Военное дело в древней руси. Реферат: Военная организация, вооружение и боевые качества русского войска (IX-XIV вв.)

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Михаил Савинов
ВОЕННОЕ ДЕЛО ДРЕВНЕЙ РУСИ IX–XI вв
Русские рати в походе и бою

Автор выражает искреннюю благодарность за большую помощь в подборе иллюстраций для этой книги руководителям и участникам клубов исторической реконструкции раннего Средневековья Д. Бельскому, С. Кашину-Свешникову, И. Пономареву, В. Остроменцкому, Е. Алексееву, И. Кулагину, С. Мишанину, замечательным мастерам В. Сухову, В. Качаеву, А. Будилову, П. Жигулину и А. Штыровой, фотографам М. Багаеву, Е. Несвитайло, И. Курилову, Д. Тихомирову, А. Ловчикову, А. Копачинскому и А. Листовой!

У ИСТОКОВ

Для чего нам нужна история?

У каждой науки есть фундаментальные проблемы и практическое применение. Изучение цепной реакции – теоретическая проблема, а практическое воплощение этой проблемы может быть разным – тут и атомная электростанция, и атомная бомба. Есть такие связки проблем и практики и в биологии, и в химии.

Понятно, что если физик, химик или биолог решают сложные теоретические вопросы, значит, рано или поздно решение этих вопросов воплотится в сугубо практический результат. Но где такой результат от исторических исследований? Например, кому станет лучше жить от того, что автор этих строк, занимающийся текстологией русских хронографов XVII века, откроет новую редакцию, или список, или даже новый такой хронограф?

Первый ответ, лежащий вроде бы на поверхности, – история дает возможность предвидения будущего, прогнозирования событий на основе опыта человечества. В то же время прекрасно известно, что история никого ничему не учит, и сходные ситуации повторяются в ней раз за разом, только с большим размахом и большими страданиями.

Есть ли второй ответ? Есть. Этот ответ лежит в самой практике изучения прошлого. История – это прекрасная гимнастика для ума.

Недаром у истории есть своя муза-покровительница, Клио, недаром древние считали историю родственницей изящных искусств. Занятия музыкой или рисованием не обязательно сделают из человека музыканта, композитора или художника, но они могут развить его вкус, научить его иначе слышать и видеть мир – и этот мир заиграет новыми красками, – сделают свободными его пальцы и дадут радость подчинения кисти, карандаша или музыкального инструмента.

Точно так же история учит любознательного почитателя быть внимательным к любому свидетельству источника, учит понимать поступки, чувства и мысли людей прошлого, слышать их живую речь в летописях и сагах. История дает новые возможности познания мира человека.

Есть и третий ответ на наш заглавный вопрос, и этот ответ важен уже не для конкретного человека, а для всего народа, нации, страны. Общая историческая память сплачивает народ и обеспечивает его выживание среди других народов гораздо лучше, чем, например, искусственно придуманная национальная идея.

Национальная идея – абстрактна. Ее можно не принимать, с ней можно спорить. Но есть другая вещь, вокруг которой нация сплачивается в единое целое безо всякой абстрактной идеи. Это память о военных подвигах предков, память о победах защитников Родины.

Народ всегда стремился определить свое место в мире именно с помощью своей истории. Этой задаче служат миф – он объясняет происхождение народа и его положение на Мировом Древе – и эпос, хранящий память о героях народа, о людях, отдавших жизнь за его процветание. Есть такой эпос и у нас – это русские богатырские былины, к которым мы обязательно будем обращаться по ходу нашего рассказа о военном деле Руси.

Итак, наша цель – взглянуть поближе на происхождение военного дела Руси – той Руси, которая сумела преодолеть все тяжелые испытания, все нашествия захватчиков, Руси, чья история продолжается и сейчас. Нашим предкам пришлось впитать ратную науку самых разных народов. Мы увидим, как Русь училась воевать на заре своей истории – в IX–XI столетиях.

В. Д. Поленов. Портрет сказителя былин Никиты Богданова. Со слов таких сказителей, живших на Урале и Русском Севере, ученые на протяжении XIX и первой половины XX века записывали былины. В наши дни живая традиция исполнения героических песен почти исчезла.

* * *

В современном произношении слова «славяне» ясно слышится основа «слава», и кажется, что именно от этого слова происходит общее название русских, украинцев, белорусов, поляков, чехов, словаков, сербов и хорватов… Но на самом деле это не так.

Древние предки славянских народов назвали себя «словене» – от «слово». Словене – те, кто владеет словом, может понимать друг друга. Чужие говорят непонятно.

Очень многие самоназвания народов по всей земле переводятся именно так – «те, кто говорит». Язык для древнего человека – первый и главный принцип для разделения своих и чужих.

Славяне, как и большинство народов Европы, относятся к индоевропейской языковой семье. На языках этой семьи говорят также армяне, иранцы, таджики и множество народов Индии.

Все эти народы имеют общих предков – древних индоевропейцев. О точном местонахождении прародины индоевропейцев ученые спорят до сих пор. Мы не станем углубляться ни в споры об индоевропейцах, ни в споры о происхождении славян, а ограничимся лишь теми фактами, которые известны точно.

Факт первый: таких прародин в Ill-II тысячелетиях до н. э. было, скорее всего, несколько. Большинство европейских народов расселялись по континенту из области современной Средней Европы, двигаясь несколькими волнами.

Факт второй. Славяне представляли последнюю волну индоевропейцев, которая появилась в Европе, и появление это достоверно можно отнести к пятому веку нашей эры. Не ранее.

Конечно, славяне появились в Европе не с пустого места, но история их выхода на историческую арену слишком туманна и спорна. Данные письменных источников отрывочны – ведь древнейшая история славян начиналась на самой периферии греко-римского мира, поэтому записи античных авторов о славянах кратки и нередко фантастичны. И все же первый народ, который что-то написал о славянах, – это римляне.

Лаврентьевская летопись, сохранившая одну из редакций «Повести временных лет», священной книги нашей истории, главного источника, рассказывающего о рождении Руси.

Первые века нашей эры. Рим в зените славы. Римляне владеют миром.

За пределами могучей и просвещенной империи кишат варварские племена. Поскольку они могут представлять серьезную угрозу, римляне стараются собирать и обрабатывать сведения о них. Лучше всего римлянам известны германцы, относительно неплохо латинские авторы ориентируются в причерноморских племенах, которые пришли на смену знаменитым скифам. А вот жители лесных дебрей Средней и Восточной Европы, в их числе и наши далекие предки, известны писателям империи гораздо хуже. Впрочем, римлян не пугает эта скудость знаний, и они все равно пишут об этих землях, не останавливаясь иногда и перед явной фантастикой…

Древнейший народ античных источников, который можно как-то сопоставить со славянами – это венеды. О них пишут, например, римские историки I в. нашей эры Плиний и Тацит, помещая область, населенную венедами где-то в бассейне реки Вистулы (Вислы). Но славянство венедов невозможно ни доказать, ни опровергнуть.

Посмотрим, не расскажет ли нам что-нибудь археология. Она изучает сохранившиеся в земле свидетельства жизни древних народов: поселения, древние кладбища-могильники, клады.

Археология дает нам очень многое. Мы видим быт и обычаи народа, жившего когда-то на земле, можем представить, как эти люди одевались, чем питались, во что они верили. Мы можем понять, чем этот народ отличался от соседей, а чем, наоборот, был с ними сходен. Можем выделить области расселения родственных племен, можем узнать многое об их контактах с соседями и более удаленными странами – например, стой же Римской империей. Римская монетка в погребении варвара поможет нам датировать всю нашу археологическую культуру – совокупность памятников, оставленную одним древним народом или группой близких народов.

Но ни в одном погребении не будет при этом лежать табличка с надписью для потомков: «Мы – славяне!» или «Мы – германцы!» Германство или славянство погребенных можно установить по вещам или по обряду погребения. Для эпохи Древней Руси такие различия известны хорошо – скандинавское захоронение сложно спутать со славянским, и от обоих будет отличаться захоронение финна. Но в первые века нашей эры дело обстояло значительно сложнее.

Между тем к этим первым векам относятся венеды Тацита – возможные древнейшие славяне. Поэтому ученым очень хотелось найти в этой эпохе археологическую культуру, которую можно было бы уверенно связать именно со славянами.

Одно время на такую роль претендовала знаменитая Черняховская1
Археологические культуры часто называют по тем местам, где были впервые найдены относящиеся к этим культурам памятники – поселения или могильники. В данном случае культура названа по украинскому селу Черняхово.

Культура. Область ее охватывала обширные земли современных Украины, Молдавии и Румынии, а материальные памятники были богатыми и яркими. Много лет спорили ученые о природе носителей этой культуры.

При внимательном рассмотрении черняховцы, при всей их сложности и неоднозначности, все же оказались германцами-готами. Но к появлению на исторической арене первых славян они, вероятно, тоже имели некоторое отношение.

Культура, которую можно уверенно связать с древнейшими славянами, получила название «киевская». Она относится к IV–V векам и по сравнению с черняховской весьма бедная. Но ученые смогли проследить ее связи с последующими культурами славян.

Римский легион отражает атаку варваров. II в. н. э. Фестиваль «Семь эпох» (Санкт-Петербург). Фото http://independentfly .livejournal.com

Про славян VI–VII столетий мы знаем намного больше.

Западная Римская империя к этому времени уже прекратила свое существование и уступила место на исторической арене «варварским королевствам», крупнейшим из которых стала держава франков. Восточная империя, Византия, выжила в бурях «эпохи переселения народов» и продолжала хранить традиции античного мира, пусть и в новом, христианском оформлении. Византийцы продолжали считать себя римлянами, но размах внешней политики был уже не тот. Императорам Константинополя приходилось то и дело защищаться от грозных врагов и строить хитрую, изощренную политику, стравливая окружающие народы друг с другом.

Славяне к этому времени стали мощной силой, с которой уже нельзя было не считаться. Они не раз испытывали на прочность границы Византии – вместе с германцами и аварами. В 620-х гг. славянам удалось прорваться в глубину империи – на полуостров Пелопоннес, и осесть там.

Славян надо было изучать, искать к ним подходы. Поэтому византийские историки и политики «темных веков» оставили целый ряд очень интересных свидетельств о наших далеких предках. На страницах книг греческих историков и дипломатов появляются новые народы, «склавины» и «анты» – это уже несомненные славяне, по крайней мере первые из них2
Само слово «анты» считается иранским по происхождению. Возможно, к формированию антов имеют некоторое отношение ираноязычные народы Степи, но этот вопрос пока далек от окончательного разрешения.

