sciences, Head of the Department of Correctional Pedagogy of the Bashkir Institute of Education Development, Ufa, Russia

TABOO AND EUPHEMISM AS MANIFESTATIONS OF THE MAGIC FUNCTION OF A LANGUAGE (ON THE MATERIAL OF GERMAN, RUSSIAN AND BASHKIRIAN LANGUAGES)

Abstract

The article is devoted to the question of correlating the idea of magical and semantic functions of a language. Factual materials collected and studied in the course of comparative analysis illustrate the existence of an invisible link in the motives of tabooing separate words in ancient and modern cultures. Belief in magical possibilities of a word along with the motives of psychological character (fear as an emotional intensifier of tabooing) has always been a driving factor of verbal behavior contributing to the limitation of use of certain words and the emergence of new ways of notation. The universality of the phenomena under consideration is confirmed by the analysis of ancient and modern forms of euphemisms on the material of differently structured languages. Continuity and cyclical nature of taboos and euphemization processes predetermine dynamic development of a vocabulary and the nationwide lexis.

Keywords: belief, taboo, tabooing, euphemistic substitutions, euphemisms, word strength, magic word function, worldview, culture, linguistic universals.

Введение / Introduction

В истории развития человеческой речи язык выполнял две диаметрально противоположные функции: собственно семантическую и магическую. Большая часть того, что знает человек о мире, связано с использованием семантической функции языка. Благодаря языку осуществляется накопление и усвоение опыта, выработанного за большой период времени, преемственность человеческой культуры. Семантическая функция языка присутствует на всех этапах развития человеческой речи: без нее речь просто не может существовать. Вместе с тем существуют основания полагать, что магическая функция языка, которая имела доминирующее влияние на ранних ступенях развития общества, определяет развитие словотворческого процесса и на современном этапе развития, выступая инструментом воздействия на человека.

Задача данной статьи / The aim of this study – проанализировать древние и современные формы табу, иллюстрирующие веру в магическую функцию слова, отражающую тесную связь между явлениями табу и эвфемией и универсальный динамичный характер данного лингвистического феномена.

Material and methods / Материалы и методы исследования . Для решения поставленной задачи исследования были использованы методы наблюдения, дистрибутивного, компонентного анализа, лексикографического отбора, сопоставительно-описательный метод.

Материалом исследования послужили лексические единицы, полученные в результате сплошной выборки из толковых, фразеологических, и других лексикографических источников, а также записи устной речи.

Корреляционный анализ эвфемизмов / Correlation analysis of euphemisms.

Если мы посмотрим на развитие человеческой речи, то обнаружим, что в примитивных сообществах слова наделялись особой чудодейственной силой, способной оказывать влияние на судьбу человека. Произнести слово означало фактически повлиять на жизнь того или иного человека. Согласно этому поверью, слова доброго пожелания и благословения привлекают на того, кому оно адресовано, счастье и благополучие, и наоборот, слова проклятия или оброненные в сердцах негативные пожелания влекут за собой различные болезни, беды и даже смерть. Не зная причин многих болезней, первобытный человек объяснял их тем, что на ребенка пал дурной глаз. У многих народов была выработана целая система мер, якобы способных защитить от влияния таинственных сил, скрываемых за словом. Считалось, что способностью сглаза обладал любой человек, поэтому глядя на ребенка нельзя было хвалить его, отмечать его положительные качества. Если же при ребенке произносились похвальные речи, непременно следовало добавить «как бы не сглазить» (ср. баш .: «кγз теймə h ен ») и при этом трижды сплюнуть. Как отмечается в исследованиях А.Н.Афанасьева, по представлениям древних, «слюна и дуновение, будучи символами дождя и ветра, обладают магическими свойствами, способными защитить от болезней и оградить от сил зла» .

