Нейрогуморальная регуляция. А7.Фотосинтез, биосинтез белков – это примеры

Глава VI. Князь рассказывает ещё трогательную историю о бедной и больной швейцарской девушке Мари. Соблазнённая проезжим коммивояжёром, она за этот грех была отвергнута всеми земляками, но под влиянием князя деревенские дети стали заботиться о несчастной, и она умерла в окружении доброты и забот.

Князь производит сильное впечатление на генеральшу и её дочерей, очень нравится им всем.

Достоевский. Идиот. 2-я серия телесериала

Глава VII. Видя, что князь вошёл в доверие у дам-Епанчиных, Ганя Иволгин украдкой передаёт через него записку младшей из трёх сестёр, Аглае . Позор брака с обесчещенной Настасьей Филипповной всё же томит Ганю, и он пытается найти себе другую богатую невесту. Как то раз Аглая проявила к нему сострадательное участие, и Ганя теперь пишет ей в записке, что готов за одну надежду взаимной любви порвать с Настасьей Филипповной. Аглая сразу с презрением замечает, что Ганя не хочет расставаться с 75-ю тысячами без получения гарантий такой надежды. Она показывает записку князю, а Гане даёт высокомерный ответ: «Я в торги не вступаю».

Раздосадованный Ганя проникается неприязнью к князю, узнавшему многие его секреты. Между тем, князь, по рекомендации генерала, идёт снять комнату, которую Ганя сдаёт в своей квартире.

Глава VIII. На квартире у Гани князь видит его родственников. Энергичная сестра Гани, Варя, узнав, что сегодня будет окончательно решен вопрос о женитьбе её брата на «камелии», закатывает Гане бурную сцену. Князь в это время слышит звук дверного колокольчика. Он отворяет – и с изумлением видит перед собой Настасью Филипповну. Скрывая явное волнение под маской напускной надменности, та идёт «знакомиться с семьёй» своего жениха.

Глава IX. Неожиданное появление Настасьи Филипповны ошеломляет всех в доме. Родные Гани теряются. Пьяный отец Гани, известный врун и фантазёр генерал Иволгин, рассказывает Настасье Филипповне выдуманную историю о том, как он якобы раз в вагоне поезда выбросил в окно болонку, принадлежавшую двум дамам. Настасья Филипповна, хохоча, уличает генерала во лжи: этот случай был за границей, о нём печатали в газете «Indépendance Belge». Родные Гани возмущены тем, что «камелия» откровенно смеётся над их отцом. Назревает резкая сцена, но её прерывает новый сильный удар колокольчика.

Глава X. В дверь вваливается пьяная компания во главе с Парфёном Рогожиным: прознав, что Настасью Филипповну хотят женить на Гане, он приехал предложить этому «подлецу и шулеру» отступиться от неё за три тысячи.

Раздражённый Ганя пытается гнать Рогожина, но тот предлагает тогда не три тысячи, а 18. Настасья Филипповна, хохоча, кричит: «Мало!» Рогожин повышает цену до 40 тысяч, потом и до 100.

В негодовании на этот унизительный торг Варя просит, чтобы кто-нибудь вывел отсюда «эту бесстыжую». Ганя бросается на сестру. Его хватает за руки князь, и Ганя в исступлении даёт ему пощёчину. Кроткий князь лишь выговаривает в сильном волнении, что Ганя будет стыдиться своего поступка, а затем обращается к Настасье Филипповне: «А вам не стыдно? Разве вы такая, какою теперь представлялись?»

Потрясённая проницательностью разгадавшего её князя, та вдруг прекращает смеяться. Надменная маска спадает с неё. Поцеловав руку ганиной матери, Настасья Филипповна поспешно уходит. Уводит свою компанию и Рогожин, обсуждая по пути, где можно быстро достать 100 тысяч наличными под любые проценты.

Глава XI. Ганя приходит к князю в комнату извиняться за пощёчину. Князь обнимает его, но убеждает оставить мысль о женитьбе на Настасье Филипповне: это не стоит 75 тысяч. Но Ганя настаивает: женюсь непременно! Он мечтает не просто разбогатеть, а превратить эти 75 тысяч в огромное состояние, стать «королём иудейским».

После ухода Гани его младший брат Коля приносит князю записку от генерала Иволгина с приглашением в соседнее кафе.

Достоевский. Идиот. 3-я серия телесериала

Глава XII. Пьяный Иволгин в кафе просит у князя взаймы. Мышкин отдаёт ему свои последние деньги, но просит, чтобы генерал помог ему попасть на сегодняшний вечер к Настасье Филипповне. Иволгин берётся отвести князя к ней, но приводит в квартиру своей любовницы, капитанши Терентьевой, где валится на диван и засыпает.

К счастью тут же оказывается добрый Коля, пришедший к своему другу, больному сыну Терентьевой Ипполиту. Коля знает адрес Настасьи Филипповны и доводит князя до её дома.

Глава XIII . Князь сам толком не понимает, зачём он идёт к Настасье Филипповне. У той на дне рождения уже сидят Тоцкий, генерал Епанчин, мрачный Ганя и ещё несколько гостей. Хотя князь является незваным, Настасья Филипповна, сильно заинтересовавшаяся им на ганиной квартире, сама с радостью выходит его встречать.

Один из гостей, нагловатый Фердыщенко, предлагает «игру»: «пусть каждый из нас расскажет вслух то, что сам он считает самым дурным своим поступком в жизни».

Глава XIV. Часть присутствующих соглашается на это. Вначале сам Фердыщенко описывает, как один раз, не зная зачем, украл три рубля на даче у одного знакомого. За ним генерал Епанчин вспоминает случай, когда он молодым прапорщиком изругал из-за пропавшей миски бедную, одинокую старуху-вдову, которая в ответ лишь молча смотрела на него – и, как потом оказалось, в этот момент умирала. Затем Тоцкий рассказывает, как в молодости, по случайной блажи разбил любовь одного своего друга, и тот из-за этого уехал искать смерти на войне.

Когда Тоцкий кончает, Настасья Филипповна вдруг обращается к князю с вопросом: выходить ли ей замуж за Гаврилу Ардалионовича? «Нет… не выходите!» – тихо отвечает князь. «Таков и будет тебе, Ганя, мой ответ, – объявляет Настасья Филипповна. – Я в князя как в первого, во всю мою жизнь, истинно преданного человека поверила, потому что и он в меня с одного взгляда поверил».

Настасья Филипповна говорит, что не возьмёт у Тоцкого 75 тысяч и завтра же съедет с нанятой им квартиры. Её слова прерывает звонкий удар дверного колокольчика.

Глава XV. В квартиру вваливается рогожинская компания. Впереди идёт он сам со ста тысячами, завёрнутыми в грязную газету. За Рогожиным крадётся и низкий подхалим Лебедев.

«Вот, господа, – говорит Настасья Филипповна. – Рогожин купил меня за сто тысяч, а ты, Ганя, хоть торговля эта шла в твоём доме, при матери и сестре, все-таки после того свататься приехал! Чем с тобой или Тоцким жить – да лучше на улицу, с Рогожиным! Тоцкому все деньги отдать, а без денег ведь и Ганя меня не возьмёт!»

«Князь возьмёт!» – вставляет ехидный Фердыщенко. «Правда?» – оборачивается Настасья Филипповна к князю. «Правда, – подтверждает тот. – И я вас не низкую, а честную беру, Настасья Филипповна. Я ничто, а вы страдали… Вы Тоцкому семьдесят пять тысяч назад бросаете… Этого никто здесь не сделает. Но мы с вами, может быть, будем не бедны, а богаты: я получил в Швейцарии письмо из Москвы о том, что мне следует большое наследство от умершего родственника, богатого купца».

Глава XVI. Гости застывают от неожиданности. «А не стыдно тебе, князь, потом будет, что твоя невеста у Тоцкого в содержанках жила?» – спрашивает Настасья Филипповна. «Вы горды, Настасья Филипповна, – отвечает Мышкин, – и от этого зря виновною себя считаете. А мне, когда я давеча ваш портрет увидал, тотчас показалось, что вы как будто уже звали меня…»

«Я, князь, давно о таком, как ты, мечтала! – восклицает она. – Но могу ли я тебя сгубить? Едем с тобой, Рогожин! Тебе, князь, надо Аглаю Епанчину, а не такую бесчестную, как я!»

«Ганька! – кричит Настасья Филипповна, выхватив пачку у Рогожина. – Эти сто тысяч я за ночь взяла и сейчас брошу их в камин! Если вытащишь пачку голыми руками из огня – вся твоя!»

Она бросает пачку в огонь. Ганя, глядя на неё с безумной улыбкой, падает в обморок. Настасья Филипповна щипцами выхватывает пачку из огня: «Вся пачка Гане! Не пошел-таки, выдержал! Значит, самолюбия больше, чем жажды денег».

Она уезжает на тройке с Рогожиным. На другом извозчике за ними бросается князь.

Достоевский «Идиот», часть 2 – краткое содержание

Глава I. Прошло шесть месяцев от памятного дня рождения Настасьи Филипповны. В семье Епанчиных узнали, что после оргии с Рогожиным в ту ночь в Екатерингофском вокзале она сразу скрылась. Вскоре выяснилось: она в Москве, и туда сразу выехали, друг за другом, Рогожин и князь; впрочем, у князя в Москве было и дело о наследстве. Ганя наутро после той оргии принёс пачку со 100 тысячами вернувшемуся в его квартиру князю. Секретарскую службу у генерала Епанчина он бросил.

Рогожин нашёл Настасью Филипповну в Москве, но там она ещё дважды сбегала от него, и в последний раз вместе с нею пропал из города и князь Мышкин. Полученное им наследство оказалось не так велико, как ожидали, да он ещё и раздал немалую его часть разным сомнительным претендентам.

Генеральша Лизавета Прокофьевна и её дочери очень интересуются судьбой князя. Проект брака Тоцкого со старшей из трёх сестёр Епанчиных, Александрой, тем временем расстраивается. Зато дело идёт к скорой свадьбе Аделаиды с молодым красавцем и богачом, князем Щ. Друг Щ., Евгений Павлович Радомский, светский остроумец и сердцеед, начинает ухаживать за Аглаей.

Варя Иволгина после того, как брат её потерял служебное место, вышла замуж за ростовщика Птицына и переехала к нему со всеми родственниками. Варя и её младший брат Коля сближаются с семьёй Епанчиных.

Перед Пасхой Коля неожиданно передаёт Аглае странное письмо от князя Мышкина: «Вы мне нужны, очень нужны. Я от всей души желаю вам счастья и хочу спросить, счастливы ли вы?» Аглая очень рада этому письму.

Глава II. Ровно через полгода после дня рождения Настасьи Филипповны князь Мышкин вновь приезжает в Петербург, получив перед этим письмо Лебедева. Тот сообщает в нём, что Настасья Филипповна вернулась в Петербург, и здесь её вновь разыскал Рогожин. Сойдя с поезда, князь в вокзальной толпе вдруг чувствует на себе горячий и неприятный взгляд двух чьих-то глаз.

Князь посещает Лебедева, который рассказывает, что Рогожин вновь склоняет Настасью Филипповну выйти за него. Уже зная мрачный, ревнивый характер Парфёна, та в ужасе от такой перспективы, но Рогожин очень настойчив. «А от вас, князь, – добавляет Лебедев, – она ещё пуще желает скрываться, и здесь – премудрость!»

Глава III. От Лебедева князь едет в мрачный, грязно-зелёный дом Рогожина. Парфён встречает его без особой радости. Князь случайно замечает: у Рогожина тот же взгляд, который он поймал на себе в вокзале.

Князь уверяет Рогожина: «мешать твоей женитьбе на Настасье Филипповне я не буду, хотя чувствую, что за тобою ей непременная гибель, да и тебе тоже. А сам я её не любовью люблю, а жалостью». От вида и голоса князя Парфён немного смягчается. Он рассказывает, как Настасья Филипповна старалась порвать с ним в Москве, как он избил её, а потом, прося прощения, «полторы сутки не спал, не ел, не пил, на коленки перед ней становился». Она же то ругала его, то зарезать хотела, а когда спать пошла, не заперла за собой комнаты: «не боюсь тебя!» Но, видя его отчаяние, всё же обещала выйти замуж: «Пойду за тебя, Парфен Семенович: всё равно погибать-то». Однако потом опять сбежала, а найденная здесь, в Петербурге, пока насчёт свадьбы ничего не сулит. «У тебя, говорит, Парфен Семеныч, сильные страсти и большой ум есть. Без любви ко мне ты сел бы, как отец, деньги копить и, пожалуй, накопил бы не два миллиона, а десять, да на мешках своих с голоду бы и помер, потому у тебя во всем страсть, всё ты до страсти доводишь».

Князь потрясён: «Что же она сама под нож идет, за тебя выходя?» – «Да потому-то и идет за меня, что за мной нож ожидает! Она не меня, а тебя любит, пойми! Только думает, что выйти ей за тебя невозможно, потому что этим она тебя опозорит и сгубит. «Я, говорит, известно какая». Она поэтому тогда от тебя и убежала…»

Князь, в волнении слушая, рассеянно берёт лежащий у книги на столе нож. Рогожин тут же нервно вырывает его у Мышкина из рук…

Глава IV . Рогожин провожает уходящего князя. В коридоре они проходят мимо картины – копии «Мёртвого Христа» Гольбейна, где Спаситель изображён во гробе избитым и почерневшим, как обычный смертный человек. Остановившись, Рогожин спрашивает князя, верит ли он в Бога: «Я вот на эту картину люблю смотреть». «Да от этой картины вера может пропасть!» – восклицает Мышкин. «Пропадает и то», – подтверждает Парфён.