Именно в V–VI столетиях на востоке Европы сложился славянский мир. Вот как описывает этот мир византийский автор Прокопий Кесарийский:

«А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга, и каждый меняет, насколько можно часто, место поселения».

В. М. Васнецов. Нестор-летописец. Нестор был одним из редакторов «Повести временных лет», он работал над нашей летописью во второй половине XI столетия.

Археология подтверждает, что славяне VI–VIII вв. находились в непрерывном движении. В это время наши предки уже не столь трудноуловимы, как раньше, – на обширных просторах Восточноевропейской равнины появляется целый ряд археологических культур, уже несомненно славянских и при этом отличных друг от друга. Славяне кочуют по лесам: выжигают участок леса, выращивают урожай несколько лет, пока не упадет плодородие почвы, затем перебираются дальше. Основным направлением движения славянских поселенцев было северо-восточное. В дальнейшем именно в этом направлении будет развиваться древнерусская колонизация – на верхнюю Волгу, в Заонежье и, в конечном счете – за Уральские горы.

Конечно, Прокопия Кесарийского интересовало и военное дело славян:

«Вступая же в битву, большинство идет на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают, некоторые же не имеют на себе ни хитона, ни грубого плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части тела, так и вступают в схватку с врагами».

Прокопий, как и другие византийские писатели, находился в плену литературных традиций – описания «варваров» схожи у римских и греческих авторов с античных времен. Но, несмотря на все характерные штампы подобных описаний, это свидетельство очень хорошо накладывается на раннюю восточнославянскую археологию.

Оружие в погребениях славянских племен VI–VIII веков – огромная редкость. И, когда это оружие все-таки удается обнаружить – чаще всего это именно копье. Впрочем, погребения ранних славян вообще содержат мало предметов. Возможно, в них нет оружия не потому, что его было мало у славян – источники отмечают, что оружие у них есть, и они не упускают случая применить его по назначению. Но, может быть, у славян просто не было традиции помещать оружие в погребения.

Строевое сражение в поле. По описаниям византийцев, именно таких сражений славяне старались избегать… Тактика строя появилась, по-видимому, в более позднее время. Фестиваль «Первая столица Руси-2011» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.

Другое важное для нас ранневизантийское сочинение называется «Стратегикон». Этот трактат о военном искусстве принадлежит перу императора Маврикия, правившего в 582–602 гг. Маврикий тоже описывал склавинов и антов:

«Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена, но, определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья».

Вот как описывает Маврикий славянские способы ведения войны:

«Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями, ночью и днем, придумывая многочисленные уловки».

Дуэль копейщиков. Копье, изобретенное в каменном веке, в том или ином виде применялось почти до наших дней по всему миру, а у славян V–VIII вв. было, по словам византийских авторов, основным оружием. На фото изображены воины X столетия, в это время копья стали более длинными и тяжелыми. Фестиваль «Первая столица Руси-2011» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.

Итак, перед нами народ, не чуждый войны и умеющий вести эту войну в условиях своей страны – лесистой, болотистой страны, богатой реками. Военное дело ранних славян адаптировано к конкретным задачам. Задачи эти – межплеменные столкновения или отражение внешнего врага, который как раз и пострадает от незнания сложной местности.

«Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном строю не стремятся, ни показаться в местах открытых и ровных не желают…».

Будучи государственным деятелем, Маврикий, конечно, описал наиболее приемлемый, с его точки зрения, вариант установления отношений со славянами:

«Поскольку у них много вождей и они не согласны друг с другом, нелишне некоторых из них прибрать к рукам с помощью речей или даров, в особенности тех, которые ближе к границам, а на других нападать, дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению или монархии».

Здесь, кстати, четко звучит одна из основных причин возникновения государств – необходимость объединения для отражения внешней угрозы. Если поменять знаки «плюс» и «минус» во фразе Маврикия «дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению» (заменить враждебность самих славян на враждебность соседей к славянам), получится главный мотив образования крупных межплеменных объединений славян – так называемых племенных союзов3
Другой путь образования племенных союзов – расширение и дробление самих племен.

Союзы эти начали складываться у славян весьма рано, и для VIII–IX вв. они вполне характерны. Подобный крупный союз славян описал, например, выдающийся арабский ученый ал-Масуди. Во главе этого союза стояло племя, которое ал-Масуди называет Валинана, правил этим племенем могущественный «царь» славян по имени Маджак.

Украшения из Мартыновского клада – памятник искусства древних славян и важный источник по истории костюма. Фигурки схематичны, но по ним можно сделать целый ряд выводов. Мы видим мужчин с длинными волосами, усами и бородой, их одежда подпоясана, а на ногах нет ни сапог (они появились значительно позже), ни типичных для Скандинавии обмоток.

…Византийцы в своих трактатах выставляют славян дикими варварами, однако нам хорошо известны предметы славянского декоративно-прикладного искусства, выполненные с большим мастерством и отражающие характерный, яркий стиль. Таковы, например, украшения из Мартыновского клада, относящегося, по-видимому, к VI веку. В числе этих украшений – фигурки людей, позволяющие делать некоторые выводы о славянском костюме. Впрочем, фигурки эти схематичны – можно только понять, что славяне носили рубахи и штаны, рубахи украшались спереди и подпоясывались.

Самым массовым оружием ближнего боя было, судя по находкам, копье. Когда же в руки славянского воина того времени попадал меч, то облик этого меча был типичен для всей Европы «темных веков» – прямой клинок ромбического сечения (как у древнеримских гладиусов), рукоять обтянута золотой фольгой и украшена вставками из граната. В такой же манере украшались пояса и застежки-фибулы. Меч был оружием дорогим и крайне редким.

Вот то немногое, что нам относительно достоверно известно о древней славянской одежде.

Мужчины носили рубашки и штаны, поверх которых могла надеваться какая-то верхняя одежда, род плаща. Нам известны названия некоторых видов более поздних древнерусских плащей, например, «корзно». Но корзно – это княжеская, дорогая и престижная одежда. Плащи рядовых общинников назывались как-то иначе и шились из простых, доступных материалов.

И плащи, и рубахи, по-видимому, чаще не застегивались, а завязывались. Если одежду все же застегивали, то чаще всего для этого применяли круглые костяные пуговицы с отверстием в центре. Пуговицы обыкновенно украшали кружочками и полосками.

Фибулы – застежки с иглами, на славянских землях были известны, но такого широкого распространения, как у соседей славян – финнов, балтов и скандинавов, они не получили.

Привеска-конек. Поволжские финны. X в. Автор реконструкции В. Качаев. Как прибалтийские, так и поволжские финны любили так называемые зооморфные украшения – металлические привески в виде животных. Самыми популярными были изображения коней и водоплавающих птиц. В легендах многих финских народов утка или другая водная птица участвует в сотворении мира, поднимая первую щепотку земли со дна первобытного океана. А конь связывался с движением Солнца по небу, причем не только у финнов, но и у многих других народов, включая славян.

Нательная одежда шилась из льняной или конопляной ткани, верхняя – из шерстяной ткани или из меха. Возможно, мехом могли подбивать нижнюю сторону плащей. Для верхней, заметной одежды старались использовать крашеную ткань. Технология окраски ткани с помощью некоторых видов растений была известна человеку с глубокой древности. Ткань могли красить на месте (например, с помощью коры крушины, дающей различные оттенки желтого цвета), но чаще крашеную материю везли издалека. Самыми дорогими были ткани, окрашенные с помощью индиго – красителя, дающего яркий синий цвет.

Обязательной частью мужского костюма была шапка. Известны находки славянских идолов, на головах которых надеты полусферические шапки с околышами. Такие шапки широко известны и по более поздним изображениям древнерусских князей на страницах рукописей или на иконах (например, в шапках с меховыми околышами всегда изображаются святые князья – мученики Борис и Глеб).

Северными и западными соседями славян оказались балтские племена. Они жили в таких же условиях, как и сами славяне – в густых лесах, пронизанных множеством больших и малых рек. Их военные традиции мало отличались от славянских. На северо-востоке и востоке обитали племена финнов.

Финские племена ученые относят к уральской языковой семье. Именно с Урала в незапамятные времена разошлись по свету далекие предки современных финнов, эстонцев, карелов, марийцев, удмуртов. Все эти народы говорят на родственных языках. Так что когда мы дальше будем говорить «финны», мы будем употреблять это слово в собирательном смысле.

К уральской семье языков относятся также угры (обычно в науке используют собирательный термин «финно-угры» для обозначения большинства уральских народов). Угорские народы происходят с Южного Урала, откуда часть их отселилась в свое время на запад – это венгры, а другая часть сместилась на Обь – это предки современных хантов и манси. В искусстве и фольклоре финнов и зауральских угров много общего, а вот культура венгров подверглась сильному влиянию кочевников. В свою очередь, венгерские традиции повлияли на древнерусский дружинный костюм.

Третья группа уральцев – это самодийские народы: ненцы, родственные им энцы, нганасаны – жители Таймыра, и селькупы, обитающие в приобской тайге.

Фибула приладожского воина-колбяга. Автор реконструкции В. Качаев. Такие фибулы носили почти все народы, жившие по берегам Балтийского моря. Особенно их любили финские и балтские племена, но встречаются они и в погребениях русских дружинников. Фибула на фото была найдена в кургане финского воина близ деревни Вахрушево в юго-восточном Приладожье, ее владелец мог быть участником походов русских князей на Константинополь.

* * *

Финские народы расселились необычайно широко – от Баренцева моря до Поволжья и от Балтики до Урала. Финские языки принято подразделять на три отдельные группы – прибалтийскую, поволжскую и прикамскую.

Прибалтийские финны исторически расселились вблизи берегов Балтики. Это современные финны-суоми, карелы, вепсы, водь, ижора, ливы, эстонцы и саамы (лопари). Большинство этих народов известны уже составителям «Повести временных лет».

Поволжские финны – это современные марийцы и мордва. В древности число поволжско-финских племен было большим, но некоторые из них были ассимилированы расселившимися на северо-восток славянами. Однако русская летопись сохранила их названия – это меря, мурома и мещера.

С прикамскими финнами, предками современных удмуртов и коми, у Руси были торговые связи. Некоторые русские импорты в XI–XII вв. появились даже у зауральских племен.