Вера в магические свойства слова на ранней стадии развития общества определила процесс табуирования, послужившего причиной возникновения древнейших форм эвфемизмов. Считалось, что при произнесении запретного слова человек рискует вызвать на себя все губительные последствия, изначально заложенные в нем при активном вмешательстве сверхъестественных сил. Слова, которые считались опасными для человека, исключались из речевого обихода. Вместо запретных слов привлекались «подставные» слова, которым приписывались свойства защиты от негативного воздействия внешних сил. Часть таких иносказательных обозначений впоследствии становится исключительными для них названиями. К таким случаям относится общеславянское medụed ь – «медведь» (буквально – «медоед»), вытеснившее индоевропейское наименование медведя (греч. arktos , лат. ursus и т.п.). Этой же причиной объясняется возникновение немецкого обозначения B ä r (собственно – «коричневый»). В лексической системе башкирского языка обнаруживаются вторичные обозначения, образованные на основе выделения внешнего признака – ялбыр («лохматый», «мохнатый»), яçы табан (яçы – «широкий», «плоский», табан – «стопа», «ступня»), салыш табан (салыш – «кривая», табан – «стопа», «ступня»), тайыш табан («косолапый»), салыш аяk («косолапый»), сонтой kойроk («короткий хвост»).

Эвфемистической замене подвергались обозначения земноводных, а также особей животного мира, не представляющих серьезной угрозы для человека – насекомых, птиц, рыб, мелких грызунов. К примеру, для обозначения мыши привлекались обобщающие формы номинации поганка, гадина, гнус. В немецком языке во избежание прямого упоминания слова «мышь» использовалось обозначение der Bodenl ä ufer («бегущая по полу»), а слово «змея» (древнегерм. slango , лат. serpens ) – нем. Schlange , первоначально означало «ползущий», позднее заменялось определениями die Kriechende , die Gr ü ne ; известно также наименование Leder «кожа». Русское слово «змея» произведено от «земля» , то есть «земная» . В сознании носителей русского языка слово «змея» воссоздавало комплекс ассоциаций по внешним представлениям – ползучая, земляная, идущая на брюхе, зеленая . В башкирском языке для обозначения змеи привлекались обозначения, образованные на основе ассоциативного сходства данного пресмыкающегося по внешнему признаку – kамсы («плеть», «хлыст»), майлы kайыш («масляный ремень»), озон еп («длинная нить»), озон kорт («длинный червь»), ялтыр («блестящий»), ялтыр /майлы kайыш («блестящий / масляный ремень»), а единицы kыштыр, шыптыр (производные от «скрести», «шуршать») служили заменой слову «мышь». Иллюстрацией эвфемистической замены отдельных наименований особей животного мира на основе поляризации значения табуируемого слова могут служить крыска (вместо «крыса»), Sch ö nes Dingel вместо «ласка» в немецком языке .

Наличие табу стало важной чертой речевого поведения, характерного не только для культур архаичного типа, но и для гораздо более высокоразвитых. До сих пор, говоря о чем-то мы опасливо добавляем: «чтобы не сглазить», как бы предполагая, что наши слова могут вызвать нежелательные или неприятные последствия. В ряде случаев эти словесные формы сопровождаются соответствующим языковой ситуации действием, призванным защите от негативных последствий своих слов (постукивание по дереву, сплевывание и др.). Исследования в области психологии подтверждают, что «выполнение такого рода ритуалов оказывают благоприятное психологическое воздействие на людей, даже если они не несут особой смысловой нагрузки и носят традиционный характер» .

Для носителей русского языка традиционно пожелание благополучия в положительной форме: в добрый час»/ «в добрый путь». Сходная тенденция прослеживается на материале башкирского языка.: «хəйерле сəғəттə бул h ын / «юлың уң бул h ын «в добрый путь»). В немецком языке сохранилось выражение « Weidmanns Heil ! » как остаточное действие существовавшего некогда обычая пожелания удачной охоты. По представлению древних германских племен большой палец руки обладал магической силой, защищающей от воздействия духов зла. Данное поверье послужило источником возникновения известного выражения Ich dr ü cke Ihnen / dir den / die Daumen ! в качестве пожелания успеха и удачи в делах .

Номинативные возможности языка не ограничиваются упомянутыми способами эвфемистической замены табуируемого объекта. Каждая единица несет в себе дополнительную языковую информацию, отражая специфику национального мировоззрения.