Мёртвый Христос. Художник Гольбейн-младший

Князь рассказывает ему, как остановившись недавно в гостинице, он узнал, что за ночь до этого один крестьянин с молитвой «Господи, прости!» зарезал другого за серебряные часы. Потом князь услышал от случайно встреченной простой бабы сравнение Божьей радости о раскаявшемся грешнике с радостью матери, которая заметила первую улыбку у своего младенца. Мышкин подивился глубине этой мысли, «выразившей разом всю суть христианства».

Парфён вдруг предлагает князю обменяться крестами – побрататься. Тянет его на другую половину дома, к своей слабоумной по старости матери. Та крестит Мышкина. Но при прощании князь видит, что Рогожин с трудом заставляет себя обнять его. «Так бери же ее, коли судьба! Твоя! Уступаю!.. Помни Рогожина!» – говорит он Мышкину дрожащим голосом и быстро уходит.

Глава V. Князь собирается ехать на дачи в Павловск, но, уже сев в вагон, вдруг выходит обратно. Перед посадкой на вокзале ему вновь померещились в толпе глаза Рогожина. Быть может, он следит: не отправится ли князь к Настасье Филипповне? Зачем? Что хочет сделать в этом случае?.. В витрине привокзальной лавки князь вдруг видит такой же, как на столе у Рогожина нож…

На улице душно. Охватившая князя душевная тягость напоминает приближение эпилептического припадка, какие случались с ним раньше. Мышкин гонит от себя мысль о том, что Рогожин способен покуситься на его жизнь. Но ноги сами несут его к дому, где поселилась Настасья Филипповна. Князь знает этот адрес от Лебедева и испытывает мучительное желание проверить, пойдёт ли Рогожин за ним. Дойдя до дома и обернувшись от двери, он видит стоящего через перекрёсток Парфёна.

Ни один из них не подходит друг к другу. Князь идёт в свою гостиницу. В воротах он замечает мелькнувшего впереди человека, а когда поднимается по лестнице – из тёмного угла на него бросается Рогожин с ножом. От удара князя спасает лишь внезапно наступивший припадок: от него он внезапно падает со страшным криком, и Рогожин, смешавшись, убегает.

Князя находит ждавший его в гостинице Коля Иволгин и перевозит на дачу Лебедева в Павловск: Мышкин ещё раньше договорился снять её.

Глава VI. Князь быстро оправляется на даче от припадка. К нему сюда ходят друзья и знакомые, вскоре навещает и семейство Епанчиных. В шутливом разговоре Аделаида и Коля случайно упоминают про «рыцаря бедного», лучше которого нет на свете. Красавица Аглая сначала конфузится от этих слов, а потом объясняет матери: она с сёстрами недавно вспоминала про пушкинское стихотворение об этом рыцаре. Поставив себе идеалом «образ чистой красоты», рыцарь поверил ему и отдал ему всю свою жизнь. Объявив: «Я люблю рыцаря бедного и уважаю его подвиги!», Аглая выходит на середину террасы и становится прямо перед князем, чтобы прочесть это стихотворение.

Глава VII. Она декламирует его с большим чувством, но заменяет буквы надписи на щите рыцаря A. M. D. (Славься Матерь Божия!) на Н. Ф. Б. (Настасья Филипповна Барашкова). Князь гадает, что хочет выразить Аглая: насмешку над ним или истинное чувство восторга. Как раз вошедший с саркастическим видом Евгений Павлович Радомский, похоже, склоняется к первому объяснению.

Дочь Лебедева, Вера, сообщает князю, что к нему рвутся четыре молодых человека. Один из них называет себя «сыном Павлищева», умершего опекуна князя, который лечил его в Швейцарии на свои средства. Мышкин уже слышал об этом мутном деле, пятнающем его репутацию. Слышали о нём и Епанчины. Аглая с горящими глазами советует князю тут же решительно объясниться с пришедшими. Лебедев объясняет: это – крайние нигилисты.

Князь просит впустить их. Входят «сын Павлищева» (Антип Бурдовский), племянник Лебедева (Докторенко), отставной поручик-боксёр Келлер из бывшей пьяной рогожинской компании и сын капитанши Терентьевой Ипполит, юноша в последней стадии чахотки.

Глава VIII. Нигилисты стараются вести себя развязно и нагло. Лебедев приносит «прогрессивную» газетёнку со статьёй о князе, которую они опубликовали. Коля читает статью вслух.

Князь высмеивается там, как идиот, игрою судьбы получивший крупное наследство. Затем рассказывается, что «сладострастный крепостник» Павлищев якобы обольстил в молодости крестьянскую девушку – мать Бурдовского, и теперь князю «не по закону, а по справедливости» следовало бы отдать Бурдовскому («сыну Павлищева») «десятки тысяч», которые Павлищев потратил на его лечение в Швейцарии. Статья оканчивается гнусным, безграмотным стихом-эпиграммой на князя.

Друзья князя ошеломлены гадким тоном статьи: «Точно пятьдесят лакеев вместе сочиняли». Но сам Мышкин объявляет, что решил выдать Бурдовскому 10 тысяч рублей. Он разъясняет: всё дело, по-видимому, затеял адвокат-мошенник Чебаров, а Бурдовский, скорее всего, искренне уверен в том, что он «сын Павлищева». Князь просит, чтобы о деле подробнее рассказал присутствующий здесь Ганя Иволгин, который уже занимался им по его просьбе.

Глава IX. Ганя рассказывает: Павлищев когда-то питал чистое чувство к сестре матери Бурдовского, крестьянской девушке. Когда та умерла молодой, он отложил крупное приданое её сестре, много помогал ей и после замужества и рождения сына. Отсюда и вправду возникли слухи о его связи с этой сестрой, но легко доказать, что они – ложь. Мать Бурдовского теперь сильно нуждается, и князь недавно оказал ей поддержку деньгами.

Услышав всё это, Бурдовский кричит, что отказывается от своих претензий. Лизавета Прокофьевна Епанчина в возмущении бранит нигилистов. «Сумасшедшие! Да вы от тщеславия и гордости и друг друга потом переедите». Она негодует и на князя: «А ты ещё у них прощения просишь?» Однако генеральша смягчается, когда Ипполит Терентьев начинает сильно, с кровью кашлять и объясняет, что ему осталось жить всего недели две.

Глава X. Князь и Лизавета Прокофьевна угощают Ипполита чаем. Евгений Павлович смотрит на эту сцену с издёвкой. «Да ведь от ваших теорий легко прямо перескочить на право силы и даже убийства» – замечает он Ипполиту. «Ну и что?» – небрежно бросает тот. «Да просто по моим наблюдениям никогда наш либерал не в состоянии позволить иметь кому-нибудь свое особое убеждение и не ответить тотчас же своему оппоненту ругательством или чем-нибудь хуже», – отвечает Евгений Павлович.

Ипполит прощается, говоря, что едет домой умирать: «Природа очень насмешлива… Она создает самые лучшие существа с тем, чтобы потом насмеяться над ними». Он начинает рыдать, однако, тут же сконфузившись от своей слабости, накидывается на князя: «Я вас ненавижу, иезуитская, паточная душонка, идиот, миллионер-благодетель!»

Нигилисты уезжают. Недовольные чрезмерной добротой князя Епанчины сходят с террасы – и тут неожиданно появляется блестящая коляска с двумя барынями.

Одной из них оказывается Настасья Филипповна. Она кричит Евгению Павловичу о каких-то его долгах и векселях, которые, по её просьбе, выкупил Рогожин и теперь подождёт со взысканием. Радомский потрясён оглаской неприятных для него сведений. Коляска уезжает. Князь Мышкин, услышавший голос роковой для него женщины, близок к обмороку.

Глава XI. Князь и Епанчины ломают голову над целью загадочного поступка Настасьи Филипповны. Ганя подтверждает слух о том, что Радомский имеет крупные долги. Постепенно проясняется, что Настасья Филипповна, видимо, старалась расстроить помолвку Радомского с Аглаей, изобличив его в неблаговидных делах.

После появления Настасьи Филипповны князем овладевает тяжёлое чувство: рок неудержимо втягивает его во что-то страшное.

Глава XII. Через три дня после ссоры с князем из-за Ипполита Лизавета Прокофьевна вбегает к нему и требует откровенных объяснений: любит ли он Аглаю и не женат ли на Настасье Филипповне, как об этом ходят слухи?

Князь отвечает, что на Настасье Филипповне он не женат, и показывает Лизавете Прокофьевне только, что полученную от Аглаи записку, где она в дерзком тоне запрещает ему посещать их семью. Лизавета Прокофьевна хватает князя за руку и тащит к себе на дачу. «Невинный простофиля! Это она с горячки. Досадно было, что ты не идешь, только не рассчитала, что так к идиоту писать нельзя, потому что буквально примет…»

Достоевский «Идиот», часть 3 – краткое содержание

Глава I. Князь на даче Епанчиных слушает речь Евгения Павловича: русские либералы до сих пор были только из двух слоев: помещичьего и семинарского. Но оба эти сословия давно отделились от остальной нации. Поэтому и наши либералы имеют взгляды совершенно ненациональные, нападают не на порядки вещей, а на саму Россию, являясь, сами того не замечая, тупыми консерваторами.

Князь соглашается с этим. Соглашается и с тем, что нынешние теории нигилистов о том, что у человека бедного естественно может появиться мысль прибегнуть для поправки своего положения хотя бы и к убийствам – очень опасное явление. «А как же вы в деле Бурдовского не заметили точно такого же извращения идей?» – спрашивает Радомский. Лизавета Прокофьевна в ответ рассказывает, что князь получил письмо от Бурдовского с раскаянием – «а мы такого письма не получали, и не нам нос перед ним задирать». Каялся перед князем и Ипполит.

Лизавета Прокофьевна зовёт всю семью на музыку к вокзалу.

Глава II. По доброте души князь не только не держит обиды на высмеивавшего его Радомского, но и извиняется перед ним. Аглая, слыша это, восклицает: «Вы честнее, благороднее, добрее и умнее всех! Для чего же вы себя ставите ниже их?» Потом кричит в истерике: «Меня все дразнят, что я за вас выйду замуж!» Эту слишком откровенную сцену выражения Аглаей своих чувств к князю удаётся сгладить лишь общим хохотом.

Все идут на музыку. По пути Аглая потихоньку указывает князю на зелёную скамейку в парке: «Я люблю по утрам здесь сидеть». У оркестра князь сидит рядом с Аглаей в рассеянности. Внезапно появляется Настасья Филипповна в сопровождении компании лиц сомнительного вида. Проходя мимо Епанчиных, она вдруг громко заговаривает с Радомским, сообщая о самоубийстве его дяди, оказавшегося крупным казнокрадом. «А ты в отставку заблаговременно вышел, хитрец!»

Лизавета Прокофьевна тут же уводит за собой семью от скандала. «Для этой твари нужен хлыст!» – восклицает тем временем по поводу Настасьи Филипповны один офицер, друг Евгения Павловича. Она, услышав эти слова, хлещет его по лицу тонкой тросточкой. Офицер бросается на неё, но его удерживает за руки князь. Настасью Филипповну уводит неизвестно откуда появившийся Рогожин.

Глава III. Князь идёт за Епанчиными и в задумчивости одиноко садится на террасе их дачи. Как бы невзначай к нему выходит Аглая. Она вначале заводит с ним посторонний разговор, а потом суёт в руки записку.

Князь уходит с дачи вместе с генералом Епанчиным. По пути тот рассказывает: Аглая только что заявила всем: Настасья Филипповна «забрала себе в голову во что бы то ни стало меня замуж за князя выдать, а для того Евгения Павлыча от нас выживает».

Расставшись с генералом, князь разворачивает записку Аглаи и читает в ней приглашение на свидание утром у зелёной скамейки. От счастья у него кружится голова. Вдруг появляется Рогожин. Он рассказывает князю, что Настасья Филипповна действительно жаждет повенчать его с Аглаей и даже пишет той письма. Рогожину она пообещала выйти за него сразу после свадьбы Аглаи и Мышкина.

Князь рад Рогожину. Он ничуть не винит его за попытку убийства: «Я знаю, что ты в таком положении был, что только о ней думал». Хотя Рогожин не слишком кается в своём поступке, князь ведёт его на дачу Лебедева праздновать свой день рождения.

Глава IV. Там уже довольно много народа. Пьяный Лебедев произносит глубокомысленную речь о том, что всё научное и практическое направление последних веков проклято. Его поборники надеются материальным ростом обеспечить всеобщий достаток, но «телеги, подвозящие хлеб человечеству, без нравственного основания, могут прехладнокровно исключить из наслаждения подвозимым значительную часть человечества, что уже и было. Друг человечества с шатостию нравственных оснований есть людоед человечества». В нищем средневековье людей объединяла сильнейшая нравственная, религиозная мысль, а теперь – где она? Все уповают на тягу человечества к самосохранению, но людям не менее свойственно и стремление к саморазрушению.

Глава V. Сидящий тут же взволнованный Ипполит вдруг объявляет, что сейчас прочтёт написанную им статью. Он начинает с того, что скоро умрёт от чахотки. Затем в статье рассказывается, как он видел кошмарный сон : отвратительный гад, вроде скорпиона, пытался укусить его в комнате, но, к счастью, был разгрызен домашней собакой.

Ипполит объявляет, что решил: раз жить осталось несколько недель, то и не стоит их жить. Но сознаётся, что когда на террасе у князя страстно спорил, настаивая на праве Бурдовского, то втайне мечтал, «как все они вдруг растопырят руки, и примут меня в свои объятия, и попросят у меня в чем-то прощения, а я у них».

Глава VI. Нервный Ипполит рассказывает далее о своих противоречивых душевных порывах: раньше он то начинал намеренно мучить окружающих, то поддавался приступам великодушия и раз сумел помочь одному потерявшему место бедному провинциальному врачу.