Неверно было бы думать, что финно-угорские леса в первом тысячелетии нашей эры были глухой, никому не интересной окраиной обитаемого мира. Да, финны почти не упоминаются в источниках, а когда упоминаются, то эти сведения отрывочны и нередко фантастичны. Однако археология свидетельствует о весьма дальних торговых связях финских племен. Например, некоторые мотивы орнамента древних пермских украшений имеют ближайшие параллели в искусстве иранской державы Сасанидов.

В XI веке финские племена эпизодически появляются и в сочинениях арабских географов.

Летописец упоминает финские народы в «этнографическом введении» к «Повести временных лет», в рассказе о призвании варягов, в описаниях походов Олега и Игоря на Царьград (Константинополь). Финны из Приладожья в составе русских дружин доходили до черноморских берегов!

Нигде на страницах летописи (если не считать рассказа о племенных усобицах в легенде о Рюрике) не сказано о войнах в пределах Руси между славянами и финнами. По-видимому, проникновение славян в глубину финского мира происходило мирно, а если какие-то войны и имели место, то в такое время, от которого не сохранилось даже устных преданий. Конечно, отдельные конфликты могли иметь место и, вероятно, случались. И меряне (жители Верхнего Поволжья), и приладожская весь были воинственными народами, которые охотно приобретали импортное оружие, в том числе скандинавское, и, несомненно, при удобном случае пускали это оружие в ход.

Шлем скандинавского воина VI в. из могильника Вальсгарде – классический богато украшенный шлем вендельского времени.

Некоторые ученые полагают, что славянам и финнам удавалось мирно сосуществовать потому, что они занимали разные экологические ниши. Славяне занимались земледелием и скотоводством, а хозяйство финнов в большей степени было присваивающим и основывалось на собирательстве, охоте и рыболовстве. Процветал взаимовыгодный обмен продовольственными ценностями.

В областях контакта с финскими народами славяне активно перенимали некоторые обычаи финнов – например, начинали носить привески в виде животных. В свою очередь, финские женщины с удовольствием носили височные кольца славянских типов.

Самыми часто упоминаемыми в летописи племенами финнов (то есть теми племенами, которые принимали непосредственное участие в событиях древнерусской истории) стали меря, весь и чудь.

Меря входит в состав северного «суперсоюза», пригласившего, по легенде, о призвании варягов, Рюрика с братьями на княжение. «А первые насельници в Ростове Меря…» – пишет летописец в конце этого рассказа. Итак, меряне – древнейшие аборигены Ростова.

Для составителей «Повести временных лет», работавших в конце XI – начале XII вв., город Ростов (Ростов Великий, Ростов Ярославский, не путать с Ростовом-на-Дону!) был реальностью, но в IX–X вв. его еще не было. Но, как и у Смоленска, и у Ярославля, у Ростова был предшественник – древнее поселение, находившееся рядом с будущим главным городом русского северо-востока. Таким поселением было Сарское городище.

Сарское городище – очень древнее, древнейшая его дата неясна, но очевидно, что она уходит куда-то в глубину VI–VIII вв. Позднее здесь появились скандинавы и оставили характерные вещевые следы своего пребывания – фибулы и кусочки железных гривен. Известны вблизи Сарского городища и монетные клады, причем очень раннего времени – первой половины IX в. Так что этот древний племенной поселок очень рано стал важным центром торговли на северо-востоке Руси.

Весь – это предки современных вепсов, небольшого финского народа, обитающего в сопредельных районах Карелии, Ленинградской и Вологодской областей. По словам летописца, весь – исконные обитатели Белоозера, крупного (для XII века) города, расположенного на крайнем северо-востоке Руси.

Но Белоозера в IX веке еще не существует, этот город появился позже, примерно в середине X века. Появление Белоозера было связано с проникновением в область веси славян. К XI веку Белоозеро стало настоящим древнерусским городом, в котором вместе жили славяне и местные финны.

Несколько старше Белоозера Крутик – другое весское поселение, лежавшее к северу от Белого озера. Материалы раскопок Крутика дали немало информации для изучения традиционных ремесел – литья и резьбы по кости.

Так мог выглядеть бой представителей европейских народов V–VI вв. – времени появления славян на исторической арене. Массовым оружием варварской Европы были легкие метательные копья, в качестве защитного снаряжения господствовали большие щиты с кулачным хватом. Воин слева носит характерный шлем-шпангенхельм, собранный из фигурных пластин с помощью заклепок. Фото http://independent-fly . livejournal.com

Археологи подразделяют древнюю весь на два ареала – белозерский и приладожский. Белозерская весь обитала по берегам Белого озера и к северу от него. Западная, приладожская весь, населяла долины рек, впадавших с юга в Ладожское озеро и реку Свирь. Наиболее яркие погребальные памятники приладожцев исследованы в низовьях реки Оять.

Летописец связывает весь только с Белоозером; не исключено, что приладожцы, оставившие самобытную курганную культуру, отразились в летописи под другим названием – «чудь». Впрочем, по более поздним летописным данным, чудь – это эсты, предки современных эстонцев (вспомним, например, Чудское озеро, отделявшее земли эстов от новгородских владений. А еще известна «заволочская чудь», обитавшая на востоке, за Онежским озером. С этим народом новгородцы столкнутся позже, в XI веке.

Некоторые ученые полагают, что именно приладожские воины скрываются в русских и скандинавских источниках за именем «колбягов», или «кулпингов», как называли их норманны.

Приладожская весь очень рано включилась в североевропейскую меховую торговлю. В обмен на меха приладожские финны получали скандинавские и древнерусские украшения, высококачественное оружие, в том числе богато украшенные мечи. Были у приладожцев и самобытные украшения – привески в виде водоплавающих птиц.

Вот те народы, которые непосредственно участвовали в событиях ранней русской истории. Конечно, летописец называет намного большее число финских племен, окружавших Русь в IX–XI веках. Однако большинство из них обитали за пределами собственно Руси.

Итак, первый корень русского военного дела – это древние традиции лесных народов. Посмотрим, чему научил наших предков главный враг – Великая Степь.

…Соседство со Степью наложило отпечаток на всю историю нашей страны.

Древняя Русь как могучее государство с активной внешней политикой возникла в борьбе со степными народами. Сначала это была борьба за освобождение от их власти, потом – борьба за подчинение Степи. Подчинение было недолгим. Снова войны, стычки, прочные и разносторонние контакты, затем, уже в XIII веке – новая катастрофа. Степь снова обрушилась на славянский мир и едва не погубила его. И новое государство – Московская Русь – тоже результат борьбы…

Но наши отношения со Степью – это не только борьба. Степь очень многое нам дала. Например, военная культура Древней Руси (комплекс оружия и снаряжения воина, тактика конного боя) сложилась во многом под степным влиянием.

Мы произносим слова «древнерусский воин» – и какая картина встает перед нашим мысленным взором? Мы видим витязя на коне, на голове его заостренный шлем, на ногах – высокие сапоги, тело воина защищает доспех из стальных пластинок. Все это – степные заимствования, появившиеся у нас на протяжении X века.

Степи Евразии тянутся широким коридором от Маньчжурии и Монголии до европейской Паннонии – местности в среднем течении реки Дунай. С незапамятных времен это огромное пространство стало ареной борьбы народов, которые кочевали по Степи, сражались друг с другом, объединялись в союзы, сгоняли соседей с мест и совершали грабительские походы в Лес. Движения степняков стали главным толчком Великого переселения народов.

Народы Степи занимались (и занимаются сейчас) кочевым скотоводством. Разводили коров, коз, овец, но главным животным для жителей степей была, конечно, лошадь, которая обеспечивала подвижность, возможность перемещаться по степи и воевать с соседями в случае необходимости. Именно здесь появилась первая в мире кавалерия. Все степняки владели обширными стадами лошадей и знали навыки конного боя. Кто не имел коня или не умел на нем воевать – погибал.

Войско Древней Руси - вооружённые силы Киевской Руси (с конца IX века) и русских княжеств домонгольского периода (до середины XIII века). Как и вооружённые силы раннесредневековых славян V-VIII веков, решали задачи борьбы с кочевниками степей Северного Причерноморья и Византийской империей, но принципиально отличались новой системой снабжения (с первой половины IX века) и проникновением в социальную верхушку восточнославянского общества варяжской военной знати в конце IX века. Войско Древней Руси также использовалось князьями династии Рюриковичей для внутриполитической борьбы на Руси.

Предыстория

Под 375 годом упоминается одно из первых военных столкновений древних славян. Антский старейшина Бож и вместе с ним 70 старейшин были убиты готами.

После упадка гуннской империи к концу V века, с началом Средневековья в Европе, славяне возвращаются на историческую арену. В VI-VII веках происходит активная славянская колонизация Балканского полуострова, которым владела Византия - мощнейшее государство VI века, сокрушившее королевства вандалов в Северной Африке, остготов в Италии и вестготов в Испании и вновь превратившее Средиземное море в Римское озеро . Многократно при прямых столкновениях с византийцами славянские войска одерживали победы. В частности, в 551 году славяне разбили византийскую конницу и взяли в плен её начальника Асбада, что указывает на наличие конницы у славян, и взяли г.Топер, ложным отступлением выманив его гарнизон на удаление от крепости и устроив засаду. В 597 году при осаде г.Фессалоника славяне применяли камнемётные машины, "черепахи", железные тараны и крючья. В VII веке славяне успешно действовали на море против Византии (осада Солуни в 610 году, десант на о.Крит в 623 году, десант под стенами Константинополя в 626 году).

В следующий период, связанный с господством в степях тюрко-болгар, славяне оказываются отрезанными от византийских границ, но в IX веке происходят два события, непосредственно хронологически предшествовавшие эпохе Киевской Руси - русско-византийская война 830 года и русско-византийская война 860 года. Обе экспедиции были морскими.

Организация войска

IX-XI века

С расширением в первой половине IX века влияния киевских князей на племенные союзы древлян, дреговичей, кривичей и северян, налаживания системы сбора (проводился силами 100-200 воинов) и экспорта полюдья киевские князья начинают располагать средствами для содержания многочисленного войска в постоянной боеготовности, что требовалось для борьбы с кочевниками. Также войско могло долго держаться под знамёнами, совершая многолетние походы, что требовалось для отстаивания интересов внешней торговли на Чёрном и Каспийском морях.