Заключение / Conclusion

В настоящее время язык сохраняет воздействующие на человеческое сознание свойства, обнаруживая незримое сходство с магией слова в древности. Магическая функция языка на современном этапе развития общества проявляется в его способности оказывать психологическое воздействие как на отдельного человека, так и на целую группу лиц. В зависимости от установки адресанта речи и с учетом ряда сопутствующих языковой ситуации факторов, слово оказывается могущественным инструментом, способным оказать как положительное (лечебное, мобилизующее внутренние ресурсы организма человека), так и неблагоприятное воздействие на человека. Если с этой точки зрения посмотреть на значение языка и речи для человека, становится очевидным тот факт, что слово, будучи отражением различных мировоззрений и настроений как отдельных индивидов, так и целых социальных групп, равносильно действию.

Магическая функция языка является частным случаем призывно-побудительной функции, с той разницей, что в случае словесной магии адресат речи - это не человек, а высшие силы. К проявлениям магической функции относятся табу, табуистические замены, а также обеты молчания в некоторых религиозных традициях; заговоры, молитвы, клятвы, в том числе божба и присяга; в некоторых религиях священные тексты, Писания, считаются внушенными, продиктованными свыше. Общей чертой отношения к слову как к магической силе является неконвенциональная трактовка языкового знака, т. е. представление о том, что слово - это не условное обозначение некоторого предмета, а его часть, поэтому напр., произнесение ритуального имени может вызывать присутствие того, кто им назван, а ошибиться в словесном ритуале - это обидеть, прогневить или навредить высшим силам. Все известные в истории культурные ареалы сохраняют в той или иной мере традиции религиозно-магического сознания. Поэтому магическая функция языка универсальна, хотя конкретные ее проявления в языках мира бесконечно разнообразны. Нередко элемент собственно магии уже выветрился из некоторых подобных слов и выражений (рус. спасибо < спаси Бог ), в других случаях он вполне ощутим, напр., не к ночи будь помянут, не тем будь помянут, не говори под руку, не каркай - беду накличешь . Магические формулы, имевшие конечной целью положительный результат (плодородие, здоровье), часто строились как проклятие и брань. В ряде традиций известно ритуальное сквернословие в свадебных и сельскохозяйственных обрядах. К обрядовым заклинаниям восходят некоторые бранные выражения.

См. также: Языковое табу

- Состоит в том, что стандартный язык используется как средство «выделения» своего этноса среди других этносов, предполагает противопоставление «своих» - «чужим»...
- См. Когнитивная функция...
Словарь социолингвистических терминов
- См. Параллельная...
Словарь социолингвистических терминов
- Предназначение языка интенсифицировать образование национально-политических общностей, которое реализуется в результате сознательных действий общества или государства, направленных на распространение языка,...
Словарь социолингвистических терминов
Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник
- Параллельная функция...
Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник
Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник
Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник
- использование потенциальных свойств средств языка в речи для разных целей...
Толковый переводоведческий словарь
- Использование стандартного языка как средства выделения своего этноса среди других этносов, противопоставления своих чужим; элемент национальной идентификации...
- Функция, нацеленная на образование с помощью языка национально-политических общностей, которое реализуется в результате сознательных действий общества или государства, направленных на распространение языка,...
Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
- Предназначение языка быть средством завязывания контактов между индивидами...
Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
- Частный случай призывно-побудительной функции...
Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
- Когнитивная функция языка...
Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
- Параллельная функция...
Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило

"Магическая функция языка" в книгах

8. Типы адаптации языка к человеческой коммуникации и понятие принципов системы языка

Из книги Язык и человек [К проблеме мотивированности языковой системы] автора Шелякин Михаил Алексеевич

8. Типы адаптации языка к человеческой коммуникации и понятие принципов системы языка Поскольку процесс человеческой коммуникации состоит из его участников, канала связи, передаваемой и понимаемой информации об объективной и субъективной действительности, то

Развенчание академика Марра и утверждение русского языка на роль «мирового языка социализма»

Из книги Подлинная история русских. XX век автора Вдовин Александр Иванович

Развенчание академика Марра и утверждение русского языка на роль «мирового языка социализма» В 1950 году Сталин принял личное участие в дискуссии по проблемам языкознания. К этому времени учение Н.Я. Марра, провозглашенное «единственно правильным», обнаруживало

§ 4. Системное представление действительности и функция языка

Из книги О чем рассказали «говорящие» обезьяны [Способны ли высшие животные оперировать символами?] автора Зорина Зоя Александровна