Будучи знакомым с Рогожиным, Ипполит раз побывал у него дома и видел ту самую картину гольбейновского Христа. Она потрясла и его. При виде обезображенного тела Христова у Ипполита возникла мысль, что Природа – это просто громадная, бесчувственная машина, темная, наглая и бессмысленная сила, захватившая и раздробившая бесценное существо, ради которого и создавался мир.

В новых снах Ипполита кто-то показывает ему Природу в виде отвратительного тарантула. «Нельзя оставаться в жизни, которая принимает такие обижающие меня формы» – решает он.

Глава VII. «Я решил застрелиться в Павловске, при восходе солнца, – объявляет Ипполит. – Что мне во всей красоте мира, если я в нём изгой?» Закончив чтение статьи, он ждёт большого впечатления от неё у слушателей, но видит вокруг одну досаду. Тогда он выхватывает из кармана пистолет, стреляет себе в висок – но происходит осечка! Тут же под общий хохот выясняется, что в пистолете не было капсюля.

Плачущего от позора Ипполита укладывают спать, а князь идёт гулять в парк. Он тоскует: исповедь Ипполита напомнила ему собственные мысли во время болезни в Швейцарии. Князь засыпает на зелёной скамейке – и утром его будит там Аглая.

Глава VIII. Аглая вначале по-детски предлагает князю бежать вместе с ней за границу и заняться там полезным трудом. Но тут же начинает интересоваться, любит ли он Настасью Филипповну. «Нет, – отвечает князь, – она принесла мне слишком много горя. Но она и сама глубоко несчастна. Эта несчастная женщина убеждена, что она – самое павшее, самое порочное существо и мучает себя сознанием своего позора! В беспрерывном сознании позора для нее заключается какое-то ужасное, неестественное наслаждение».

Аглая рассказывает, что Настасья Филипповна пишет к ней письма. В них она убеждает, что лишь Аглая может составить счастье князя. «Это сумасшествие», – считает князь. «Нет, это ревность! – восклицает Аглая. – Она не выйдет за Рогожина и убьет себя на другой день, только что мы обвенчаемся!» Князь поражён такой проницательностью и понимает: Аглая, только что выглядевшая такой ребячливой, на самом деле далеко не дитя.

Глава IX. У Лебедева пропадают 400 рублей. Улики клонят к генералу Иволгину. Он украл, чтобы можно было опять пойти к любимой капитанше Терентьевой, которая без денег принимать его не хочет.

Глава X. Князь с мукой читает полные самобичевания письма Настасьи Филипповны, отданные ему Аглаей. Н. Ф. воспевает в них Аглаю как невинное совершенство, а себя называет падшей и конченой женщиной. «Я уже почти не живу. Рядом со мной два ужасных глаза Рогожина. Я уверена, что у него в ящике спрятана бритва. Он до того меня любит, что уже не мог не возненавидеть меня. И он убьёт меня ещё до нашей с ним свадьбы».

Вечером князь в тоске скитается по парку. Случайно забредает на дачу Епанчиных, но спохватившись, что очень поздно, уходит оттуда. В парке из-за деревьев навстречу ему вдруг выходит Настасья Филипповна: «Ты был у неё? Ты счастлив?» Она бросается перед ним на колени.

Настасью Филипповну уводит подошедший Рогожин. Потом он возвращается и объясняет: они с ней специально вечером приехали в парк. Настасья Филипповна хотела видеть князя, выходящего от Аглаи. «Письма-то читал? – спрашивает Рогожин. – Про бритву помнишь?» Князь потрясён тем, что Настасья Филипповна давала читать Парфёну такие свои слова о нём. «Так ты что же, счастлив?» – с усмешкой спрашивает Рогожин. «Нет, нет, нет!» – восклицает князь.

Достоевский «Идиот», часть 4 – краткое содержание

Глава I. Ганя Иволгин не оставляет видов на Аглаю. В его пользу у Епанчиных долго интригует сестра, Варя. Однако теперь она рассказывает Гане: все надежды рухнули, Аглая собирается выходить замуж за князя. Завтра Епанчины собирают у себя важных гостей – видимо, чтобы объявить о помолвке.

Ганя раздражён ещё и новостью о краже отцом 400 рублей. От своей матери про кражу уже знает и Ипполит, злорадствуя по этому поводу.

Глава II. Ссора генерала Иволгина с Ипполитом, который с издёвкой высмеивает новые сказки генерала (большого любителя приврать). Досадуя на то, что родственники не хотят поддержать его против Ипполита, Иволгин уходит из дому.

Стычка между Ипполитом и Ганей. Ипполит высмеивает Ганю, который тщетно пробовал сделать его своим орудием в борьбе против князя за руку Аглаи. Ганя в ответ издевается над неудавшимся «самоубийством» Ипполита.

Глава III. Ещё до всех этих событий Лебедев рассказывает князю: после одной его совместной пьянки с генералом Иволгиным пропавший бумажник с деньгами вдруг нашёлся под стулом, где раньше не лежал. Лебедев, однако, сделал вид, что бумажника не замечает. Тогда после нового визита генерала Иволгина он оказался в поле его сюртука, куда провалился через кем-то аккуратно прорезанный карман. Генерал в последние дни стал от досады обращаться с Лебедевым грубовато, а тот в отместку выставляет перед ним на вид встопорщенную полу сюртука, по-прежнему как бы не замечая лежащего там бумажника.

Глава IV. Генерал Иволгин приходит к князю и жалуется на Лебедева. Тот не хочет верить, что Иволгин в 1812 году ребёнком был в Москве пажом у Наполеона . В насмешку над генералом Лебедев сочинил собственную байку: якобы французские солдаты в детстве отстрелили у него ногу, и он похоронил её на кладбище, а его жена потом во всё время брака не замечала, что у мужа искусственная нога.

Вскоре после визита к князю генерал и уходит из дому (см. главу 2), но на улице падает на руки сына Коли, поражённый ударом.

Глава V. Этими несколькими комическими главами Достоевский лишь оттеняет глубокий трагизм близящейся развязки романа.

Епанчины ещё не решили твёрдо, отдавать ли Аглаю за князя. Ипполит предупреждает Мышкина, что Ганя «подкапывается» под него. Потом опять напоминает, что скоро умрёт, и спрашивает мнения князя: как сделать это всего достойнее. «Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье!» – отвечает князь.

Глава VI. Перед званым ужином, который должен окончательно решить вопрос о свадьбе, Аглая просит князя не говорить во время него на серьёзные темы, и остерегаться каким-нибудь неосторожным движением разбить дорогую китайскую вазу в гостиной.

Вечером князь приходит на ужин. У Епанчиных собираются весьма высокопоставленные лица, но тон их разговора кажется князю приветливым и доброжелательным. В душе его растёт восторженное настроение.

Глава VII. Князь живо ввязывается в общую беседу, коснувшуюся темы о католицизме. Мышкин настаивает: это вера нехристианская и даже хуже атеизма. Католицизм проповедует не просто нуль, а оболганного, противоположного Христа, ибо основан на тяге западной церкви к государственной власти , «к мечу». Именно из отвращения к духовному бессилию католицизма вышли атеизм и социализм. А русские эмигранты склонны страстно предаваться европейским учениям, так как наш образованный слой давно оторвался от родной почвы и тоже не имеет духовной родины. Надо вернуться к национальным истокам – и весь мир, возможно, спасётся русским Христом.

Горячо взмахнув во время своей речи руками, князь разбивает ту самую китайскую вазу. Его потрясает сбывшееся пророчество . Воодушевившись ещё сильнее, он начинает хвалить русское высшее общество, которое сейчас видит перед собой. Оно оказалось лучше, чем слухи о нём, и ему надо поддержать своё первенство в обществе бескорыстным служением народу. «Станем слугами, чтоб быть старшинами», – восторженно призывает князь, и, переполнившись чувствами, падает в припадке.

Глава VIII. На следующий день после припадка князя навещают Епанчины – дружески, но давая понять, что по причине тяжести его болезни мысль о браке с Аглаей оставлена. Однако Аглая улучает момент тайком передать князю: пусть он ждёт её к себе сегодня вечером. Пришедший вскоре Ипполит открывает князю потрясающую новость: по просьбе Аглаи он помог устроить ей свидание с Настасьей Филипповной, и оно назначено на сегодняшний вечер.

Князь в ужасе. Пришедшая вечером Аглая, ведёт его с собой в одну дачу, где их уже ждут Настасья Филипповна и Рогожин.

Аглая начинает говорить сопернице о своей любви к князя, обвиняя, что сама Настасья Филипповна измучила и бросила его из себялюбия. «Вы способны полюбить только один свой позор и беспрерывную мысль о том, что вас оскорбили. Вы кривляетесь. Зачем вы просто не уехали отсюда, вместо того чтобы мне письма писать? Если вы хотели быть честною женщиной, так отчего вы не бросили тогда вашего обольстителя, Тоцкого, просто… без театральных представлений, и не пошли в прачки?»

Настасья Филипповна в ярости заявляет, что Аглая неспособна её понять и что она пришла к ней из трусости: лично удостовериться, «больше ли он меня, чем вас, любит, или нет, потому что вы ужасно ревнуете». В истерике она кричит Аглае: «Хочешь, я сейчас ему при-ка-жу, и он тотчас же бросит тебя и останется при мне навсегда? Если он сейчас не подойдет ко мне и не бросит тебя, то бери же его, уступаю!..»

Обе женщины смотрят на князя. С мольбой указывая на Настасью Филипповну, он говорит Аглае: «Разве это возможно! Ведь она такая несчастная!» Аглая выбегает из дома, закрыв лицо. Князь бросается за ней, но сзади его судорожно хватает Настасья Филипповна: «За ней? За ней?». Она выгоняет Рогожина и долго потом хохочет и плачет в кресле, а князь сидит рядом и гладит её по голове.

Глава IX. Весь Павловск узнаёт, что назначена свадьба князя с Настасьей Филипповной. Аглая после рокового свидания, стыдясь идти домой, бросается к Птицыным, где Ганя, пользуясь её состоянием, пытается сделать ей любовное признание, но она его отвергает. Через час на дачу к Епанчиным приходит князь. Однако те, узнав от Мышкина о том, что произошло, тут же отказывают ему от дома. Князь потом ходит к Епанчиным каждый день, прося увидеться с Аглаей. Ему каждый день указывают на дверь, но он назавтра, как бы не помня об этом, приходит снова, хотя не расстаётся и с Настасьей Филипповной.

Глава X. В последние дни перед свадьбой Настасья Филипповна сильно возбуждена. Она старается выглядеть весёлой, но временами впадает в отчаяние. Раз ей мерещится, что дома у них спрятался с ножом Рогожин.

В день свадьбы Настасья Филипповна гордо выходит ехать в церковь перед огромной толпой враждебных зевак. Но внезапно увидев в толпе Рогожина, она бросается к нему: «Спаси меня! Увези меня!» Тот быстро увозит её в экипаже к поезду.

Князь, узнав об этом, лишь тихо говорит: «В ее состоянии это совершенно в порядке вещей». Вечером Вера Лебедева застаёт его в страшном отчаянии. Он просит, чтобы она разбудила его завтра к первому утреннему поезду.

Глава XI. Утром князь приезжает в Петербург. В доме Рогожина ему говорят, что Парфёна нет. Князь ищет его и Настасью Филипповну в других местах, потом задумчиво идёт по улице.

Сзади его дёргает за рукав Рогожин: «Пойдём ко мне, она у меня». Они идут молча, не разговаривая. Парфён находится в каком-то полузабытьи.

Он тайком проводит князя к себе в дом, в ту самую комнату, где они уже раз сидели вместе. В полумраке на постели видно неподвижное тело зарезанной Парфёном Настасьи Филипповны. Рогожин предлагает переночевать вдвоём на полу рядом с ней, пока не пришла полиция.

Князь вначале ошеломлён, но потом вдруг ясно понимает непоправимость случившегося. Рогожин же рядом словно забывает о его присутствии и бормочет что-то про себя, вспоминая о ней . Князь горько плача, начинает обнимать и успокаивать его.

Такими их и застают вошедшие люди. Князь в полном безумии не узнаёт никого.

Глава XII. Рогожина осуждают на 15 лет каторги. На суде он не пытается смягчать своей вины.

Князя стараниями Евгения Павловича Радомского и Коли Иволгина перевозят в прежнюю швейцарскую клинику Шнейдера, который объявляет, что теперь этот пациент вряд ли излечим. Оставшийся за границей Радомский навещает безумного князя. Раз он встречается в клинике с приехавшей пожалеть несчастного семьёй Епанчиных. Аглаи, впрочем, среди них нет: в Европе эта склонная к идеализму девушка до страсти увлекается одним проходимцем, выдавшим себя за польского графа-патриота, борца за освобождение отчизны…

В вагоне поезда познакомились три попутчика: молодой наследник миллионов Парфен Семенович Рогожин, его ровесник двадцатишестилетний князь Лев Николаевич Мышкин и отставной чиновник Лебедев. Князь возвращается из Швейцарии в Петербург, где безуспешно лечился от нервной болезни. Он рано осиротел и до недавнего времени был на попечении своего благодетеля по фамилии Павлищев, на средства которого и поправлял здоровье. Но недавно попечитель умер.

Купец Рогожин едет вступать в наследство. Он безумно влюблен в Настасью Филипповну Барашкову, содержанку богатого аристократа Афанасия Ивановича Тоцкого. Ради этой женщины Парфен растратил деньги отца – купил для любимой бриллиантовые серьги. За столь дерзкий поступок Семен Рогожин едва не убил сына. Молодому человеку пришлось бежать от родительского гнева к тетке. Но неожиданно отец Рогожина скончался.