Ядро войска составляла княжеская дружина, появившаяся ещё в эпоху военной демократии. В её число входили воины-профессионалы. О численности старших дружинников (без учёта их собственных дружинников и слуг) можно судить по более поздним данным (Новгородская республика - 300 «золотых поясов»; Куликовская битва - более 500 погибших). Более многочисленную молодшую дружину составляли гриди (телохранители князя - численность находящихся в замке киевского князя «богатырей» Ибн-Фадлан определяет в 400 чел. под 922 годом), отроки (военные слуги), детские (дети старших дружинников). Однако, дружина была немногочисленна и вряд ли превосходила 2000 человек.

Более многочисленной частью войска было ополчение - вои. На рубеже IX-X веков ополчение было племенным. Данные археологии свидетельствуют об имущественном расслоении у восточных славян на рубеже VIII-IX веков и появлении тысяч усадеб-хором местной знати, в то время как дань рассчитывалась пропорционально дворам независимо от достатка из владельцев (однако, по одной из версий происхождения боярства, местная знать была прообразом старшей дружины). С середины IX века, когда княгиня Ольга организовала сбор дани на русском Севере через систему погостов (позже видим в Новгороде киевского наместника, переправляющего 2/3 новгородских даней в Киев), племенные ополчения утрачивают своё значение.

Наборы воев в начале правления Святослава Игоревича или при формировании Владимиром Святославичем гарнизонов построенных им на границе со степью крепостей носят разовый характер, нет сведений о том, что эта служба имела какой-то срок или что воин должен был являться на службу с каким-либо снаряжением.

С XI века старшая дружина начинает играть ключевую роль на вече. Напротив, в более многочисленной части веча - в молодших - историки видят не младшую дружину князя, а народное ополчение города (купцы, ремесленники). Что касается сельского народного ополчения, то, по различным версиям, смерды участвовали в походах в качестве обслуги обоза, поставляли лошадей для городского ополчения (Пресняков А. Е.) либо сами служили в коннице (Рыбаков Б. А.).

В войнах Древней Руси определённое участие принимали наёмные войска. Первоначально это были варяги, что связано с дружескими отношениями между Русью и Скандинавией. Они участвовали не только в качестве наёмников. Варяги встречаются и в числе ближайших сподвижников первых киевских князей. В некоторых походах X века русские князья нанимали печенегов и венгров. Позднее, в период феодальной раздробленности, в междоусобных войнах также нередко участвовали наёмники. Среди народов, входивших в число наёмников, помимо варягов и печенегов были половцы, венгры, западные и южные славяне, финно-угры и прибалты, немцы и некоторые другие. Все они вооружались в своём стиле.

Общая численность войска могла быть более 10 000 человек.

XII-XIII века

В XII веке после потери Русью городов Саркел на Дону и Тмутараканского княжества, после удачи первого крестового похода торговые пути, связывающие Ближний Восток с Западной Европой, переориентируются на новые маршруты: средиземноморский и волжский. Историки отмечают трансформацию структуры русского войска. На место старшей и младшей дружине приходят княжеский двор - прообраз постоянного войска и полк - феодальное ополчение бояр-землевладельцев, значение веча падает (кроме Новгорода; в Ростове боярство разгромлено князьями в 1175 году).

По мере обособления земель-княжений под более устойчивой княжеской властью эта последняя не только усиливалась, но и приобретала местный, территориальный характер. Административная, организующая деятельность её не могла не наложить руку на строй военных сил, притом так, что дружинные войска становятся местными, а городские - княжьими. И судьбы слова "дружина" своими колебаниями свидетельствуют об этом сближении элементов, бывших разнородными. Князья начинают говорить о городовых полках как о "своих" полках, а дружиной называть отряды, составленные из местного населения, не отождествляя их со свою личною дружиной - двором. Понятие о княжой дружине сильно расширилось к концу XII века. Оно объемлет влиятельные верхи общества и всю военную силу княжения. Дружина разделилась на княжой двор и боярство, крупное и рядовое.

Уже применительно к домонгольскому периоду известно (для новгородского войска) о двух способах комплектования - один воин на коне и в доспехе полном (конно и оружно ) с 4 или с 10 сох в зависимости от степени опасности (то есть численность войска, собираемого с одной территории, могла отличаться в 2,5 раза; возможно, по этой причине некоторые князья, пытавшиеся отстоять свою независимость, могли почти на равных сопротивляться соединённым силам почти всех остальных княжеств, а также существуют примеры столкновений русских сил с противником, уже одержавшим над ними победу в первой битве: победа на Снове после поражения на Альте, поражение у Желани после поражения на Стугне, поражение на Сити после поражения у Коломны). Несмотря на то, что основным типом феодального земельного владения до конца XV века была вотчина (то есть наследственное безусловное земельное владение), боярство обязано было службой князю. Например, в 1210-х годах во время борьбы галичан с венграми основное русское войско дважды направлялось против бояр, опоздавших на общий сбор.

Киевские и черниговские князья в XII-XIII веках использовали соответственно Чёрных клобуков и ковуев: печенегов, торков и берендеев, изгнанных из степей половцами и поселёнными на южнорусских границах. Особенностью этих войск была постоянная боеготовность, что было необходимо для оперативного реагирования на мелкие половецкие набеги.

Рода войск

В средневековой Руси существовало три типа войск - пехота, конница и флот. Сначала коней начали использовать в качестве средства передвижения, сражались же спешенными. Летописец говорит о Святославе и его войске:

Таким образом, для скорости передвижения войско использовало вместо обоза вьючных лошадей. Для боя войско часто спешивалось, Лев Диакон под 971 годом указывает на необычность выступления русского войска в конном строю.

Однако, профессиональная конница была нужна для борьбы с кочевниками, поэтому дружина становится конной. При этом организация была с учётом венгерского и печенежского опыта. Начало развиваться коневодство. Развитие конницы происходило быстрее на юге Руси, чем на севере, из-за различия в характере местности и противников. В 1021 году Ярослав Мудрый с войском проделал путь из Киева до р.Судомирь, на которой разбил Брячислава Полоцкого, за неделю, то есть средняя скорость составила 110-115 км. в сутки. В XI веке конница по значимости сравнивается с пехотой, а позднее и превосходит её. Тогда же выделяются конные лучники, помимо лука со стрелами использовавшие топоры, возможно, копья, щиты и шлемы.

Лошади были важны не только для войны, но и для хозяйства, поэтому разводились во владельческих сёлах. А также содержались в княжеских хозяйствах: известны случаи, когда князья выдавали коней ополченцам во время войны. Пример киевского восстания 1068 года показывает, что и городское ополчение было конным.

В течение всего домонгольского периода пехота играла свою роль во всех военных действиях. Она не только участвовала во взятии городов и проводила инженерные и транспортные работы, но и прикрывала тыл, совершала диверсионные вылазки, а также вместе с конницей участвовала в битвах. Например, в XII веке у городских укреплений распространён смешанный бой с участием и пехоты, и конницы. Чёткого разделения по вооружению не было, и каждый использовал то, что ему было удобней и что он мог себе позволить. Поэтому у каждого было несколько типов оружия. Однако в зависимости от этого различались и задачи, выполняемые ими. Так, в пехоте, как и в коннице, можно выделить тяжеловооружённых копейщиков, помимо копья вооружённых сулицами, боевым топором, булавой, щитом, иногда - мечом и доспехами, и легковооружённых лучников, снабжённых луком и стрелами, боевым топором или железной булавой, и, очевидно, без защитного вооружения.

Под 1185 годом на юге впервые (и в 1242 году на севере в последний раз) упоминаются стрелки как отдельный род войск и отдельная тактическая единица. Кавалерия начинает специализироваться на прямом ударе холодным оружием и начинает в этом смысле напоминать средневековую западноевропейскую кавалерию. Тяжеловооружённые копейщики были вооружёны копьём (или двумя), саблей или мечом, сулицами или луком со стрелами, кистенём, булавой, реже - боевым топориком. Они были полностью одоспешены, включая щит. В 1185 году во время похода на половцев сам князь Игорь, а вместе с ним и дружинники, не желая прорываться из окружения в конном строю и тем самым бросать на произвол судьбы чёрных людей , спешиваются и предпринимают попытку прорыва в пешем строю. Далее указывается любопытная подробность: князь после получения раны продолжил движение на коне. В результате многократного разгрома монголами и ордынцами северо-восточных русских городов и установления контроля над волжским торговым путём во второй половине XIII века происходит регресс и обратная унификация русских войск.

Флот у восточных славян зародился в IV-VI веках и был связан с борьбой против Византии. Это был речной парусно-гребной флот, применимый для мореходства. С IX века на Руси существовали флотилии из нескольких сотен судов. Они предназначались для использования в качестве транспорта. Однако, морские сражения также имели место. Основным судном была ладья, перевозившая около 50 человек и иногда вооружённая тараном и метательными машинами. В период борьбы за киевское княжение в середине XII века Изяславом Мстиславичем были использованы ладьи со второй достроенной над гребцами палубой, на которой располагались лучники.

Тактика

Первоначально, когда конница была незначительна, основным боевым порядком пехоты была «стена». По фронту она составляла около 300 м и в глубину достигала 10-12 шеренг. Воины передних рядов имели хорошее защитное вооружение. Иногда с флангов такое построение прикрывала конница. Иногда войско выстраивалось таранящим клином. Такая тактика имела ряд недостатков в борьбе с сильной конницей, главные из них: недостаточная маневренность, уязвимость тыла и флангов. В генеральном сражении с византийцами под Адрианополем в 970 году более слабые фланги (венгры и печенеги) попали в засаду и потерпели поражение, но главные русско-болгарские силы продолжили пробиваться по центру и смогли решить исход битвы в свою пользу.

В XI-XII веках происходит разделение войска на полки. В XI веке основным боевым порядком становится «полчный ряд», который состоял из центра и флангов. Как правило, пехота находилась в центре. Это построение увеличивало подвижность войска. В 1023 году в битве у Листвена одно русское построение с центром (племенное ополчение) и двумя мощными флангами (дружина) одержало победу над другим русским простым построением в один полк.

Уже в 1036 году в решающем сражении с печенегами русское войско делилось на три полка, имевщими однородную структуру, по территориальному признаку.

В 1068 году на реке Снове 3-тысячное войско Святослава Ярославича Черниговского одержало победу над 12-тысячным половецким войском. Во время походов на половцев в киевское правление Святополка Изяславича и Владимира Мономаха русские войска неоднократно сражались в окружении по причине многократного численного превосходства противника, что не мешало им одерживать победы.