§ 4. Системное представление действительности и функция языка 1. Конфигурационные структуры системного уровня. Многие важнейшие структуры системного уровня носят неявный характер. Поэтому обнаружить и эксплицировать их удается лишь путем анализа языковых значений и

Из книги Спонтанность сознания автора Налимов Василий Васильевич

О едином понимании естественного языка и языка музыкальных текстов с позиций вероятностной модели смыслов Вероятностная модель смыслов (ВМС) исходит из представления о континууме? элементарных семантических элементов, над которыми задается весовая функция?(?),

2. Философско-лингвистическое изучение языка. Теория языка

автора Фефилов Александр Иванович

2. Философско-лингвистическое изучение языка. Теория языка 2.1. Антуан Арно (1612–1694), Клод Лансло (1616–1695), Пьер Николь (1625–1695). Логические и рациональные основы языка Логика и Грамматика Пор-Руаяля (1660, 1662) Основные труды и источники: Арно А. Лансло Кл. Грамматика общая и

4.2. Бертран Рассел (1872–1970). Независимость познания от сознания и языка. Преимущество естественного языка – в его неопределенности и возможности нового означивания

Из книги Феномен языка в философии и лингвистике. Учебное пособие автора Фефилов Александр Иванович

4.2. Бертран Рассел (1872–1970). Независимость познания от сознания и языка. Преимущество естественного языка – в его неопределенности и возможности нового означивания Английский философ и общественный деятель с мировым именем. Автор одной из версий философской доктрины

4.5. Мартин Хайдеггер (1889–1976). Бытие языка и язык бытия. Отсылочная функция слов

Из книги Феномен языка в философии и лингвистике. Учебное пособие автора Фефилов Александр Иванович

4.5. Мартин Хайдеггер (1889–1976). Бытие языка и язык бытия. Отсылочная функция слов Видный представитель заподноевропейской философии ХХ века. Родился в Месскирхе в бедной семье, в которой о школьном гимназическом и тем более академическом образовании и не помышляли. Судьба

Садовод со знанием французского языка. Преподаватель французского языка Алексей Петрович Гемилиан (1826–1897)

Из книги Московские обыватели автора Вострышев Михаил Иванович

Садовод со знанием французского языка. Преподаватель французского языка Алексей Петрович Гемилиан (1826–1897) Н. Н. Бантыш-Каменский отмечал: «После чумы (1771 г.) на Москву напала другая зараза - французолюбие. Много французов и француженок наехало с разных сторон, и нет

3. Науки при Адриане. - Невежество римлян. - Культура лангобардов. - Адальберга. - Павел Диакон. - Школы в Риме. - Духовная музыка. - Исчезновение поэзии. - Стихотворные эпиграммы. - Утрата латинского языка. - Первые зачатки новоримского языка

Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд

Функция MsgBox языка VBScript

автора Попов Андрей Владимирович

Два языка внутри одного задания (использование функции InputBox языка VBScript в сценариях JScript)

Из книги Windows Script Host для Windows 2000/XP автора Попов Андрей Владимирович

Интуитивное понимание не требует языка, но: языка не существует без понимания

Из книги Почему я чувствую, что чувствуешь ты. Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов автора Бауэр Иоахим

Интуитивное понимание не требует языка, но:

О едином понимании естественного языка и языка музыкальных текстов с позиций вероятностной модели смыслов

Из книги автора

Часть 1. Полная функция управления в толпо-“элитаризме” и в реальном народовластии 1.1. Полная функция управления и первобытная практика её реализации в жизни общества

Из книги «О текущем моменте» № 7(79), 2008 г. автора СССР Внутренний Предиктор

Часть 1. Полная функция управления в толпо-“элитаризме” и в реальном народовластии 1.1. Полная функция управления и первобытная практика её реализации в жизни общества В достаточно общей теории управления (ДОТУ) есть понятие «полная функция управления». Полная функция

13. Магическая («заклинательная») функция языка и неконвенциональное (безусловное) отношение к знаку

Из книги Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий автора Мечковская Нина Борисовна

13. Магическая («заклинательная») функция языка и неконвенциональное (безусловное) отношение к знаку Один из наиболее глубоких языковедов XX в. Р.О.Якобсон на основе теории коммуникативного акта определил систему функций языка и речи. Три из них являются универсальными,