На вокзале попутчики расходятся. Парфен уезжает вместе с Лебедевым, а Мышкин отправляется в дом генерала Ивана Федоровича Епанчина, жена которого Лизавета Прокофьевна являлась дальней родственницей князя. В богатом семействе Епанчиных три незамужних красивых дочери: Александра, Аделаида и общая любимица Аглая.

Генерал познакомил Мышкина со своим семейством и предложил жить в пансионе, который содержала Нина Александровна Иволгина. Ее сын Ганя служит у Епанчина. Причина такой любезности проста – генералу нужно отвлечь жену от одного деликатного обстоятельства. Появление нового родственника пришлось весьма кстати.

А дело было в той самой Настасье Филипповне Барашковой – любовнице Тоцкого. История их отношений такова. Рядом с имением Тоцкого находилось небольшое владение Филиппа Барашкова. Однажды оно полностью сгорело вместе с его супругой. Потрясенный столь ужасным событием, Барашков сошел с ума и вскоре умер, оставив сиротами и без всяких средств двух дочерей.

Тоцкий из жалости отдал девочек на воспитание в семью своего управляющего. Младшая из сестер вскоре умерла от коклюша, а старшая Настасья подросла и стала красавицей. Тоцкий знал толк в шикарных женщинах. Он увез содержанку в отдаленное имение, куда частенько наведывался.

Так прошло четыре года. Когда же Афанасий Иванович решил жениться на старшей дочери Епанчина Александре, Настасья Филипповна пригрозила, что не допустит этого. Тоцкий испугался напора красавицы и временно оставил свое намерение. Зная характер содержанки, миллионер понимал, что девушке ничего не стоит организовать публичный скандал или убить венчающуюся пару прямо у алтаря.

Через некоторое время Настасья Филипповна стала жить в Петербурге в отдельной квартире. В ее гостиной часто собирались по вечерам свои люди. К этому кругу, кроме Тоцкого, принадлежал генерал Епанчин, его секретарь Ганя Иволгин и некто Фердыщенко – постоялец пансиона Нины Александровны.

Все были влюблены в Настасью Филипповну. Что касается Тоцкого, то он все-таки не оставил намерение жениться на Александре, но по-прежнему боялся Настасьи Филипповны.

В голове миллионера созрел план, которым он поделился с Епанчиным: нужно было выдать Настасью замуж за Ганю. На удивление девушка восприняла предложение спокойно и обещала дать ответ вечером. Слух об этом дошел до генеральши. Чтобы отвлечь жену от назревающего скандала и понадобился Мышкин.

Ганя отвел князя к себе домой и устроил его в пансионе. Там Мышкин познакомился с Ниной Александровной, ее дочерью Варей, сыном Колей, отцом семейства Ардалионом Александровичем Иволгиным, а также неким господином Птицыным. Это был приятель Гани, который ухаживал за Варварой. Приходил знакомиться и сосед по пансиону Фердыщенко.

В это время в доме разгорается ссора из-за возможного брака Настасьи Филипповны с Ганей. Семья секретаря категорически против родства с этой «падшей женщиной». Не помогли и 75 тысяч рублей, которые Тоцкий готов выделить в качестве приданого.

Внезапно в гости приезжает сама Настасья Филипповна, а вслед за ней в доме появляются Рогожин, Лебедев и компания прихлебателей Парфена. Узнав о возможном браке Гани и Настасьи Филипповны, Рогожин приехал, чтобы предложить секретарю деньги за отказ. Он уверен, что Ганю можно купить. Такого же мнения купец и о Настасье Филипповне: обещает ей сначала 18 тысяч, а затем поднимает планку до 100 тысяч рублей.

Скандал разгорается с новой силой и достигает кульминации, когда Мышкин защищает Варвару от нападения Гани. Он получает пощечину от взбешенного секретаря, но не отвечает на нее. Только словом упрекает Ганю, а Настасье Филипповне говорит, что та на самом деле не такая, какой желает слыть в обществе. За этот упрек и подаренную надежду женщина благодарна князю.

Мышкин без приглашения приходит вечером к Настасье Филипповне. Хозяйка рада его появлению и просит князя дать ответ на судьбоносный вопрос о замужестве. «Как скажете, так и сделаю», – обещает Настасья Филипповна. Мышкин произносит «нет».

Тут появляется Парфен Рогожин с обещанными 100 тысячами. Он швыряет на стол пачку денег, обернутых газетой. Генерал Епанчин, видя, что добыча ускользает из рук, призывает князя вмешаться в ситуацию. Лев Николаевич делает предложение Настасье Филипповне и объявляет о наследстве. Оказывается, он приехал за ним из Швейцарии. Это огромная сумма, больше чем получил Рогожин.

Настасья Филипповна благодарит князя, но честно заявляет, что не имеет права портить репутацию богатого аристократа. Она соглашается ехать с Рогожиным. Но прежде хочет знать: правда ли, что Ганя готов ради денег на все?

Женщина бросает пачку купюр в камин и велит секретарю вытащить их голыми руками. Ганя находит в себе силы не поддаться на провокацию и порывается уйти. Однако у выхода падает в обморок. Настасья Филипповна сама вынимает щипцами пачку и поручает отдать ее Гане, когда тот очнется. Затем уезжает кутить с Парфеном.

Часть вторая

После ночи, проведенной с Рогожиным, Настасья Филипповна исчезает. Ходят слухи, что она уехала в Москву. Туда отправляются Парфен и князь. Накануне отъезда к Мышкину приходит Ганя и отдает те самые 100 тысяч рублей с просьбой вернуть их Настасье Филипповне.

Прошло полгода. За это время Варвара вышла замуж за Птицына, а Ганя уволился со службы и более не появляется в доме Епанчиных. Сватовство Тоцкого к Александре расстроилось, он женился на французской маркизе и уехал в Париж. Неожиданно и удачно вышла замуж средняя из сестер – Аделаида. Упорно ходят слухи, что наследство Мышкина не так уж велико, а Рогожин нашел-таки Настасью Филипповну и дважды пытался с ней обвенчаться. Однако невеста каждый раз сбегала из-под венца к Мышкину. Но затем вновь приходила к Рогожину.

Вернувшись в Петербург, Мышкин находит Парфена. У них складываются странные отношения друзей-соперников. Молодые люди даже обмениваются нательными крестиками – братаются по русскому обычаю. Парфен уверен, что Настасья Филипповна любит князя, но считает себя недостойной быть его женой. Понимает также, что ее отношения с Рогожиным когда-нибудь плохо закончатся и потому избегает брака. Но не может вырваться из этого замкнутого круга.

Однажды ревнивый Рогожин на темной лестнице в гостинице бросился на Мышкина с ножом. От смерти Льва спас только приступ эпилепсии. Испуганный Рогожин убегает, а князя с разбитой о ступеньку головой находит Коля Иволгин и отвозит на дачу к Лебедеву в Павловск. Там собираются семейства Иволгиных и Епанчиных.

Неожиданно на даче появляется компания молодых людей вместе с племянником Лебедева Ипполитом. Их цель – получить с князя деньги для сына его благодетеля Павлищева. Мышкин знает об этой истории, он просит Ганю во всем разобраться. Бывший секретарь убедительно доказал, что человек, выдающий себя за сына благодетеля, им не является. Это такой же сирота, как и князь, судьбой которого занимался Павлищев. Введенный в заблуждение мошенником и слухами о богатом наследстве Мышкина, он со своими друзьями явился взывать к совести Льва Николаевича. Князь готов помочь, но его состояние сильно преувеличено молвой. Смущенный молодой человек отказывается от денег.

Настасья Филипповна методично склоняет Аглаю к браку с князем, стараясь устроить жизнь любимого человека с достойной женщиной.

Часть третья

Дачники собираются на прогулку. Все подшучивают над возможной свадьбой князя и Аглаи. Рядом оказывается Настасья Филипповна, которая снова вызывающе себя ведет и оскорбляет ухажера Аглаи Евгения Радомского. За того вступается друг-офицер, но получает от Настасьи Филипповны тросточкой по лицу. Мышкину вновь приходится вмешаться в инцидент. Он передает Настасью Филипповну Рогожину. Все ожидают, что офицер вызовет князя на дуэль.

На день рождения к Мышкину неожиданно приходят гости, хотя он никого не приглашал. Евгений ко всеобщему удовольствию объявляет, что инцидент замят, и дуэли не будет. Здесь же и Рогожин. Князь уверяет Парфена, что он простил его за нападение с ножом и они по-прежнему братья.

Среди гостей оказывается и больной чахоткой племянник Лебедева Ипполит. Он заявляет, что скоро умрет, но не намерен ждать, а застрелится прямо сейчас. В течение ночи больной читает свое произведение, в котором оправдывает самоубийство. Но пистолет, что у Ипполита отобрали, не был заряжен.

Мышкин встречается в парке с Аглаей. Девушка отдает князю письма Настасьи Филипповны, в которых та умоляет Аглаю выйти за Льва Николаевича. Аглая утверждает, что Настасья Филипповна безумно любит князя и желает ему добра. Она даже пообещала стать женой Рогожина сразу после свадьбы Аглаи и Мышкина.

Лебедев заявляет, что у него пропали 400 рублей. Ранним утром с дачи исчез и Фердыщенко. Лебедев подозревает, что это он украл деньги.

Расстроенный князь блуждает по парку и встречает Настасью Филипповну. Она становится перед Мышкиным на колени, просит прощения и обещает уехать. Появившийся внезапно Рогожин уводит Настасью Филипповну, но затем возвращается, чтобы задать Мышкину важный вопрос: счастлив ли князь? Лев Николаевич отвечает отрицательно.

Часть четвертая

Умирающий Ипполит изводит все семейство Иволгиных, особенно отца, который все больше запутывается во лжи. Выясняется, что бумажник с деньгами Лебедева взял отставной генерал, а потом подбросил его так, будто тот выпал из кармана. С каждым днем фантазии старика становятся все нелепее. К примеру, Иволгин рассказывает князю, что лично знал Наполеона. Вскоре у экс-генерала случается удар, он умирает.

У Епанчиных готовятся к свадьбе Мышкина и Аглаи. Собирается знатное общество, которому представляют жениха. Мышкин неожиданно выступает с нелепой речью, разбивает дорогую вазу, а затем с ним случается припадок.

Аглая навещает князя и просит поехать вместе к Настасье Филипповне. При их встрече присутствует Рогожин. Аглая требует, чтобы Настасья Филипповна прекратила сводить ее с князем и всех мучить. Она обвиняет Барашкову в том, что той нравится бравировать своей обидой и «загубленной» честью. Если бы она желала счастья Мышкину, то давно уехала и оставила его в покое.

В ответ гордая красавица начинает насмехаться: ей стоит лишь поманить князя, и тот не устоит перед чарами. Настасья Филипповна выполняет свою угрозу, и растерянный Лев Николаевич не знает что делать. Мышкин мечется между двумя возлюбленными. Он бросается следом за убегающей Аглаей. Но князя догоняет Настасья Филипповна и падает ему на руки без памяти. Забыв об Аглае, Мышкин начинает утешать Настасью Филипповну. Рогожин, наблюдавший эту сцену, уходит прочь. Князь все больше погружается в душевную смуту.

Через две недели назначена свадьба Льва Николаевича и Настасьи Филипповны. Все попытки Мышкина встретиться и объясниться с Аглаей проваливаются. Епанчины возвращаются из Павловска в Петербург.

Евгений пытается убедить Мышкина, что тот поступил дурно, а Настасья Филипповна и того хуже. Князь признается, что любит обеих женщин, но по-разному. К Настасье Филипповне он испытывает любовь-сострадание. Невеста ведет себя очень эксцентрично. То утешает князя, то бьется в истерике.

На свадебной церемонии появляется Рогожин. Настасья Филипповна бросается к нему и просит, чтобы купец ее спас. Они бегут на станцию. К удивлению гостей Мышкин не бросается следом. Он спокойно проводит вечер и только утром начинает разыскивать беглецов. Но поначалу нигде не находит. Князь долго бродит по улицам, пока случайно не встречает Рогожина. Тот приводит Мышкина к себе домой и показывает убитую им Настасью Филипповну.

Роман "Идиот" Достоевского, отзывы о котором вы найдете в этой статье, - одно из самых известных произведений этого русского автора. Впервые он был опубликован в нескольких номерах журнала "Русский вестник" в 1868 году. Считается, что он был одной из самых любимых книг автора, в которой ему в полной мере удалось раскрыть свою нравственно-философскую позицию, а также художественные принципы. Замысел он обдумывал в заграничной поездке, первые записи начал делать в Женеве, а заканчивал произведение уже в Италии.

Персонажи

Отзывы об "Идиоте" Достоевского были преимущественно положительными. Главные герои романа хорошо известны всем знатокам отечественной литературы. Главным героем становится князь Мышкин. В "Идиоте" Достоевского перед нами предстает русский дворянин, который возвращается в Россию из Швейцарии, где на протяжении последних четырех лет лечился от эпилепсии. Автор его описывает как молодого человека невысокого роста, белокурого и с голубыми глазами. Он умен, чист душой и помыслами, поэтому в обществе его и называют Идиотом. У Достоевского князя это нисколько не смущает.

Еще одним центральным персонажем становится Настасья Филипповна Барашкова. В романе "Идиот" Федора Достоевского мы читаем описание симпатичной женщины из дворянской семьи. При этом она находится в положении содержанки у Афанасия Ивановича Тоцкого. Своим положением Барашкова вызывает жалость у князя Мышкина. В "Идиоте" Достоевского подробно описываются их отношения, то, чем жертвует главный герой, чтобы ей помочь.

Наконец, третий главный персонаж - Парфен Семенович Рогожин. В романе "Идиот" Ф. М. Достоевского он описывается как темноволосый и сероглазый 27-летний купец. Он страстно влюблен в Настасью Филипповну, получает большое наследство, которое целиком готов потратить на объект своей страсти.