Русская конница была однородной, разные тактические задачи (разведка, встречный удар, преследование) выполняли части с одинаковым способом комплектования и одинаковой организационной структурой. К концу XII века к делению на три полка по фронту добавилось деление на четыре полка в глубину.

Для управления войска использовались стяги, служившие для всех ориентиром. Также применялись музыкальные инструменты.

Вооружение

Защитное

Если у ранних славян, по сообщениям греков, не было доспехов, то к VIII-IX веку относится распространение кольчуг. Они делались из колец, сделанных из железной проволоки, которые в поперечнике достигали 7-9 и 13-14 мм, а по толщине - 1,5 - 2 мм. Половина колец сваривалась, а другая - склёпывалась при плетении (1 к 4). Всего же их уходило не менее 20 000. Позднее встречались кольчуги с вплетёнными для украшения медными кольцами. Размер колец уменьшается до 6-8 и 10-13 мм. Встречались и плетения, где все кольца были склёпаны. Древнерусские кольчуги, в среднем, в длину были 60-70 см, в ширину (в поясе) около 50 см или больше, с короткими рукавами порядка 25 см и с разрезным воротом. В конце XII - начале XIII века появляются кольчуги из плоских колец - их диаметр 13-16 мм при ширине проволоки 2-4 мм и толщине 0,6-0,8 мм. Эти кольца сплющивались с помощью штампа. Такая форма увеличивала площадь прикрытия при том же весе доспеха. В XIII веке происходило общеевропейское утяжеление доспехов, и на Руси появляются кольчуги длиной до колен. Однако кольчужные плетения использовались и для других целей - примерно тогда же появляются кольчужные чулки (нагавицы). А большинство шлемов снабжалось бармицей. Кольчуги на Руси были очень распространены и применялись не только дружиной, но и незнатными воинами.

Помимо кольчуг, применялись ламеллярные доспехи. Их появление относится к IX-X веку. Такой доспех делался из железных пластин формы, близкой к прямоугольной, с несколькими отверстиями по краям. Через эти отверстия все пластины соединялись ремешками. В среднем, длина каждой пластины составляла 8-10 см, а ширина - 1,5-3,5 см. На доспех их уходило более 500. Ламелляр имел вид рубахи длиной до бёдер, с расширяющимся книзу подолом, иногда - с рукавами. По данным археологии, в IX-XIII веках на 4 кольчуги приходился 1 ламелляр, при этом на севере (особенно в Новгороде, Пскове, Минске) пластинчатые доспехи были более распространены. А позднее они даже вытесняют кольчуги. Имеются сведения и об их экспорте. Применялись также чешуйчатые доспехи, представляющие собой пластины размером 6 на 4-6 см, укреплённые за верхний край к кожаной или матерчатой основе. Существовали и бригантины. Для защиты рук с конца XII - начала XIII века используются створчатые наручи. А в конце XIII века появляются ранние зерцала - круглые бляхи, одеваемые поверх доспехов.

Шлемы, по данным археологии, в широкое употребление входят с X века, причём археологических находок шлемов (как и кольчуг) на Русь больше, чем на какую-либо другую страну Европы. Поначалу это были конические шлемы норманнского типа, имеющие вовсе не норманнское происхождение, а пришедшие в Европу из Азии. Данный тип не получил на Руси широкого распространения и был вытеснен сфероконическими шлемами, которые появились примерно тогда же. Это были шлемы черниговского типа, склёпанные из четырёх частей железа, и, зачастую, богато украшенные. Встречались и другие виды сфероконических шлемов. С XII века на Руси появляются высокие шеломы со шпилем и наносником, и вскоре становятся наиболее распространённым типом шлема, сохраняя первенство несколько веков. Это связано с тем, что сфероконическая форма лучше всего подходит для защиты от ударов сверху, что важно в районах конно-сабельного боя. Во второй половине XII века появляются шлемы с полумаской - они богато украшались и были принадлежностью знатных воинов. А вот использование личин ничем не подтверждено, поэтому, если оно и было, то лишь в единичных случаях. Бытовали западные шлемы полусферической формы, но также были редки.

Крупногабаритные щиты были защитным вооружением ещё древних славян, однако их конструкция неизвестна. В X веке же были распространены круглые плоские деревянные, обтянутые кожей щиты с железным умбоном. С начала XI века распространяются миндалевидные щиты, удобные для всадников. А с середины XIII века они начинают превращаться в треугольные.

В середине XIII века галицко-волынское войско имело конские доспехи, названные летописцем татарскими (личина и кожаная попона ), что совпадает с описанием Плано Карпини монгольского конского доспеха.

Метательные машины

В Древней Руси существовало применение метательных машин. Самое раннее сообщение о их применении славянами относится к концу VI века - в описании осады Солуни в 597 году. В греческом источнике они описываются так: «Они же были четырёхугольные на широких основаниях, заканчивающиеся более узкой верхней частью, на которой имелись барабаны очень толстые, с железными краями, и в них были вбиты деревянные брусья (как балки в большом доме), имеющие пращи (сфендоны), поднимая которые бросали камни и большие, и многочисленные, так что ни земля не могла выносить их попаданий, ни человеческие сооружения. Но к тому же только три из четырёх сторон баллисты были обнесены досками, так что находящиеся внутри были обеспечены от попадания стрел, пущенных со стен». Во время осады Константинополя в 626 году славяно-аварским войском осадная техника состояла из 12 обитых медью передвижных башен, несколько таранов, «черепах» и метательных машин, покрытых кожей. Причём изготовляли и обслуживали машины преимущественно славянские отряды. Упоминаются стреломётные и камнемётные машины и при осаде Константинополя в 814 году славяно-болгарским войском. Во времена Древней Руси применение метательных машин как византийцами, так и славянами, отмечает Лев Диакон, говоря о походах Святослава Игоревича. Сообщение из Иоакимовской летописи о применении двух пороков новгородцами против Добрыни, собиравшегося их окрестить, скорее, носит легендарный характер. К концу X века русские прекращают набеги на Византию, и изменение тактики привело к снижению использовании осадных орудий. Теперь осаждаемый город берут либо длительной блокадой, либо внезапным захватом; участь города чаще всего решалась в результате сражения возле него, а потом основным видом боевых действий было полевое сражение. Снова метательные орудия используются в 1146 году войсками Всеволода Ольговича при безуспешной осаде Звенигорода. В 1152 году при штурме Новгорода-Северского камнями из пороков разрушили стену и взяли острог, после чего борьба закончилась миром. В Ипатьевской летописи отмечается, что половцы начальством под начальством Кончака пошли на Русь, при них был исламский мастер, обслуживающий мощные самострелы, для натяжения которых требовалось 8 (либо 50) человек и «живой огонь». Но половцы были разбиты и машины попали к русским. Шереширы (от перс. тир-и-черх), упоминаемые в Слове о полку Игореве - возможно, есть зажигательные снаряды, которые метались из подобных самострелов. Сохранились и стрелы для них. Такая стрела была в виде железного стержня длиной 170 см с заострённым концом и хвостовым оперением в виде 3 железных лопастей, весом 2 кг. В 1219 году русские применяли большие камнемётные и огнемётные самострелы при штурме болгарского города Ошеля. В данном случае русская осадная техника складывалась под западноазиатским влиянием. В 1234 году порок был использован в полевом междоусобном бою, который окончился миром. В XIII веке растёт использование метательных машин. Большое значение здесь сыграло нашествие монголов, которые при взятии русских городов использовали лучшую технику того времени. Однако метательные орудия использовались и русскими, например, при обороне Чернигова и Холма. Активно они использовались и в войнах с польско-венгерскими захватчиками, например, в битве под Ярославом в 1245. Применяли метательные машины и новгородцы при взятиях крепостей в Прибалтике.

Основным типом русских метательных машин были не станковые самострелы, а различные рычажно пращевые машины. Наиболее простой тип - патерелла, которая метала камни, приложенные к длинному плечу рычага, когда за которкое плечо тянули люди. Для ядер 2 - 3 кг было достаточно 8 человек, а для ядер в несколько десятков килограмм - до 100 и больше. Более совершенной и распространённой машиной был манджаник, называвшийся на Руси пороком. В них вместо тяги, создаваемой людьми, использовался подвижный противовес. Все эти машины были недолговечны, за их ремонтом и изготовлением следили «порочные» мастера. В конце XIV века появляется огнестрельное оружие, но осадные машины всё ещё сохраняют боевое значение до XV века.

Основой русского войска в период Киевской Руси, ее профессиональным ядром, была княжеская дружина. Все князья окружали себя отрядами «мужей», профессиональных воинов, которые составляли старшую дружину. Военная служба была для них профессией, они приносили клятву верности князю. Помимо них в дружине существовал также низший слой, называвшийся младшей дружиной. В состав его входили «отроки» - рядовые воины, которые в мирное время использовались в княжеском хозяйстве в качестве слуг. По национальному составу младшая дружина была достаточно пестрой в виду того, что помимо свободных сюда входили и военнопленные из разных племен и народов, окружавших Киевскую Русь. К младшей дружине также относились «гриди», или телохранители князя, обладавшие более высоким социальным статусом.

В результате развития феодальных отношений место «мужей» заняли «бояре». Старшие дружинники постепенно превращались в феодальных держателей «кормлений».

Между дружинниками существовало войсковое братство и традиции взаимовыручки. Например, как написано в летописи, они говорили Святославу: «Где твоя голова ляжет, там в свои головы сложим». Князь с дружинниками решал вопросы войны и управления княжеством. Он обеспечивал их вооружением, собирал с населения дань и делил с ними военную добычу. Дружинники имели право переходить от одного князя к другому.

При князе Игоре знатные люди могли иметь свои дружины и приводить их под руку князя. Этих войск хватало в мирное время для охраны территории государства, сбора полюдья и дозорной службы. В случае же отражения набегов кочевников и организации походов в соседние страны сил дружин было недостаточно. В этом случае в поход из городских и сельских жителей созывали народное ополчение. Под стяг князя при этом привлекалось не все мужское население, а, по мере надобности, из отдельных слоев населения. Так, в разгар пахоты, уборки или сева урожая оратаи, возделывавшие землю, не бросали свою работу. В поход уходили молодые отроки, звероловы и охотники и свободные жители городских посадов.

Кроме дружины в распоряжении киевского князя до второй четверти XI века были отряды скандинавов, служившие по найму. Иногда, на время похода, в данный период истории привлекали отряды кочевников - печенегов, венгров и торков. Русские князья, приглашая на службу варяжские дружины и предлагая им выгодные для них условия, видели в них мощную силу, так как они состояли из военных профессионалов.

Русское войско состояло из конницы, пехоты и ладейного флота. Основным родом войск на протяжении всего периода была пехота, основу которой составляли «вои» (воины) ополчения.

Киевская конница первоначально была малочисленна. Хотя славяне с древних времен использовали лошадей, сражаться они предпочитали пешими. Скандинавы, которых арабы считали руссами, по их словам, «воюют обычно на кораблях и храбрости на конях не проявляют». Именно поэтому основу конницы киевских князей составляли наемные печенеги или венгры. Княжеская дружина также могла сражаться на конях, но ее численность была невелика. Они не обладали и достаточными навыками, их умений хватало для победы над кочевниками, но, как показал опыт Святослава на Балканах, было явно недостаточно для борьбы с кавалеристами Византийской империи.

Киевская Русь имела мощные водные системы, которые связывали Киев не только с внутренними областями страны, но еще и с Византией и другими восточными и западными странами. Наиболее важными из речных путей были: путь «из варяг в греки» (из Балтийского в Черное море); волжский путь и путь по Западной Двине в Балтийское море. Этим обуславливалось высокое развитие русского мореходства в IX-Х вв.

Флот состоял из ладей. Суда выдалбливались из стволов липы, осины или дуба и оснащались дощатыми бортами. Морские суда делали из досок с поперечными ребрами. Они были оснащены парусами, мачтой и веслами. Они отличались быстроходностью и вместимостью 40-60 человек с запасами. С середины XII в. на Днепре стали строить палубные военные суда с двумя рулями - носовым и кормовым. Они обладали большей маневренностью.

Ладейный флот был неотъемлемой частью вооруженных сил государства. Его широко использовали в войнах с Византией. Все дальние походы также совершались на ладьях. После усиления войск конницей походы стали осуществлять комбинированно: пехота следовала в ладьях, а конница шла берегом.

Войско имело десятичную организацию и подразделялось на десятки, сотни и тысячи, во главе с десятскими, сотскими и тысяцкими. Общее командование принадлежало князю.

Сведения о численности древнерусского войска практически отсутствуют. Арабский путешественник в конце VIII - начале IX в.писал, что у киевского князя было около 400 воинов. Более поздние источники указывают на то, что в 1093 году у князя Святополка Изяславича было 800 отроков в распоряжении, что считалось достаточно крупной дружиной. Киевский князь мог собрать огромное войско, по тем временам. Численность его колебалась в походах от 10 до 25 тыс. человек. При необходимости Русь могла выставить до 50 тыс. воинов и более. Например, в общерусском походе 907 г. в своем распоряжении князь Олег имел свыше 80 тыс. человек.

В XI-XII вв. происходят некоторые изменения в военной организации Руси. «Тысячная» военная организация подчиняется князю, а сотские и тысяцкие становятся его соправителями - «мужами». Все большее место в составе вооруженных сил занимают теперь феодальные ополчения - отряды, выставляемые отдельными князьями. Отряды эти назывались полками. Полки собирали в отдельных городах и приводили на поле боя князья. Полки называли по территории, на которой они были собраны (Новгородский полк, Киевский полк и т.д.), или именем князя, предводительствовавшего полком.

Дружинники имели право переходить на службу к другому князю. Право это каждый раз подтверждалось в договорах. Однако на деле такие переходы были редким явлением, т.к. верность князю считалась одним из высших достоинств дружинника. Позором для дружины и каждого ее члена было оставить поле сражения в случае гибели князя, и для князя позором считалось бросить дружину в опасности. Боевые заслуги с древних времен не оставались без наград. Самым ранним знаком отличия была золотая шейная гривна, т.е. медаль, которая носилась на цепи на шее.

Русским дружинам были знакомы применением засад и заманивание противника преднамеренным отходом с переходом затем в наступление. Однако необходимо отметить и недостатки в ее организации, к которым, в первую очередь, относилась это разобщенность войск князей, что часто использовали кочевые народы.

Период феодальной раздробленности характеризуется разобщенностью вооруженных сил Руси. Каждое княжество было самостоятельным или полусамостоятельным военным организмом. На полях сражений чаще всего выступали отряды отдельных феодальных княжеств. В этот период появились местные особенности в военном деле, хотя в целом военное искусство продолжало развиваться на единой основе, которая была заложена в предшествующее время.

Со второй половины XV в. дружину сменили небольшие феодально организованные группы, во главе с боярином или служилым князем. В состав этой группы входили дворовая челядь и дети боярские. Организация такого войска была построена по феодальному принципу. Наименьшая тактическая единица - «списса» или «копьё», которой командовал феодальный собственник.

Основой армии были служилые люди, которые делились на 2 категории:

Служилые люди по отечеству - служилые князья, бояре, жильцы, окольничие, дворяне и дети боярские;

Служилые люди по прибору - пищальники, а позже еще стрельцы, пушкари, полковые и городовые казаки.

Выделялись следующие рода войск:

Пехота. Она состояла из стрельцов, городовых казаков, военнослужащих солдатских полков, драгунов, даточных людей, а в некоторых случаях - спешенных дворян и их боевые холопов.

Конница. К ней принадлежали дворянское ополчение, конные стрельцы, служилые иноземцы, городовые казаки, рейтары и гусары нового строя и конные даточные люди.

Артиллерия. Её составляли затинщики, пушкари и другие приборные люди.

Вспомогательные военно-инженерные отряды. В основном это были посошные люди.

Эта система просуществовала до Петра I.

Одним из недостатков поместного войска был долгий сбор, отсутствие систематического военного обучения и вооружение на усмотрение каждого воина. Особой проблемой была также неявка части помещиков на службу. В целом же, поместное войско отличалось достаточно высокой боеспособностью.

Численность войск в XVI веке неизвестна. По «верхней» оценке Середонина С. М. , к концу века она могла достичь 110 000 человек, из которых 25 тысяч помещиков, до 50 тысяч их людей (по уточнённой оценке - до 25 тысяч), 10 тысяч татар, 20 тысяч стрельцов и казаков, 4 тысячи иноземцев. В XVII веке общая численность вооружённых сил была более 100 000 человек.

Основным органом управления был Разрядный приказ. Царь и Боярская дума совместно назначали главнокомандующего, других воевод и их помощников. В Разрядном приказе большой воевода получал царский наказ с важнейшей информацией и «разряд» - роспись воевод и ратных людей по полкам. Полковые воеводы получали наказы, где указывался состав подвластного им полка, его задачи, сведения о подчинённых и расписывали дворян, детей боярских и их людей по сотням или другой службы. Для срочной службы при каждом воеводе было 20 есаулов. Во главе дворянских сотен стояли сотенные головы, сначала выборные, а позднее - назначаемые Разрядным приказом или воеводой. Важным документом, регламентирующим порядок вооружённых сил, стало «Уложение о службе 1555 - 1556 г.». Служилые люди по прибору приходили в войско в составе своих подразделений и с собственными командирами, но распределялись по полкам поместного ополчения.

Вооружение

На вооружении воинов в период Киевской Руси были массивные обоюдоострые мечи длиной около метра, боевые топоры, копья, луки и стрелы. Копья имелись двух видов. У одних были тяжелые листовидные наконечники, насаживавшиеся на длинное древко. Ими воины действовали, не выпуская из рук. Другие копья - сулицы, имели ту же форму, но были значительно легче. Сулицами забрасывали приближающиеся ряды вражеской конницы или пехоты. Также на вооружении воинов были секиры, булавы, ножи и окованные железом палицы. В Х в. конные воины были вооружены длинными тонкими саблями, получившими распространение на Руси раньше, чем в Западной Европе.

В качестве защитного вооружения появились кольчуги, медные и железные бляхи, металлические шлемы и кованые щиты, у пехоты - деревянные, практически в рост воина. Щиты окрашивали в темно-красный цвет, чтобы издалека опознавать друг друга. К шлему часто прикрепляли кольчужную металлическую сетку - бармицу, прикрывавшую шею. Кольчуга на Руси появилась раньше, чем в Западной Европе, отдававшей предпочтение латам. Кольчуга представляла собой металлическую рубашку, сплетенную из кованых колечек, каждое из которых было продето в четыре соседних.

Вооружение было очень дорогим, лишь «княжьи мужи» могли содержать боевых коней. Горожане были вооружены лучше земледельцев, которые не всегда даже имели оружие, сделанное кузнецами.

С XVII века против конницы использовались пехотные пики.

Широко распространены были разнообразные топоры, которые также преимущественно использовались в пехоте. Конница была оснащена разнообразными лёгкими топориками, а также чеканами и клевцами. В XVI веке появились бердыши, известные, как оружие стрельцов.

Бердыши представляли собой образцы высотой лезвия от 190 до 500 мм. На протяжении всего XVII века постепенное увеличивалась высота лезвия. Появлялись бердыши вытянутых пропорций, снабженные скважинами по тупию лезвия и орнаментом на лопасти.

В качестве дополнительного оружия применялись кистени. Они представляли собой обычную веревку или кожаный ремень, на конце которого крепилась бронзовая отливка

Мечи на Руси быстро были вытеснены саблями. Сабли применялись очень разнообразные, как отечественные, так и импортные из стран Восточной Европы или Западной Азии. Их форма была различной, но, в основном, турецкого или персидского типа. Ценились сабли, сделанные из булата, а также из дамаска, но они не каждому были по средствам.

Характерной особенностью сабель XV - начале XVI веков являются, прежде всего крупные и тяжелые клинки длиной от 880 до 930 мм, при общей длине сабель 960-1060 мм с ярко выраженной елманью. Вес сабель с ножнами составлял до 2,6 кг. Клинки либо без долов или же с одним широким, но неглубоким долом. Клинки этого типа в собрании Оружейной палаты изготовлены из дамасской стали. Перекрестие у таких сабель достигает до 220 мм. Для более ранних образцов характерна слабоизогнутая рукоять с небольшим переломом в средней части.

Вторым типом сабель XV - начале XVI веков были сабли, имевшие сравнительно узкий клинок. Характерной чертой этого типа сабель являются, прежде всего, клинки длиной от 800-860 мм при общей длине сабли 920-1000 мм Ширина таких клинков у пяты клинка достигает 34-37 мм. Преимущественно клинки без долов или с одним узким долом смещенным ближе к тупию.

Третьим типом сабель в XV - начале XVI вв. были польско-венгерские сабли, распространившиеся в Смутное время как оружие интервентов и их союзников.