Среди остальных героев "Идиота" Достоевского нужно выделить семейство Епанчиных. Оно состоит из дальней родственницы Мышкина Лизаветы Прокофьевны, ее мужа генерала Ивана Федоровича и их трех дочерей - Александры, Аделаилы и Аглаи.

Важную роль среди персонажей "Идиота" Достоевского играет также семейство Иволгиных. Это отставной генерал Ардалион Александрович, его супруга Нина Александровна. Надеждой их семьи является сын - амбициозный чиновник среднего класса Гаврила, которого многие зовут Ганя. Он любит Аглаю Ивановну, но ради денег готов на все, даже на то, чтобы пойти под венец с нелюбимой женщиной. У него есть младший брат Коля 16 лет, а также сестра Варвара с мужем Иваном Петровичем Птицыным, который работает ростовщиком.

Среди остальных ключевых героев "Идиота" Достоевского читателю необходимо помнить о Фердыщенко, который арендует комнату у Иволгиных, умышленно исполняя роль шута, миллионере Тоцком, который воспитал и содержит Настасью Филипповну, чахоточном друге Коли Ипполите, поручике в отставке и боксере Келлере, сильно пьющем и подобострастном чиновнике Лебедеве.

Отзывы

Первые отзывы о книге "Идиот" Достоевского появились от петербургских корреспондентов, когда она только выходила в печати. Опытные критики сразу поняли, что это успех, проявили здоровое любопытство, переживали за героев, отмечая, какую оригинальную и непростую задачу ставит перед собой автор. В отзывах критиков об "Идиоте" Достоевского практически везде можно было встретить неизменный восторг.

Однако когда в "Русском вестнике" появились последние главы произведения, отношение к нему несколько изменилось. Стали появляться совершенно иные отзывы об "Идиоте" Ф. М. Достоевского. Критики писали, что книга производит противоречивое впечатление, во многом из-за того, что посчитали описываемые события слишком фантастическими и неправдоподобными. При этом в отзывах об "Идиоте" Достоевского подчеркивали, что именно Мышкин представляется самым реальным лицом, а все остальные будто живут в некоем фантастическом мире.

Осмыслив произведение, некоторые в корне изменили к нему отношения. Например, в отзывах о книге "Идиот" Достоевского стали появляться мнения, что это несомненная неудача автора. Подчеркивая его разнообразие и обилие идей, но отмечая, что при этом на всех произведениях лежит особый колорит. В отзывах читателей об "Идиоте" Достоевского отмечалось, что многим оказался не ясен авторский замысел, что в очередной раз подтверждало мнение о том, что писатель пишет исключительно для избранных.

Интересно, что сам автор соглашался с некоторыми высказываниями. В частности, он не был до конца доволен книгой. При этом роман был популярен, о чем свидетельствуют отзывы об "Идиоте" Достоевского уже после появления первых глав в печати.

Экранизации

Роман всегда вызывал повышенный интерес у российских и иностранных режиссеров, поэтому был неоднократно экранизирован. Первый фильм "Идиот" по Достоевскому снял режиссер Петр Чардынин в 1910 году. Это короткометражная лента, в которой сыграли Любовь Варягина, Андрей Громов, Павел Бирюков и Татьяна Шорникова. Картина состоит всего из нескольких сцен, ее общая продолжительность 15 минут.

В 1919 году появляется первая экранизация романа "Идиот" Достоевского за границей. Одноименный фильм в Италии снимает Сальваторе Аверсано. Следом появляются лента "Князь-идиот" итальянца Эудженио Перего в 1920 году, "Неверные души" немца Карла Фрелиха в 1921-м.

В 1951 году на экраны выходит одна из самых известных экранизаций романа "Идиот" Достоевского, сделанная культовым японским режиссером Акирой Куросава. Действие фильма перенесено в Японию (например, Мышкин возвращается из плена с острова Хоккайдо).

В 1958 году режиссер Иван Пырьев снимает первую отечественную полнометражную экранизацию "Идиота" Ф. Достоевского с Юрием Яковлевым, Юлией Борисовой, Леонидом Пархоменко и Никитой Подгорным в главных ролях. Однако выпустить удается только первую серию, так как исполнитель роли князя Мышкина Яковлев отказывается сниматься в продолжении из-за тяжелого душевного состояния, а Пырьев отказывается принять другого актера.

В 1966 году в Великобритании на экранах появляется телесериал Алана Бриджеса, в 1968 году телефильм выходит во Франции, над ним трудится режиссер Андре Барсака. В 1985 году во Франции польский режиссер снимает драму "Шальная любовь", которая основана на романе Достоевского. Главный герой по имени Леон возвращается из психиатрической клиники, а действие перенесено в современную Францию.

Историей князя Мышкина интересуются даже в Индии, где в 1991 году завершают съемки сериала Мани Каула. В 1994 году поляк снимает драму "Настасья" в стиле кабуки. По замыслу создателя, японский актер Бандо Тамасабуро играет одновременно две роли - князя Мышкина и Настасьи Филипповны.

В 1999 году свою версию представляет чех Саша Гедеон (картина называется "Возвращение идиота"), а в 2001 году Роман Качанов решается на черную пародийную комедию "Даун Хаус". Действие этой картины разворачивается в России второй половины 90-х годов среди иностранных внедорожников, "новых русских" и тяжелых наркотиков.

Первая полноценная отечественная экранизация романа выходит только в 2003 году усилиями Владимира Бортко. Это 10-серийный сериал с Евгением Мироновым в главной роли. В этом фильме по "Идиоту" Достоевского также играют Владимир Машков, Лидия Вележева, Ольга Будина. Картина получила семь премий "ТЭФИ".

Интерес к произведению не утихает в последние годы. Уже в 2008 году свою версию снял француз Пьер Леон, а в 2011 году -эстонец Райнер Сарнет.

Всего роман состоит из четырех частей. остоевский в "Идиоте" начинает повествования с 1867 года, когда Мышкин возвращается в Петербург из Швейцарии, где он проходил лечение. Князь в детстве страдал от нервной болезни, поэтому его опекун Павлищев отправил в заграничный санаторий. Вдали от родины он провел четыре года, теперь возвращается с большими, но неясными планами, которые до конца не понятны даже ему самому.

Краткое содержание "Идиота" Достоевского поможет вам быстро вспомнить основные события романа, чтобы подготовиться к экзамену или зачету. В поезде Мышкин знакомится с Парфеном Рогожиным. Это сын состоятельного купца, которому в наследство досталось огромное состояние. Именно от Рогожина Мышкин впервые слышит имя Настасьи Филипповны, которой тот страстно увлечен, мечтает покорить ее сердце. Парфен рассказывает, что девушка считается любовницей богатого аристократа Тоцкого.

В Петербурге Мышкин первым делом отправляется в дом своей дальней родственницы Елизаветы Прокофьевны Епанчиной. В ее семье растут три дочери - самую старшую зовут Александра, среднюю - Аделаида, а младшую - Аглая. Последняя считается всеобщей любимицей и непревзойденной красавицей.

Князь сразу располагает всех к себе своей доверчивостью, непосредственностью, наивностью и откровенностью. Все это окружающим кажется настолько неестественным, что поначалу они весьма настороженно относятся к его словам, только потом проникаются симпатией и любопытством. Оказывается, что князь, который казался простаком и глупцом, весьма умен, а в отдельных вещах разбирается невероятно глубоко. Например, он проникновенно рассказывает о смертной казни, которую наблюдал за границей.

У Епанчиных Мышкин знакомится с секретарем генерала Ганей Иволгиным, у которого замечает портрет Настасьи Филипповны, во второй раз сталкиваясь с людьми, которые знают ее. Князь внимательно изучает ее гордое и красивое лицо, полное страдания и презрения. Ее вид поражает его до самой глубины души.

Князю открываются некоторые подробности, связанные с жизнью этой женщины. Например, он узнает, что ее обольститель Тоцкий теперь сам хочет от нее освободиться, так как планирует жениться на одной из дочерей Епанчиных. Саму же Настасью Филипповну он сватает за Ганю Иволгина, давая в качестве приданого 75 000 рублей. Ганя не любит Барашкову, но не может устоять перед соблазном в виде денег. Он понимает, что это его шанс выбиться в люди, другого может уже и не быть. Он мечтает заполучить приданое, а в будущем значительно увеличить свой капитал, в то же время Ганя страдает из-за унизительного положения, в котором вынужден из-за этого оказаться. Сам он влюблен в младшую дочь

В результате он снимает с себя ответственность за принятие решения, возложив ее на Аглаю, от нее Ганя ждет решающего слова. Мышкин невольно становится посредником между ними. Аглая неожиданно решает сделать его своим поверенным лицом, а у секретаря он вызывает только злобу и раздражение.

Рогожин и Настасья Филипповна

При этом самому Мышкину предлагают снять комнаты именно у Иволгиных, так что они непременно будут вынуждены встречаться. Мышкин приезжает на место, начинает знакомиться с родными Гани, а также остальными жильцами, среди которых разгильдяй и лоботряс Фердыщенко, который умышленно выставляет себя шутом. В это время случаются два неожиданных для всех события. Во-первых, в дом приезжает сама Настасья Филипповна, которая приглашает Ганю с родственниками к ней на вечер. Генерал Иволгин в ответ начинает фантазировать, она же его выслушивает откровенно забавляясь. Из-за этого атмосфера в доме накаляется до предела. Следующими незваными гостями оказывается шумная компания во главе с Рогожиным. Влюбленный купец сразу выкладывает перед Барашковой 18 000 рублей. Начинается что-то наподобие торга, в котором сама Настасья Филипповна принимает участие с презрительным и насмешливым отношением ко всем. Она не соглашается, что ее хотят купить так дешево. Тогда Рогожин поднимает ставки до 100 000.

Родные Гани понимают, насколько оскорбительно выглядит все происходящее. Все знают, что Барашкова - продажная женщина, которую не стоит принимать ни в одном приличном доме. Для Гани же она становится единственной надеждой сколотить начальный капитал и выбиться в люди. В результате начинается грандиозный скандал. Сестра Гани Варвара Ардалионовна плюет ему в лицо, в ответ брат собирается ее ударить. Но тут неожиданно для всех за нее вступается Мышкин, который и получает пощечину от секретаря. Мышкин не собирается давать сдачи, отмечая, как тот в будущем будет стыдиться своего поступка. В этот момент проявляется вся суть Мышкина, который даже в минуту собственного унижения сострадает обидчику. Затем он обращается к Барашковой, утверждая, что в действительности она совсем не такая, какой хочет всем казаться. Эта фраза становится ключом к ее гордой душе, которая страдает от позора. За признание ее чистоты она и влюбляется в Мышкина.

Тем же вечером князь, покоренный ее красотой, приходит к ней. Там уже все - от генерала Епанчина до шута Фердыщенко. Внезапно она решает посоветоваться с Мышкиным, выходить ли ей за Ганю, на что князь отвечает отрицательно. Около полуночи заявляется Рогожин, который выкладывает на стол 100 000 рублей, о которых договаривался днем.

Князя ранит происходящее, он признается в любви Настасье Филипповне, выражая готовность взять ее в жены. При этом выясняется, что и самому Мышкину досталось солидное наследство от дальней родственницы. Настасья Филипповна уезжает с Рогожиным, а сверток с деньгами бросает в камин, предлагая Гане достать их оттуда. Тот с трудом сдерживается. Тогда Барашкова сама выхватывает их щипцами, оставляя упавшему в обморок Гане в награду за муки. Позже он гордо вернет их.

Спустя полгода

Перед второй частью романа проходит полгода. Все это время князь путешествует по стране. Все это время о Настасье Филипповне ходят небывалые слухи. Рассказывают, что она уже несколько раз убегала от Рогожина к Мышкину, причем однажды чуть ли не из-под венца. Но каждый раз она возвращается обратно к купцу.

На вокзале Мышкин чувствует на себе чей-то взгляд, из-за которого начинает томиться предчувствием смерти. Он едет к Рогожину в дом на Гороховую улицу, который Мышкину больше напоминает тюрьму. Во время их беседы главного героя все время беспокоит садовый нож, лежащий на столе, он постоянно берет его в руки, пока его с раздражением не забирает Рогожин.

Примечательно, что в доме купца князь обращает внимание на копию картины Ханса Гольбейна на стене, на которой запечатлен только что снятый с креста Спаситель. Купец признается, что любит смотреть на эту картину, князь этому удивлен, он считает, что кто-то может вообще лишиться веры от ее вида. В завершение они обмениваются крестами, а Рогожин приводит Мышкина к своей матери для благословения. Теперь они становятся назваными братьями.

Возле своей гостиницы, где он остановился, Мышкин замечает знакомый женский силуэт, он бросается вдогонку по узкой и темной лестнице. Но и тут ему мерещится занесенный нож и сверкающие глаза Рогожина. С ним внезапно случается припадок эпилепсии, Парфен убегает.

Князь приходит в себя после припадка только через три дня на даче Лебедева в Павловске, где в это же время отдыхает все семейство Епанчиных, а, по слухам, даже Настасья Филипповна. В тот же вечер он собирает знакомых, среди которых Епанчины, которые решают проведать больного Мышкина.

На вечере брат Гани Коля Иволгин начинает подшучивать над Аглаей из-за "рыцаря бедного", который упоминается в ее стихах, намекая на симпатию князю. Дочь вынуждена объясняться, так как интерес проявляется у ее матери.

Позже появляется шумная компания молодых людей, среди которых выделяется Бурдовский, который называет себя сыном Павлищева. Они ведут себя и рассуждают подобно нигилистам, но при этом, как отмечает Лебедев, пошли еще дальше, потому что являются деловыми людьми. Кто-то читает грязный пасквиль о князе, который был напечатан в газете, а после от него требуют, чтобы он вознаградил сына своего благодетеля как честный человек.