Точная дата появления огнестрельного оружия на Руси неизвестна, но оно произошло при Дмитрии Донском не позднее 1382 года, когда оно употреблялось при обороне Москвы. Поначалу пушки использовались для обороны крепостей, а с 1393 года отмечено применение на Руси пушек в качестве осадных орудий. Около 1400 года существовало местное производство, по крайней мере, кованных стволов. Пушки были различного назначения и конструкции. Если для осады городов требовались тяжёлые орудия, то для обороны - более лёгкие. Для них преимущественно использовались каменные ядра. Средне и длинноствольные орудия назывались пищалями и стреляли железными ядрами. Тюфяки с коническим стволом стреляли дробосечным железом, а с цилиндрическим - для прицельной стрельбы ядрами. Всё огнестрельное оружие того времени было довольно малоэффективным, поэтому применялось вместе с самострелами и метательными машинами, которые оно, совершенствуясь, вытесняет лишь в середине XV века. Первый зафиксированный случай применения нами огнестрела в своеобразном полевом бою относится к стоянию на Угре в 1480 году. Тогда же вводится артиллерия на колёсных лафетах («станки на колёсах»).

Ручницы, появившиеся в конце XIV века, представляли собой небольшие, 20-30 см длиной стволы калибра 2,5-3,3 см, укреплённые на большом деревянном прикладе-ложе длиной 1-1,5 м. Их вскидывали на плечо или зажимали приклад под мышкой. Ко второй половине XV века можно отнести применение, хоть и небольшое, ручного огнестрельного оружия в коннице. Длина ствола постепенно увеличивается, конструкция ложа тоже меняется. С 1480 года термин «пищаль» относится и к ручному огнестрелу. В XVI веке у стрельцов вводятся берендейки. С 1511 года упоминается «пищальный наряд» - использовавшиеся для обороны крепостей небольшие, иногда многоствольные орудия, и крепостные ружья, включая затинные. Позднее из всего арсенала отбираются наиболее рациональные конструкции, 14 калибров от 0,5 до 8 гривенок остаётся в XVII веке. Многоствольные орудия - сороки и органы - использовались и в походах - например, в походе Ермака было 7-ствольное орудие. А Андрей Чохов в 1588 году изготовил «стоствольную пушку». С начала XVII века ручной огнестрел распространяется среди поместной конницы, однако пищали и карабины были, как правило, у боевых холопов, а у дворян и детей боярских - лишь пистолеты.

Стратегия и тактика

Стратегия и тактика военных действий вырабатывалась и развивалась князьями и их военачальниками.

Походы русских князей отличались стремительностью и комбинированным характером. Начинались они весной, когда реки и озера вскрывались ото льда, и длились до осени. Пехота шла в ладьях по, конница - по суше. Войска передвигались обычно по водоразделам как наиболее ровным и сухим местам. Ночью и в степях направление движения определяли по солнцу и звездам. На отдых войско становилось лагерем на местности, удобной для обороны, которая укреплялась изгородями, рвами и огораживалась повозками. Выставлялось ночное и дневное охранение.

В походе впереди шли сторожа и воины, обязанные изыскивать продовольствие, топливо и корм для коней. Разведка велась с помощью наблюдения, захвата пленных, перебежчиков и лазутчиков. За разведкой следовали главные силы и обоз. Конное войско двигалось с заводными конями. Доспехи и оружие перевозили на повозках.

Святослав, к примеру, для подавления противника предпочитал выступать открыто, объявляя: "Хочу на вас итти". Он стремился разгромить силы противника по частям в двух, трех сражениях, с быстрым маневром силами. Русские князья умело использовали разногласия и распри между противниками, заключая временные союзы с ними.

Бороться с сильным и искусным противником можно было, лишь осваивая его опыт. У восточных славян, сражавшихся ранее боевым порядком колонна, родился строй, вошедший в историю под названием "стена". Это плотный и глубокий боевой порядок пеших воинов. Его фланги охраняла конница. Такое построение с защитными укреплениями обеспечивал оборону и наступательные действия в сражениях и с кочевниками, и с византийской конницей и тяжелой пехотой. Он отличался чрезвычайной силой удара при атаке и огромной сопротивляемостью при обороне. Пеший строй русского войска перенял достоинства и преимущества византийской фаланги.

Для отражения конной фронтальной атаки в русском войске применялись копья возрастающей длины, которыми вооружалась пехота. "Стена" выстраивалась предельно плотной. В передний ряд становились воины, имевшие доспехи. Шеренги прикрывались почти ростовыми щитами, за которые выставлялись копья. У передних воинов они были короткие, в каждой следующей шеренге - более длинные. Применение удлиняющихся копий было заимствовано у византийцев. Шестишеренговый строй оказывался неуязвимым для греческой, а, тем более, кочевой конницы. Длина копья у последней шеренги могла достигать 5–6 м и более. Возрастающая длина копий позволяла пешему строю соединить наконечники копий в один ряд, что образовывало сплошной смертный частокол.

Сражение начинала легкая пехота, вооруженная луками. Атакующую конницу встречали залпами стрел из луков. После завязки сражения она отходила на фланги стены и поддерживала действия тяжелой пехоты. При приближении всадников пеший строй опускал копья на плечи впереди стоящей шеренги. При пятиметровой длине заднего ряда копий на каждого всадника приходился частокол из десяти и более копий. Первая и вторая шеренги пеших воинов с короткими копьями стремились поразить лошадей, третья и последующая шеренги метили во всадников. Пробить такой пеший строй копейщиков конницей было практически невозможно. Для большей устойчивости боевого порядка была введена вторая линия, являвшаяся как бы резервом. Фланги стены прикрывались конницей.

Боевое построение производилось по знамени - стягу, который устанавливался в центре боевого порядка. В сражении стяг указывал место нахождения князя. Движение стяга определяло направление движения войск. Стяг, таким образом, являлся средством управления войском. Вокруг князя и стяга располагались наиболее надежные воины. Чем ближе находилось место воина к князю, тем почетнее оно считалось.

При осаде в те времена производились большие земляные работы. Для овладения стенами и башнями к ним присыпали землю или складывали у стен бревна, по которым взбирались на стены. Иногда эти бревна поджигали, стараясь зажечь город. Взятие города штурмом стоило атакующему больших потерь, а поэтому чаще города брались блокадой. Окружив город и разорив его окрестности, осаждавшие старались голодом принудить гарнизон к сдаче. Осажденные прежде всего стремились воспрепятствовать земляным работам атакующих, производя частые вылазки. При атаке они сбрасывали на атакующих камни, горящие бревна, лили со стен кипяток, горящую смолу. Сдавались города очень редко. Обычно они оборонялись до тех пор, пока не погибало все войско, защищавшее город.

Со временем тактика становилась более разнообразной, в зависимости от противников и условий. Ещё в XIII веке командиры в ходе боя могли действовать самостоятельно, иногда меняя первоначальный замысел. При взаимодействии типов войск встречались самые различные комбинации, как столкновения пехоты и конницы, спешивание конницы, вступление в бой одной конницы, или одних лучников, и другие. Однако основным ядром всё же оставалась конница.

Главенствующим проявлением военной активности, как и в Древней Руси, оставался полевой бой. Также, при необходимости - оборона и штурм крепостей. Со временем число полков в войске возрастало, а их построение начало регламентироваться. Например, в сражениях с тяжеловооружёнными немцами более эффективной была тактика окружения. В иных случаях применялась другая тактика.

В течение битвы могло происходить несколько соступов - противники сближались и начинали рукопашный бой, после чего расходились, и так несколько раз. Конница иногда использовала луки со стрелами, но основным её оружием были копья. При этом она строилась в определённый боевой порядок и атаковала тесным строем. В конце XV-XVI веках началась «ориентализация», «овосточивание» русской тактики. Основой войска стала лёгкая конница, приспособленная для дальнего боя с помощью стрельбы из луков во все стороны. Она старалась обойти врага и совершить внезапное нападение с тыла. Если же войско противника выдерживало нападение, то русские так же быстро отступали. Позднее эта ситуация менялась, однако конница оставалась главной действующей частью войска. Пехотинцы, вооружённые дистанционным оружием (стрельцы), как правило, не меняли позиций во время боя - чаще всего они вели обстрел противника с прикрытой позиции или из своего укрепления. С формированием в XVII веке полков нового строя, тактика европеизируется. В частности получают развитие активные манёвры пехоты, широкое использование пеших копейщиков (пикинёров), вооружение и организационная структура конницы приближается к европейским аналогам.



Рисунки Олега Фёдорова основаны на достоверных археологических и научных данных, многие из них созданы для крупнейших музеев и частных коллекционеров из России, Украины и других стран. Мы уже рассказывали о реконструкции в акварелях Федорова, на этот раз речь пойдет о воинах Древней Руси.

Дружинная культура в Древней Руси формировалась одновременно с древнерусской государственностью и воплотила в себе этнические, социальные и политические процессы IX – начала XI веков.

Как показывают исторические материалы, славяне, основное население древнерусских территорий, в военно-техническом отношении были относительно слабы. В качестве оружия они использовали разве что стрелы, копья и топоры. Изменилась ситуация после того, как на территорию Древней Руси пришли так называемые «русы». По мнению ученых, так в древние времена называли воинов, пришедших из северной Европы. Вместе с русами появились и прогрессивные для того времени предметы воинского вооружения и защиты.

Среди археологических материалов нередко встречаются детские деревянные мечи и другие "игрушечные" предметы вооружения. Например, в найден деревянный меч с шириной рукояти около 5–6 см и общей длиной примерно 60 см, что соответствует размеру ладони мальчика в возрасте 6-10 лет. Таким образом в играх проходил процесс обучения навыкам, которые должны были пригодиться будущим воинам во взрослой жизни.

Важно отметить, что «русское» войско на начальном этапе своего существования вело исключительно пешие бои, что подтверждается византийскими и арабскими письменными источниками того времени. Поначалу русы рассматривали лошадей исключительно как средство передвижения. Правда, и породы лошадей, распространённые в то время в Европе, были довольно низкорослыми, поэтому долгое время нести на себе воина-всадника в полном вооружении просто не могли.