Князь поручает во всем разобраться Гане, который выясняет, что Бурдовский не сын Павлищева, после чего явно смущенная компания отступает. В центре внимания оказывается только страдающий от чахотки Ипполит Терентьев, который произносит речь, чтобы самоутвердиться. Он желает, чтобы его похвалили и пожалели, в то же время стыдится своей открытости. В результате его воодушевление сменяется яростью, которая направлена в адрес князя. Мышкин поступает в своем обычном стиле: всех внимательным образом выслушивает, чувствует себя виноватым перед ними и жалеет.

и Радомский

Через несколько дней Мышкин с визитом приезжает к Епанчиным. Все вместе отправляются на прогулку, к ним присоединяются князь Евгений Павлович Радомский, который добивается расположения Аглаи, князь Щ., которого все считают женихом Аделаиды.

На вокзале они сталкиваются с компанией Настасьи Филипповны. Та фамильярно окликает Радомского, рассказывая о том, что его дядя покончил с собой, потратив большую сумму казенных денег. Это провокация, которая всех возмущает.

Приятель Радомского в негодовании заявляет, чтобы необходим хлыст, чтобы унять эту женщину. В ответ на это оскорбление сама Барашкова выхватывает у кого-то из рук трость, с помощью которой рассекает лицо обидчику. Офицер в ответ готов ударить Настасью Филипповну, но его удерживает от этого поступка Мышкин.

День рождения

Следующая важная сцена происходит на праздновании для рождения Мышкина. Ипполит Терентьев читает "Мое необходимое объяснение", написанное им. По сути, это исповедь, которая потрясает всех до глубины души. В ней Терентьев откровенно рассказывает о себе, практически не жившем, но много передумавшем человеке. Теперь же он из-за чахотки обречен на тяжелую болезнь и скорую смерть.

Закончив читать, он совершает попытку покончить с собой, но и тут терпит неудачу. В пистолете не срабатывает капсюль. Князь пытается всеми силами защитить Ипполита, для которого страшнее всего показаться смешным в глазах окружающих. Он не перенесет, если снова будет подвергаться насмешкам и нападкам.

Утром в парке Аглая встречается с князем и предлагает ему стать ее другом. Мышкин чувствует, что начинает любить девушку, проникаясь к ней искренней симпатией. Позже в этом же парке князь видится с Настасьей Филипповной. Она становится перед ним на колени, требуя сказать правду, счастлив ли он с Аглаей, после она снова исчезает с Рогожиным. Становится известно, что Барашкова переписывается с младшей дочерью Епанчиных, уговаривая ту выйти замуж за Мышкина.

Между двух женщин

Буквально через неделю Мышкина официально объявляют женихом Аглаи. На своеобразные "смотрины" князя к Епанчиным приглашают высокопоставленных гостей. Сама Аглая считает, что князь выше всех них, но как раз из-за этой ее пристрастности тот боится любого неверного жеста, больше молчит.

Но затем все-таки воодушевляется, начав говорить о католицизме как антихристианстве. Объясняется всем в любви, разбивает драгоценную а после падает в очередном эпилептическом припадке. На всех присутствующих это производит неловкое и удручающее впечатление.

Аглая договаривается встретиться с Настасьей Филипповной в Павловске. Но туда же приходит и князь, и Рогожин. Аглая надменно спрашивает, на каком основании Барашкова пишет ей письма, вмешиваясь в ее личную жизнь. Настасья Филипповна оскорблена поведением и тоном соперницы. Желая отомстить, она уговаривает князя остаться с ней, а после прогоняет Рогожина. Мышкин оказывается между двумя женщинами. Он любит Аглаю, а к Настасье Филипповне относится с любовью-жалостью, считая ее помешанной, понимая, что никогда себе не простит, если сейчас бросит ее. При этом состояние самого князя ухудшается.

Развязка романа

Все готовятся к свадьбе Мышкина и Барашкиной. Вокруг этого события циркулирует большое количество слухов, но Настасья Филипповна по крайней мере внешне рада происходящему. Она заказывает наряды, но при этом временами пребывает то в грусти, то в воодушевлении. В день свадьбы она бросается к Рогожину, который стоит в толпе, тот хватает ее на руки и увозит на экипаже, стоящем наготове. Ее поступок поражает окружающих до глубины души, до последнего большинство верило, что она действительно выйдет замуж за Мышкина и утихомирится.

Наутро после ее побега Мышкин приезжает в Петербург и сразу идет к Рогожину. Того нет дома, но князю постоянно кажется, что тот наблюдает за ним из-за шторы. Князь ищет. Он несколько раз приходит к дому Рогожина, но по-прежнему безрезультатно. Князь в течение всего дня бродит по городу, надеясь, что Парфен рано или поздно появится. Так и происходит, на улице его встречает Рогожин, который просит князя шепотом следовать за ним. Он приводит князя в комнату, где на кровати лежит мертвая Настасья Филипповна под белой простыней, а вокруг специальная жидкость, чтобы не чувствовалось запаха тления. Оказывается, что он сам ее зарезал из того самого ножа, который несколько дней назад забирал у него князь.

Рогожин и князь проводят ночь над трупом, а на следующий день полиция, которая вскрывает дверь, обнаруживает мечущегося в бреду Рогожина и успокаивающего его князя, который никого не узнает и ничего не понимает. Все происходящее окончательно разрушает психику Мышкина, превращая его в идиота, в чем его подозревали изначально.

В конце ноября в поезде, подходящем к Петер­бургу, встретились два человека. Они оказались друг напротив друга в третьеклассном вагоне. Оба люди молодые, не щегольски одетые. Оба почти налегке. Один из них - Парфен Рогожин, неболь­шого роста, лет двадцати семи, с курчавыми чер­ными волосами, с серыми маленькими, но огнен­ными глазами, отличался мертвой бледностью. Он первым заговорил с соседом, белокурым человеком лет двадцати шести, со впалыми щеками и боль­шими голубыми и пристальными глазами, впослед­ствии оказавшимся князем Львом Николаевичем Мышкиным.

Молодые люди познакомились. Рогожин узнал, что его сосед возвращается из Швейцарии, где лечился от какой-то странной нервной болезни вроде падучей. После смерти господина Павлище­ва, содержавшего за границей князя, перестали по­ступать деньги. Доктор, еще два года продержав па­циента за свой счет, на свои деньги отправил его в Россию. Теперь Лев Николаевич ехал к своей даль­ней родственнице генеральше Епанчиной.

К беседе присоединился угреватый господин, чиновник Лебедев.

Рогожин ехал в Петербург получать оставлен­ное его отцом огромное наследство. Пять недель назад молодой человек, страшась родительского гнева, убежал в Псков к тетке, где в слег в горяч­ке. У Парфена были свои вопросы к брату, кото­рый стравливал его с родителем. Рогожин расска­зал историю о своей внезапно вспыхнувшей любви к некоей княжне Настасье Филипповне Ба­рашковой, о том, как знакомый Парфена Залеж-

нев сказал ему, что Настасью Филипповну можно увидеть в Большом театре сегодня же вечером. Молодой человек, не побоявшись гнева жестокого отца, выкроил время и снова увидел девушку. На следующий день он по приказанию отца продал два пятипроцентных билета, однако вместо того, чтобы уплатить в лавке, купил бриллиантовые подвески и отправился вместе с Залежневым пря­мо к Настасье Филипповне. Девушка сама приня­ла гостей. Рогожин стоял рядом, а его знакомый передал подарок, сообщив, что это от Парфена Ро­гожина. Настасья Филипповна поблагодарила за подвески и вышла. Отец молодого человека, узнав, что натворил его сын, поехал к девушке и плакал, выклянчивая обратно подвески. Она отдала серь­ги со словами, что ей они в десять раз дороже, ко­ли из-под такой грозы добыты. Парфен же, пока отец не вернулся, махнул к тетке.

На вокзале Рогожина встречали. Он попрощал­ся с князем и пригласил его в гости.

Семья генерала жила в собственном доме, кроме того, Епанчин сдавал внаем еще один огромный дом. Под Петербургом у него было выгодное поместье, существовала еще приносящая доход фабрика, поэтому сам генерал слыл человеком с большими деньгами. Женился он рано на девице из обеднев­шего княжеского рода Мышкиных. У довольно бла­гополучной четы родились три дочери. Девочки под­росли и были замечательно хороши собой. В обществе они были скромны, однако все знали, что цену они себе понимают.

Было около одиннадцати, когда князь позвонил в дверь. Его сначала не пустили к генеральше. Князь находился в приемной, пока не пришел мо­лодой человек с бумагами в руках, Гаврила Арда­лионович Иволгин. Он сообщил генералу о приез­де дальнего родственника генеральши. Епанчин пригласил гостя в кабинет. Князь Мышкин сооб­щил генералу, что никакого дела к нему не имеет, а хотел только познакомиться. Гаврила Ардалио­нович показал генералу портрет Настасьи Филип­повны, к которой он был приглашен вечером на день рождения. Барашковой исполнялось двадцать пять лет, и ее хотели выдать замуж за молодого человека, чтобы освободить Тоцкого, помещика, у которого она выросла. Увидев портрет, князь Мыш­кин рассказал про встречу с Рогожиным. Он сде­лал вывод, что женщина, изображенная на порт­рете, ужасно страдала.

Лев Николаевич оказался талантливым каллиграфистом. Генерал пообещал ему найти местеч­ко в канцелярии и определил его на жилье к Гане Иволгину.

Настасья Филипповна Барашкова была дочерью беднейшего помещика. В семь лет она осталась сиротой на попечении Афанасия Ивановича Тоц­кого и стала воспитываться вместе с детьми упра­вляющего Афанасия Ивановича. Помещик совер­шено забыл о сироте, разъезжая «по заграницам». Однако по прошествии пяти лет, заглянув в свое поместье, он вдруг заметил резвую, милую девоч­ку, обещавшую стать необыкновенной красавицей. Тоцкий распорядился, чтобы к девочке была вы­писана гувернантка. Спустя четыре года Настю поселили в небольшом, но очень изящном домике, куда Афанасий Иванович четыре года приезжал каждое лето отдыхать. Однажды до девушки дошел слух, что ее покровитель собирается составить ей блестящую и солидную партию. Тогда она одна явилась в Петербург прямо к Тоцкому. Тот вдруг понял, что перед ним совершенно другая женщина. Она необыкновенно много знала и понимала, при­чем даже в вопросах юриспруденции. Настасья Фи­липповна заявила, что ничего, кроме презрения, к нему не испытывала, однако по злости намерена не допустить этот брак. Афанасий Иванович был трусоват и не хотел портить свою репутацию, он смирился и уступил Настасье Филипповне. Он за­думал выдать ее замуж за какого-нибудь бла­горазумного и порядочного человека, поселил ее в Петербурге и окружил комфортом. Прошло пять лет. Тоцкий несколько побаивался Настасьи Фи­липповны, поскольку не понимал, чего та хочет. За­муж за него она не собиралась, жила уединенно, очень скромно, много читала и даже училась, зна­комств имела мало - несколько бедных и смеш­ных чиновниц. Знакомства с мужчинами ее тоже не интересовали. С большим трудом с ней позна­комился генерал Епанчин, однако легко и без тру­да вошел к ней в доверие неприличный и сальный шут Фердыщенко. Познакомился наконец и Гав­рила Ардалионович. Настасья Филипповна сла­вилась своей красотой. Но больше о ней никто ни­чего не мог сказать.

Когда Тоцкий решил жениться на одной из до­черей генерала, он сразу же рассказал о своем бед­ственном положении Епанчину. Тот сам поехал к Барашковой, чтобы уговорить ее выйти замуж за Гаврилу Ардалионовича Иволгина. В наследство ей определялось семьдесят пять тысяч рублей. Ответ Настасьи Филипповны удивил приятелей. Она наговорила комплиментов в адрес дочерей ге­нерала и семьи Гани. Еще она сказала, что возьмет эти деньги как вознаграждение за исковерканную судьбу, а за Иволгина выйдет замуж только в том случае, если его семья ее хорошо примет.

Тоцкий стал уже было верить в возможность успеха, однако здесь запротестовала семья Гани.

Настасья Филипповна знала об этом, но молчала. Наконец она дала обещание дать ответ на своем дне рождении.

Генеральша Елизавета Прокофьевна несколь­ко обеспокоилась, когда муж сообщил ей, что по­следний из князей Мышкиных является жалким идиотом. Дочери Александра, Аделаида и Аглая, восприняли новость спокойно. Генеральша все- таки благосклонно приняла дальнего родственни­ка и даже обрадовалась, когда тот заверил ее, что припадки у него случаются очень редко. В разго­воре Аглая пыталась как-то задеть князя Мыш­кина, однако он, казалось, совершенно не замечал ее провокации. Князь очаровал всех своим добро­душием, хотя дочери генерала посчитали его слиш­ком простым.

Через Мышкина Ганя передал Аглае письмо, в котором умолял решить его судьбу. Дочь гене­рала поняла, что молодой человек взамен ста ты­сячам желает получить определенные гарантии на ее расположение. По совету князя она остави­ла письмо без ответа, чем сильно разозлила Ганю.

В семье Иволгина князя встретили очень ра­душно, тогда как сам Ганя довольно сухо поздоро­вался с матерью Ниной Александровной и совсем не поздоровался с сестрой Варварой Ардалионов­ной. Младший брат Гани Коля отвел князя в его комнату. Скоро к нему постучался Фердыщенко и, познакомившись, предупредил нового жильца, чтобы тот ни под каким предлогом не одалживал ему денег.

Чуть позже проходя мимо дверей, князь заме­тил, что кто-то пытается позвонить в колоколь­чик. Молодой человек открыл дверь и столкнулся взглядом с Настасьей Филипповной. Та приняла его за слугу и велела доложить о своем приходе.

В гостиной Варя нападала на брата из-за его пред­стоящей женитьбы, когда князь зашел и доложил.

Воцарилось молчание. Ганя так растерялся, что сначала отрекомендовал гостью Варе, а потом уж матери. Настасья Филипповна маскировалась ве­селостью. У Гани было такое лицо, что даже гостья заметила это и засмеялась. Князь подал хозяину стакан воды и всю его злобу обратил на себя. Ганя с силой схватил нового постояльца за плечо, но быстро опомнился и представил князя Настасье Филипповне. В комнату вошел отец Гани генерал Иволгин, который года два назад был исключен из общества и предавался без удержу некоторым своим слабостям. Познакомившись с гостьей, он стал рассказывать случай, вычитанный им в газе­те. Однако сам он выдавал себя за участника про­исходящего и был тут же уличен Настасьей Фи­липповной во лжи.

Вдруг раздался громкий звон колокольчика в пе­редней. В залу вошло несколько человек во главе с Рогожиным, который стал спрашивать гостью, венчается она с Ганей или нет. Посмотрев на всех собравшихся, Настасья Филипповна ответила от­рицательно. Рогожин обрадовался и положил пе­ред ней восемнадцать тысяч, гостья засмеялась, тогда молодой человек закричал, что будет сорок тысяч. Потом дошел до ста тысяч. Настасья Филип­повна только поддразнивала его. Наконец Варя, не выдержав и обозвав гостью бесстыжей, попро­сила кого-нибудь ее вывести. Настасья Филиппов­на собралась уходить. Ганя набросился на сестру и хотел ее ударить, однако получил отпор в лице князя. Ганя дал Льву Николаевичу пощечину. Тот отошел к стене и сказал, что Ганя будет сам сты­диться своего поступка. Вдруг князь Мышкин об­ратился к Настасье Филипповне, постыдив ее, что она представляется совершенно не той, какой яв­ляется. Гостья что-то шепнула Нине Александров­не и быстро вышла из комнаты.

Позже князь попросил генерала Иволгина вве­сти его сегодня вечером к Настасье Филипповне. Та удивилась, но встретила Мышкина довольно миролюбиво. На вечере она сказала, что не соби­рается замуж за Ганю, а те семьдесят пять тысяч отдает Тоцкому обратно просто так.

Пришел Рогожин и принес сто тысяч. Настасья Филипповна сказала, что уже устала копить зло­бу. Все до последней тряпки она оставляет и ухо­дит, поскольку такая она никому не нужна. Фер­дыщенко возразил, сказав, что князю нужна. Лев Николаевич признался хозяйке в любви, говоря, что она много страдала и страданием искупила все свои грехи.

Случайно выяснилось, что князь стал наслед­ником большого капитала.

Настасья Филипповна, поговорив с князем, ре­шила, что не нужно ей такого младенца губить, и отправилась с Рогожиным в Екатерингоф. На­последок она захотела еще раз проверить Ганю, предложив ему вытащить из огня сто тысяч, кото­рые принес Рогожин. Она бросила деньги в огонь, Ганя стоял не шевелясь. Пачка медленно начала заниматься. Отвергнутый жених упал в обморок, а хозяйка щипцами вытащила немного подпален­ную пачку из огня. Настасья Филипповна отдала всю эту пачку Гане и уехала с Рогожиным.