К концу X века все чаще случались военные конфликты между отрядами русов и войсками Хазарского каганата, а также Византийской империи, располагавшими сильной и обученной конницей. Поэтому уже в 944 году союзниками князя Игоря в походе на Византию выступили печенеги, отряды которых состояли из легких всадников. Именно у печенегов русы начали покупать специально обученных лошадей для нового рода войск. Правда, первая попытка русских отрядов в сражении верхом на лошадях, предпринятая в 971 году в битве под Доростолом, закончилась плачевно. Однако неудача не остановила наших предков, а так как собственной конницы им все еще не хватало, была введена практика привлечения конных отрядов кочевников, входивших даже в состав древнерусских дружин.

Древнерусские воины перенимали у степняков не только навыки верхового боя, но и заимствовали оружие и одежду, характерные для «всаднической» культуры. Именно в то время на Руси появились сабли, сфероконические шлемы, кистени, кафтаны, сумки-ташки, сложные луки и другие предметы вооружения всадника и снаряжения лошади. Слова кафтан, шуба, ферязь, сарафан имеют восточное (тюркское, иранское, арабское) происхождение, отражающее, судя по всему, и соответствующее происхождение самих предметов.

С учетом того, что на большей части территории Древней Руси климатические условия были достаточно суровыми, историки предполагают, что при шитье русских кафтанов могла использоваться шерстяная ткань. «На него надели шаровары, гетры, сапоги, куртку, и кафтан парчовый с пуговицами из золота, и надели ему на голову шапку из парчи, соболевую» - так арабский путешественник и географ X века Ибн Фадлан описывает похороны знатного руса. О ношении русами широких шаровар, собранных у колена, - упоминает, в частности, и арабский историк начала X века Ибн Русте.

В некоторых воинских погребениях древних русов были найдены серебряные, украшенные сканью и зернью, конические колпачки, которые предположительно являются окончаниями головных уборов в формеколпака с меховой оторочкой. Ученые утверждают, что именно так выглядела изготовленная мастерами древней Руси "русская шапка", форма которой, скорее всего, принадлежит кочевническим культурам.

Необходимость вести боевые действия в основном против степных легковооруженных всадников обусловила постепенное изменение русского вооружения в сторону большей легкости и гибкости. Поэтому поначалу вполне европейское (варяжское) оружие русских дружин времен походов на Византию постепенно приобрело более восточные черты: скандинавские мечи сменились саблями, воины пересели с ладей на коней, и даже тяжелый рыцарский доспех, со временем получивший широкое распространение в Европе, никогда не имел аналогий в произведениях древнерусских оружейников.

Михаил Савинов

ВОЕННОЕ ДЕЛО ДРЕВНЕЙ РУСИ IX–XI вв

Русские рати в походе и бою

Автор выражает искреннюю благодарность за большую помощь в подборе иллюстраций для этой книги руководителям и участникам клубов исторической реконструкции раннего Средневековья Д. Бельскому, С. Кашину-Свешникову, И. Пономареву, В. Остроменцкому, Е. Алексееву, И. Кулагину, С. Мишанину, замечательным мастерам В. Сухову, В. Качаеву, А. Будилову, П. Жигулину и А. Штыровой, фотографам М. Багаеву, Е. Несвитайло, И. Курилову, Д. Тихомирову, А. Ловчикову, А. Копачинскому и А. Листовой!

У ИСТОКОВ

Для чего нам нужна история?

У каждой науки есть фундаментальные проблемы и практическое применение. Изучение цепной реакции - теоретическая проблема, а практическое воплощение этой проблемы может быть разным - тут и атомная электростанция, и атомная бомба. Есть такие связки проблем и практики и в биологии, и в химии.

Понятно, что если физик, химик или биолог решают сложные теоретические вопросы, значит, рано или поздно решение этих вопросов воплотится в сугубо практический результат. Но где такой результат от исторических исследований? Например, кому станет лучше жить от того, что автор этих строк, занимающийся текстологией русских хронографов XVII века, откроет новую редакцию, или список, или даже новый такой хронограф?

Первый ответ, лежащий вроде бы на поверхности, - история дает возможность предвидения будущего, прогнозирования событий на основе опыта человечества. В то же время прекрасно известно, что история никого ничему не учит, и сходные ситуации повторяются в ней раз за разом, только с большим размахом и большими страданиями.

Есть ли второй ответ? Есть. Этот ответ лежит в самой практике изучения прошлого. История - это прекрасная гимнастика для ума.

Недаром у истории есть своя муза-покровительница, Клио, недаром древние считали историю родственницей изящных искусств. Занятия музыкой или рисованием не обязательно сделают из человека музыканта, композитора или художника, но они могут развить его вкус, научить его иначе слышать и видеть мир - и этот мир заиграет новыми красками, - сделают свободными его пальцы и дадут радость подчинения кисти, карандаша или музыкального инструмента.

Точно так же история учит любознательного почитателя быть внимательным к любому свидетельству источника, учит понимать поступки, чувства и мысли людей прошлого, слышать их живую речь в летописях и сагах. История дает новые возможности познания мира человека.

Есть и третий ответ на наш заглавный вопрос, и этот ответ важен уже не для конкретного человека, а для всего народа, нации, страны. Общая историческая память сплачивает народ и обеспечивает его выживание среди других народов гораздо лучше, чем, например, искусственно придуманная национальная идея.

Национальная идея - абстрактна. Ее можно не принимать, с ней можно спорить. Но есть другая вещь, вокруг которой нация сплачивается в единое целое безо всякой абстрактной идеи. Это память о военных подвигах предков, память о победах защитников Родины.

Народ всегда стремился определить свое место в мире именно с помощью своей истории. Этой задаче служат миф - он объясняет происхождение народа и его положение на Мировом Древе - и эпос, хранящий память о героях народа, о людях, отдавших жизнь за его процветание. Есть такой эпос и у нас - это русские богатырские былины, к которым мы обязательно будем обращаться по ходу нашего рассказа о военном деле Руси.

Итак, наша цель - взглянуть поближе на происхождение военного дела Руси - той Руси, которая сумела преодолеть все тяжелые испытания, все нашествия захватчиков, Руси, чья история продолжается и сейчас. Нашим предкам пришлось впитать ратную науку самых разных народов. Мы увидим, как Русь училась воевать на заре своей истории - в IX–XI столетиях.

В. Д. Поленов. Портрет сказителя былин Никиты Богданова. Со слов таких сказителей, живших на Урале и Русском Севере, ученые на протяжении XIX и первой половины XX века записывали былины. В наши дни живая традиция исполнения героических песен почти исчезла.

* * *

В современном произношении слова «славяне» ясно слышится основа «слава», и кажется, что именно от этого слова происходит общее название русских, украинцев, белорусов, поляков, чехов, словаков, сербов и хорватов… Но на самом деле это не так.

Древние предки славянских народов назвали себя «словене» - от «слово». Словене - те, кто владеет словом, может понимать друг друга. Чужие говорят непонятно.

Очень многие самоназвания народов по всей земле переводятся именно так - «те, кто говорит». Язык для древнего человека - первый и главный принцип для разделения своих и чужих.

Славяне, как и большинство народов Европы, относятся к индоевропейской языковой семье. На языках этой семьи говорят также армяне, иранцы, таджики и множество народов Индии.

Все эти народы имеют общих предков - древних индоевропейцев. О точном местонахождении прародины индоевропейцев ученые спорят до сих пор. Мы не станем углубляться ни в споры об индоевропейцах, ни в споры о происхождении славян, а ограничимся лишь теми фактами, которые известны точно.

Факт первый: таких прародин в Ill-II тысячелетиях до н. э. было, скорее всего, несколько. Большинство европейских народов расселялись по континенту из области современной Средней Европы, двигаясь несколькими волнами.

Факт второй. Славяне представляли последнюю волну индоевропейцев, которая появилась в Европе, и появление это достоверно можно отнести к пятому веку нашей эры. Не ранее.

Конечно, славяне появились в Европе не с пустого места, но история их выхода на историческую арену слишком туманна и спорна. Данные письменных источников отрывочны - ведь древнейшая история славян начиналась на самой периферии греко-римского мира, поэтому записи античных авторов о славянах кратки и нередко фантастичны. И все же первый народ, который что-то написал о славянах, - это римляне.

Лаврентьевская летопись, сохранившая одну из редакций «Повести временных лет», священной книги нашей истории, главного источника, рассказывающего о рождении Руси.

Первые века нашей эры. Рим в зените славы. Римляне владеют миром.

За пределами могучей и просвещенной империи кишат варварские племена. Поскольку они могут представлять серьезную угрозу, римляне стараются собирать и обрабатывать сведения о них. Лучше всего римлянам известны германцы, относительно неплохо латинские авторы ориентируются в причерноморских племенах, которые пришли на смену знаменитым скифам. А вот жители лесных дебрей Средней и Восточной Европы, в их числе и наши далекие предки, известны писателям империи гораздо хуже. Впрочем, римлян не пугает эта скудость знаний, и они все равно пишут об этих землях, не останавливаясь иногда и перед явной фантастикой…

Древнейший народ античных источников, который можно как-то сопоставить со славянами - это венеды. О них пишут, например, римские историки I в. нашей эры Плиний и Тацит, помещая область, населенную венедами где-то в бассейне реки Вистулы (Вислы). Но славянство венедов невозможно ни доказать, ни опровергнуть.

Посмотрим, не расскажет ли нам что-нибудь археология. Она изучает сохранившиеся в земле свидетельства жизни древних народов: поселения, древние кладбища-могильники, клады.

Археология дает нам очень многое. Мы видим быт и обычаи народа, жившего когда-то на земле, можем представить, как эти люди одевались, чем питались, во что они верили. Мы можем понять, чем этот народ отличался от соседей, а чем, наоборот, был с ними сходен. Можем выделить области расселения родственных племен, можем узнать многое об их контактах с соседями и более удаленными странами - например, стой же Римской империей. Римская монетка в погребении варвара поможет нам датировать всю нашу археологическую культуру - совокупность памятников, оставленную одним древним народом или группой близких народов.

Но ни в одном погребении не будет при этом лежать табличка с надписью для потомков: «Мы - славяне!» или «Мы - германцы!» Германство или славянство погребенных можно установить по вещам или по обряду погребения. Для эпохи Древней Руси такие различия известны хорошо - скандинавское захоронение сложно спутать со славянским, и от обоих будет отличаться захоронение финна. Но в первые века нашей эры дело обстояло значительно сложнее.

Между тем к этим первым векам относятся венеды Тацита - возможные древнейшие славяне. Поэтому ученым очень хотелось найти в этой эпохе археологическую культуру, которую можно было бы уверенно связать именно со славянами.