4.2 (83.16%) 19 votes

Роман в четырех частях

Часть первая

I

В конце ноября, в оттепель, часов в девять утра, поезд Петербургско-Варшавской железной дороги на всех парах подходил к Петербургу. Было так сыро и туманно, что насилу рассвело; в десяти шагах, вправо и влево от дороги, трудно было разглядеть хоть что-нибудь из окон вагона. Из пассажиров были и возвращавшиеся из-за границы; но более были наполнены отделения для третьего класса, и всё людом мелким и деловым, не из очень далека. Все, как водится, устали, у всех отяжелели за ночь глаза, все назяблись, все лица были бледно-желтые, под цвет тумана. В одном из вагонов третьего класса, с рассвета, очутились друг против друга, у самого окна, два пассажира — оба люди молодые, оба почти налегке, оба не щегольски одетые, оба с довольно замечательными физиономиями и оба пожелавшие, наконец, войти друг с другом в разговор. Если б они оба знали один про другого, чем они особенно в эту минуту замечательны, то, конечно, подивились бы, что случай так странно посадил их друг против друга в третьеклассном вагоне петербургско-варшавского поезда. Один из них был небольшого роста, лет двадцати семи, курчавый и почти черноволосый, с серыми маленькими, но огненными глазами. Нос его был широк и сплюснут, лицо скулистое; тонкие губы беспрерывно складывались в какую-то наглую, насмешливую и даже злую улыбку; но лоб его был высок и хорошо сформирован и скрашивал неблагородно развитую нижнюю часть лица. Особенно приметна была в этом лице его мертвая бледность, придававшая всей физиономии молодого человека изможденный вид, несмотря на довольно крепкое сложение, и вместе с тем что-то страстное, до страдания, не гармонировавшее с нахальною и грубою улыбкой и с резким, самодовольным его взглядом. Он был тепло одет, в широкий мерлушечий черный крытый тулуп, и за ночь не зяб, тогда как сосед его принужден был вынести на своей издрогшей спине всю сладость сырой ноябрьской русской ночи, к которой, очевидно, был не приготовлен. На нем был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии или, например, в Северной Италии, не рассчитывая, конечно, при этом и на такие концы по дороге, как от Эйдткунена до Петербурга. Но что годилось и вполне удовлетворяло в Италии, то оказалось не совсем пригодным в России. Обладатель плаща с капюшоном был молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с легонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже досиня иззябшее. В руках его болтался тощий узелок из старого, полинялого фуляра, заключавший, кажется, всё его дорожное достояние. На ногах его были толстоподошвенные башмаки с штиблетами, — всё не по-русски. Черноволосый сосед в крытом тулупе всё это разглядел, частию от нечего делать, и наконец спросил с тою неделикатною усмешкой, в которой так бесцеремонно и небрежно выражается иногда людское удовольствие при неудачах ближнего: — Зябко? И повел плечами. — Очень, — ответил сосед с чрезвычайною готовностью, — и, заметьте, это еще оттепель. Что ж, если бы мороз? Я даже не думал, что у нас так холодно. Отвык. — Из-за границы, что ль? — Да, из Швейцарии. — Фью! Эк ведь вас!.. Черноволосый присвистнул и захохотал. Завязался разговор. Готовность белокурого молодого человека в швейцарском плаще отвечать на все вопросы своего черномазого соседа была удивительная и без всякого подозрения совершенной небрежности, неуместности и праздности иных вопросов. Отвечая, он объявил, между прочим, что действительно долго не был в России, с лишком четыре года, что отправлен был за границу по болезни, по какой-то странной нервной болезни, вроде падучей или виттовой пляски, каких-то дрожаний и судорог. Слушая его, черномазый несколько раз усмехался; особенно засмеялся он, когда на вопрос: «Что же, вылечили?» — белокурый отвечал, что «нет, не вылечили». — Хе! Денег что, должно быть, даром переплатили, а мы-то им здесь верим, — язвительно заметил черномазый. — Истинная правда! — ввязался в разговор один сидевший рядом и дурно одетый господин, нечто вроде закорузлого в подьячестве чиновника, лет сорока, сильного сложения, с красным носом и угреватым лицом, — истинная правда-с, только все русские силы даром к себе переводят! — О, как вы в моем случае ошибаетесь, — подхватил швейцарский пациент тихим и примиряющим голосом, — конечно, я спорить не могу, потому что всего не знаю, но мой доктор мне из своих последних еще на дорогу сюда дал да два почти года там на свой счет содержал. — Что ж, некому платить, что ли, было? — спросил черномазый. — Да, господин Павлищев, который меня там содержал, два года назад помер; я писал потом сюда генеральше Епанчиной, моей дальней родственнице, но ответа не получил. Так с тем и приехал. — Куда же приехали-то? — То есть где остановлюсь?.. Да не знаю еще, право... так... — Не решились еще? И оба слушателя снова захохотали. — И небось в этом узелке вся ваша суть заключается? — спросил черномазый. — Об заклад готов биться, что так, — подхватил с чрезвычайно довольным видом красноносый чиновник, — и что дальнейшей поклажи в багажных вагонах не имеется, хотя бедность и не порок, чего опять-таки нельзя не заметить. Оказалось, что и это было так: белокурый молодой человек тотчас же и с необыкновенною поспешностью в этом признался. — Узелок ваш все-таки имеет некоторое значение, — продолжал чиновник, когда нахохотались досыта (замечательно, что и сам обладатель узелка начал наконец смеяться, глядя на них, что увеличило их веселость), — и хотя можно побиться, что в нем не заключается золотых заграничных свертков с наполеондорами и фридрихсдорами, ниже с голландскими арапчиками, о чем можно еще заключить хотя бы только по штиблетам, облекающим иностранные башмаки ваши, но... если к вашему узелку прибавить в придачу такую будто бы родственницу, как, примерно, генеральша Епанчина, то и узелок примет некоторое иное значение, разумеется в том только случае, если генеральша Епанчина вам действительно родственница и вы не ошибаетесь, по рассеянности... что очень и очень свойственно человеку, ну хоть... от излишка воображения. — О, вы угадали опять, — подхватил белокурый молодой человек, — ведь действительно почти ошибаюсь, то есть почти что не родственница; до того даже, что я, право, нисколько и не удивился тогда, что мне туда не ответили. Я так и ждал. — Даром деньги на франкировку письма истратили. Гм... по крайней мере простодушны и искренны, а сие похвально! Гм... генерала же Епанчина знаем-с, собственно, потому, что человек общеизвестный; да и покойного господина Павлищева, который вас в Швейцарии содержал, тоже знавали-с, если только это был Николай Андреевич Павлищев, потому что их два двоюродные брата. Другой доселе в Крыму, а Николай Андреевич, покойник, был человек почтенный, и при связях, и четыре тысячи душ в свое время имели-с... — Точно так, его звали Николай Андреевич Павлищев, — и, ответив, молодой человек пристально и пытливо оглядел господина всезнайку. Эти господа всезнайки встречаются иногда, даже довольно часто, в известном общественном слое. Они всё знают, вся беспокойная пытливость их ума и способности устремляются неудержимо в одну сторону, конечно за отсутствием более важных жизненных интересов и взглядов, как сказал бы современный мыслитель. Под словом «всё знают» нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служит такой-то, с кем он знаком, сколько у него состояния, где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто ему двоюродным братом приходится, кто троюродным и т. д., и т. д., и всё в этом роде. Большею частию эти всезнайки ходят с ободранными локтями и получают по семнадцати рублей в месяц жалованья. Люди, о которых они знают всю подноготную, конечно, не придумали бы, какие интересы руководствуют ими, а между тем многие из них этим знанием, равняющимся целой науке, положительно утешены, достигают самоуважения и даже высшего духовного довольства. Да и наука соблазнительная. Я видал ученых, литераторов, поэтов, политических деятелей, обретавших и обретших в этой же науке свои высшие примирения и цели, даже положительно только этим сделавших карьеру. В продолжение всего этого разговора черномазый молодой человек зевал, смотрел без цели в окно и с нетерпением ждал конца путешествия. Он был как-то рассеян, что-то очень рассеян, чуть ли не встревожен, даже становился как-то странен: иной раз слушал и не слушал, глядел и не глядел, смеялся и подчас сам не знал и не понимал, чему смеялся. — А позвольте, с кем имею честь... — обратился вдруг угреватый господин к белокурому молодому человеку с узелком. — Князь Лев Николаевич Мышкин, — отвечал тот с полною и немедленною готовностью. — Князь Мышкин? Лев Николаевич? Не знаю-с. Так что даже и не слыхивал-с, — отвечал в раздумье чиновник, — то есть я не об имени, имя историческое, в Карамзина «Истории» найти можно и должно, я об лице-с, да и князей Мышкиных уж что-то нигде не встречается, даже и слух затих-с. — О, еще бы! — тотчас же ответил князь, — князей Мышкиных теперь и совсем нет, кроме меня; мне кажется, я последний. А что касается до отцов и дедов, то они у нас и однодворцами бывали. Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров. Да вот не знаю, каким образом и генеральша Епанчина очутилась тоже из княжон Мышкиных, тоже последняя в своем роде... — Хе-хе-хе! Последняя в своем роде! Хе-хе! Как это вы оборотили, — захихикал чиновник. Усмехнулся тоже и черномазый. Белокурый несколько удивился, что ему удалось сказать, довольно, впрочем, плохой, каламбур. — А представьте, я совсем не думая сказал, — пояснил он наконец в удивлении. — Да уж понятно-с, понятно-с, — весело поддакнул чиновник. — А что вы, князь, и наукам там обучались, у профессора-то? — спросил вдруг черномазый. — Да... учился... — А я вот ничему никогда не обучался. — Да ведь и я так, кой-чему только, — прибавил князь, чуть не в извинение. — Меня по болезни не находили возможным систематически учить. — Рогожиных знаете? — быстро спросил черномазый. — Нет, не знаю, совсем. Я ведь в России очень мало кого знаю. Это вы-то Рогожин? — Да, я, Рогожин, Парфен. — Парфен? Да уж это не тех ли самых Рогожиных... — начал было с усиленною важностью чиновник. — Да, тех, тех самых, — быстро и с невежливым нетерпением перебил его черномазый, который вовсе, впрочем, и не обращался ни разу к угреватому чиновнику, а с самого начала говорил только одному князю. — Да... как же это? — удивился до столбняка и чуть не выпучил глаза чиновник, у которого всё лицо тотчас же стало складываться во что-то благоговейное, и подобострастное, даже испуганное, — это того самого Семена Парфеновича Рогожина, потомственного почетного гражданина, что с месяц назад тому помре и два с половиной миллиона капиталу оставил? — А ты откуда узнал, что он два с половиной миллиона чистого капиталу оставил? — перебил черномазый, не удостоивая и в этот раз взглянуть на чиновника. — Ишь ведь! (мигнул он на него князю) и что только им от этого толку, что они прихвостнями тотчас же лезут? А это правда, что вот родитель мой помер, а я из Пскова через месяц чуть не без сапог домой еду. Ни брат, подлец, ни мать ни денег, ни уведомления — ничего не прислали! Как собаке! В горячке в Пскове весь месяц пролежал. — А теперь миллиончик с лишком разом получить приходится, и это по крайней мере, о господи! — всплеснул руками чиновник. — Ну чего ему, скажите, пожалуйста! — раздражительно и злобно кивнул на него опять Рогожин, — ведь я тебе ни копейки не дам, хоть ты тут вверх ногами предо мной ходи. — И буду, и буду ходить. — Вишь! Да ведь не дам, не дам, хошь целую неделю пляши! — И не давай! Так мне и надо; не давай! А я буду плясать. Жену, детей малых брошу, а пред тобой буду плясать. Польсти, польсти! — Тьфу тебя! — сплюнул черномазый. — Пять недель назад я вот, как и вы, — обратился он к князю, — с одним узелком от родителя во Псков убег, к тетке; да в горячке там и слег, а он без меня и помре. Кондрашка пришиб. Вечная память покойнику, а чуть меня тогда до смерти не убил! Верите ли, князь, вот ей-богу! Не убеги я тогда, как раз бы убил. — Вы его чем-нибудь рассердили? — отозвался князь с некоторым особенным любопытством рассматривая миллионера в тулупе. Но хотя и могло быть нечто достопримечательное собственно в миллионе и в получении наследства, князя удивило и заинтересовало и еще что-то другое; да и Рогожин сам почему-то особенно охотно взял князя в свои собеседники, хотя в собеседничестве нуждался, казалось, более механически, чем нравственно; как-то более от рассеянности, чем от простосердечия; от тревоги, от волнения, чтобы только глядеть на кого-нибудь и о чем-нибудь языком колотить. Казалось, что он до сих пор в горячке, и уж по крайней мере в лихорадке. Что же касается до чиновника, так тот так и повис над Рогожиным, дыхнуть не смел, ловил и взвешивал каждое слово, точно бриллианта искал. — Рассердился-то он рассердился, да, может, и стоило, — отвечал Рогожин, — но меня пуще всего брат доехал. Про матушку нечего сказать, женщина старая, Четьи-Минеи читает, со старухами сидит, и что Сенька-брат порешит, так тому и быть. А он что же мне знать-то в свое время не дал? Понимаем-с! Оно правда, я тогда без памяти был. Тоже, говорят, телеграмма была пущена. Да телеграмма-то к тетке и приди. А она там тридцатый год вдовствует и всё с юродивыми сидит с утра до ночи. Монашенка не монашенка, а еще пуще того. Телеграммы-то она испужалась да, не распечатывая, в часть и представила, так она там и залегла до сих пор. Только Конев, Василий Васильич, выручил, всё отписал. С покрова парчового на гробе родителя, ночью, брат кисти литые, золотые, обрезал: «Они, дескать, эвона каких денег стоят». Да ведь он за это одно в Сибирь пойти может, если я захочу, потому оно есть святотатство. Эй ты, пугало гороховое! — обратился он к чиновнику. — Как по закону: святотатство? — Святотатство! Святотатство! — тотчас же поддакнул чиновник. — За это в Сибирь? — В Сибирь, в Сибирь! Тотчас в Сибирь! — Они всё думают, что я еще болен, — продолжал Рогожин князю, — а я, ни слова не говоря, потихоньку, еще больной, сел в вагон да и еду: отворяй ворота, братец Семен Семеныч! Он родителю покойному на меня наговаривал, я знаю. А что я действительно чрез Настасью Филипповну тогда родителя раздражил, так это правда. Тут уж я один. Попутал грех. — Чрез Настасью Филипповну? — подобострастно промолвил чиновник, как бы что-то соображая. — Да ведь не знаешь! — крикнул на него в нетерпении Рогожин. — Ан и знаю! — победоносно отвечал чиновник. — Эвона! Да мало ль Настасий Филипповн! И какая ты наглая, я тебе скажу, тварь! Ну, вот так и знал, что какая-нибудь вот этакая тварь так тотчас же и повиснет! — продолжал он князю. — Ан, может, и знаю-с! — тормошился чиновник. — Лебедев знает! Вы, ваша светлость, меня укорять изволите, а что коли я докажу? Ан та самая Настасья Филипповна и есть, чрез которую ваш родитель вам внушить пожелал калиновым посохом, а Настасья Филипповна есть Барашкова, так сказать даже знатная барыня, и тоже в своем роде княжна, а знается с некоим Тоцким, с Афанасием Ивановичем, с одним исключительно, помещиком и раскапиталистом, членом компаний и обществ, и большую дружбу на этот счет с генералом Епанчиным ведущие... — Эге, да ты вот что! — действительно удивился наконец Рогожин. — Тьфу, черт, да ведь он и впрямь знает. — Всё знает! Лебедев всё знает! Я, ваша светлость, и с Лихачевым Алексашкой два месяца ездил, и тоже после смерти родителя, и все, то есть все углы и проулки знаю, и без Лебедева, дошло до того, что ни шагу. Ныне он в долговом отделении присутствует, а тогда и Арманс, и Коралию, и княгиню Пацкую, и Настасью Филипповну имел случай узнать, да и много чего имел случай узнать. — Настасью Филипповну? А разве она с Лихачевым... — злобно посмотрел на него Рогожин, даже губы его побледнели и задрожали. — Н-ничего! Н-н-ничего! Как есть ничего! — спохватился и заторопился поскорее чиновник, — н-никакими то есть деньгами Лихачев доехать не мог! Нет, это не то что Арманс. Тут один Тоцкий. Да вечером в Большом али во Французском театре в своей собственной ложе сидит. Офицеры там мало ли что промеж себя говорят, а и те ничего не могут доказать: «вот, дескать, это есть та самая Настасья Филипповна», да и только; а насчет дальнейшего — ничего! Потому что и нет ничего. — Это вот всё так и есть, — мрачно и насупившись подтвердил Рогожин, — тоже мне и Залёжев тогда говорил. Я тогда, князь, в третьегодняшней отцовской бекеше через Невский перебегал, а она из магазина выходит, в карету садится. Так меня тут и прожгло. Встречаю Залёжева, тот не мне чета, ходит как приказчик от парикмахера, и лорнет в глазу, а мы у родителя в смазных сапогах да на постных щах отличались. Это, говорит, не тебе чета, это, говорит, княгиня, а зовут ее Настасьей Филипповной, фамилией Барашкова, и живет с Тоцким, а Тоцкий от нее как отвязаться теперь не знает, потому совсем то есть лет достиг настоящих, пятидесяти пяти, и жениться на первейшей раскрасавице во всем Петербурге хочет. Тут он мне и внушил, что сегодня же можешь Настасью Филипповну в Большом театре видеть, в балете, в ложе своей, в бенуаре, будет сидеть. У нас, у родителя, попробуй-ка в балет сходить, — одна расправа, убьет! Я, однако же, на час втихомолку сбегал и Настасью Филипповну опять видел; всю ту ночь не спал. Наутро покойник дает мне два пятипроцентные билета, по пяти тысяч каждый, сходи, дескать, да продай, да семь тысяч пятьсот к Андреевым на контору снеси, уплати, а остальную сдачу с десяти тысяч, не заходя никуда, мне представь; буду тебя дожидаться. Билеты-то я продал, деньги взял, а к Андреевым в контору не заходил, а пошел, никуда не глядя, в английский магазин да на все пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, этак почти как по ореху будут, четыреста рублей должен остался, имя сказал, поверили. С подвесками я к Залёжеву: так и так, идем, брат, к Настасье Филипповне. Отправились. Что у меня тогда под ногами, что предо мною, что по бокам — ничего я этого не знаю и не помню. Прямо к ней в залу вошли, сама вышла к нам. Я то есть тогда не сказался, что это я самый и есть; а «от Парфена, дескать, Рогожина, — говорит Залёжев, — вам в память встречи вчерашнего дня; соблаговолите принять». Раскрыла, взглянула, усмехнулась: «Благодарите, говорит, вашего друга господина Рогожина за его любезное внимание», — откланялась и ушла. Ну, вот зачем я тут не помер тогда же! Да если и пошел, так потому, что думал: «Всё равно, живой не вернусь!» А обиднее всего мне то показалось, что этот бестия Залёжев всё на себя присвоил. Я и ростом мал, и одет как холуй, и стою, молчу, на нее глаза пялю, потому стыдно, а он по всей моде, в помаде и завитой, румяный, галстух клетчатый, — так и рассыпается, так и расшаркивается, и уж наверно она его тут вместо меня приняла! «Ну, говорю, как мы вышли, ты у меня теперь тут не смей и подумать, понимаешь!» Смеется: «А вот как-то ты теперь Семену Парфенычу отчет отдавать будешь?» Я, правда, хотел было тогда же в воду, домой не заходя, да думаю: «Ведь уж всё равно», — и как окаянный воротился домой. — Эх! Ух! — кривился чиновник, и даже дрожь его пробирала, — а ведь покойник не то что за десять тысяч, а за десять целковых на тот свет сживывал, — кивнул он князю. Князь с любопытством рассматривал Рогожина; казалось, тот был еще бледнее в эту минуту. — «Сживывал»! — переговорил Рогожин. — Ты что знаешь? Тотчас, — продолжал он князю, — про всё узнал, да и Залёжев каждому встречному пошел болтать. Взял меня родитель, и наверху запер, и целый час поучал. «Это я только, говорит, предуготовляю тебя, а вот я с тобой еще на ночь попрощаться зайду». Что ж ты думаешь? Поехал седой к Настасье Филипповне, земно ей кланялся, умолял и плакал; вынесла она ему наконец коробку, шваркнула: «Вот, говорит, тебе, старая борода, твои серьги, а они мне теперь в десять раз дороже ценой, коли из-под такой грозы их Парфен добывал. Кланяйся, говорит, и благодари Парфена Семеныча». Ну, а я этой порой, по матушкину благословению, у Сережки Протушина двадцать рублей достал да во Псков по машине и отправился, да приехал-то в лихорадке; меня там святцами зачитывать старухи принялись, а я пьян сижу, да пошел потом по кабакам на последние, да в бесчувствии всю ночь на улице и провалялся, ан к утру горячка, а тем временем за ночь еще собаки обгрызли. Насилу очнулся. — Ну-с, ну-с, теперь запоет у нас Настасья Филипповна! — потирая руки, хихикал чиновник, — теперь, сударь, что подвески! Теперь мы такие подвески вознаградим... — А то, что если ты хоть раз про Настасью Филипповну какое слово молвишь, то, вот тебе бог, тебя высеку, даром что ты с Лихачевым ездил, — вскрикнул Рогожин, крепко схватив его за руку. — А коли высечешь, значит, и не отвергнешь! Секи! Высек, и тем самым запечатлел... А вот и приехали! Действительно, въезжали в воксал. Хотя Рогожин и говорил, что он уехал тихонько, но его уже поджидали несколько человек. Они кричали и махали ему шапками. — Ишь, и Залёжев тут! — пробормотал Рогожин, смотря на них с торжествующею и даже как бы злобною улыбкой, и вдруг оборотился к князю. — Князь, неизвестно мне, за что я тебя полюбил. Может, оттого, что в этакую минуту встретил, да вот ведь и его встретил (он указал на Лебедева), а ведь не полюбил же его. Приходи ко мне, князь. Мы эти штиблетишки-то с тебя поснимаем, одену тебя в кунью шубу в первейшую, фрак тебе сошью первейший, жилетку белую али какую хошь, денег полны карманы набью, и... поедем к Настасье Филипповне! Придешь али нет? — Внимайте, князь Лев Николаевич! — внушительно и торжественно подхватил Лебедев. — Ой, не упускайте! Ой, не упускайте!.. Князь Мышкин привстал, вежливо протянул Рогожину руку и любезно сказал ему: — С величайшим удовольствием приду и очень вас благодарю за то, что вы меня полюбили. Даже, может быть, сегодня же приду, если успею. Потому, я вам скажу откровенно, вы мне сами очень понравились, и особенно когда про подвески бриллиантовые рассказывали. Даже и прежде подвесок понравились, хотя у вас и сумрачное лицо. Благодарю вас тоже за обещанные мне платья и за шубу, потому мне действительно платье и шуба скоро понадобятся. Денег же у меня в настоящую минуту почти ни копейки нет. — Деньги будут, к вечеру будут, приходи! — Будут, будут, — подхватил чиновник, — к вечеру, до зари еще, будут! — А до женского пола вы, князь, охотник большой? Сказывайте раньше! — Я, н-н-нет! Я ведь... Вы, может быть, не знаете, я ведь по прирожденной болезни моей даже совсем женщин не знаю. — Ну коли так, — воскликнул Рогожин, — совсем ты, князь, выходишь юродивый, и таких, как ты, бог любит! — И таких господь бог любит, — подхватил чиновник. — А ты ступай за мной, строка, — сказал Рогожин Лебедеву, и все вышли из вагона. Лебедев кончил тем, что достиг своего. Скоро шумная ватага удалилась по направлению к Вознесенскому проспекту. Князю надо было повернуть к Литейной. Было сыро и мокро; князь расспросил прохожих, — до конца предстоявшего ему пути выходило версты три, и он решился взять извозчика.