Связь географии и гуманитарных наук. – А что это дает территории? Взаимоотношения с другими направлениями географии

- 41.51 Кб

Введение

XXI век находится под знаком глобализации, открывающей эру всемирной истории. Последнее десятилетие XX века, исполненное эйфорией от окончания " холодной войны" и крушения советского строя, породило иллюзии о том, что с насилием покончено. Они были трагически погребены под обломками Всемирного торгового центра, что лишний раз доказало истинность изречения Платона: "Только мертвые видели конец войны". Глобализация не покончила с войной, как не смогли этого сделать экономические кризисы или революции, на горе демократиям, режимам мирным по своей сути, и Европе, которой не дают спать спокойно призраки порожденных ею мировых конфликтов XX века, которые стоили ей колоссальных материальных и нравственных потерь. Зато глобализация привела к возникновению новых типов войны.

Начало «военно-политического» XXI века ознаменовалось террористической атакой на США 11 сентября 2001 года. Новое столетие началось под знаком глобализации всех сфер жизни, в том числе и сферы безопасности. Зона стабильного мира, которая включает Северную Америку, страны Европейского союза и НАТО, Японию, Австралию, большую часть Латинской Америки, Россию, Китай, Индию, Украину, Казахстан, Белоруссию, ЮАР и некоторые другие страны, расширилась. Но на нее все сильнее воздействует зона дефицита безопасности (Ближний и Средний Восток, Средняя Азия, большая часть Африки и Юго-Восточная Азия, Кавказ и Балканы); эта зона теперь еще менее стабильна. Войны XXI столетия (во всяком случае, его первой четверти) - это межцивилизационные войны. Речь идет о столкновении западной цивилизации с ее непримиримыми врагами, отвергающими все ее ценности и достижения. США в Ираке и Афганистане, Россия на Северном Кавказе (а в будущем, не исключено, - и в Центральной Азии), Израиль в своем противостоянии с палестинскими экстремистами ведут войны с противником, который не опирается на государство, не располагает определенной территорией и населением и который думает и действует иначе, чем современные государства. Наступила эпоха асимметричных войн. Гражданская война внутри мусульманских обществ является специфической частью этих войн.

Наряду с угрозой, исходящей от исламистов-экстремистов, опасность представляют попытки некоторых режимов данного региона получить доступ к ядерному оружию. Эти две политические тенденции и определяют основное содержание проблемы военной безопасности в сегодняшнем мире и в обозримом будущем (ближайшие 15–20 лет).

Текущие конфликты

Мир

Война с международным терроризмом. Войну ведут США и их многочисленные союзники против международных террористических организаций. Война началась 11 сентября 2001 года после нападения террористов на Нью-Йорк и Вашингтон. В войне принимают участие ООН и многие страны мира.

Европа

Россия против Грузии

Конфликт идет вокруг проблемы независимости отколовшихся частей Грузии - Абхазии и Южной Осетии - объявивших о независимости, которая была признана Россией и Никарагуа. В 2008 году конфликт вступил в "горячую" фазу. В процессе урегулирования важную роль играет Организация по Безопасности и Сотрудничеству в Европе и Европейский Союз.

К трагической дате 08.08.08 Россия и Грузия шли долго, но неуклонно. На накопившиеся за постсоветский период межгосударственные противоречия в последние годы стала накладываться еще и личная неприязнь политических лидеров двух стран, и надежды на то, что повышающаяся напряженность может быть снята в ходе их личной встречи, как это происходило, скажем, во время президентства Эдуарда Шеварднадзе, или имело место во взаимоотношениях других стран СНГ, в общем, не было. Очевидно, что российско-грузинские отношения вошли в такую фазу, что без крупных стратегических уступок одной из сторон о полноценной нормализации отношений можно было и не мечтать. К ним же ни Россия, ни Грузия отнюдь не стремились.

К 8 августа 2008 года Москва и Тбилиси имели в активе совершенную разновекторность внешней политики, грандиозные взаимные обвинения в организации терактов и потворстве терроризму, шпионские скандалы, жесткий визовый режим, нерегулярное прямое транспортное сообщение, одностороннее торговое эмбарго, массовую депортацию граждан Грузии из России, отозванного из Москвы грузинского посла, крайне болезненное для Тбилиси распоряжение премьер-министра РФ Владимира Путина об особенных экономических отношениях России с Абхазией и Южной Осетией. Весьма показательны также попытки как-то договориться за несколько дней до начала боевых действий, когда по «детским» причинам на переговоры не могли добраться то российский представитель, то грузинский. Ситуация же к тому времени в Южной Осетии накалилась до такой степени, что командующий миротворческими войсками генерал Марат Кулахметов в комментарии «НГ» откровенно и прямо заявил, что она вот-вот выйдет из-под контроля, и признал, что сам он на нее влиять уже не в состоянии.

Стороны провоцируют друг друга, перестрелки стали обычным явлением, и, если политики и посредники не предпримут в ближайшие часы активных действий для стабилизации, последствия будут очень тяжелыми, сказал Кулахметов. И был прав.

8 августа, в день открытия Олимпийских игр в Пекине, в Южной Осетии началась война, впоследствии получившая название « пятидневной». В течение неполной недели российские войска полностью выбили из Южной Осетии грузинские подразделения, установили контроль над стратегическими объектами в других регионах Грузии, нанесли бомбовые удары по пригородам Тбилиси, выводя из строя военные аэродромы и радиолокационные станции. Одновременно вооруженные силы Абхазии заняли все Кодорское ущелье – единственный район республики, остававшийся под контролем Тбилиси.

Военные действия были прекращены после вмешательства Запада, челночных поездок президента Франции Николя Саркози в Москву и Тбилиси на переговоры с президентами воюющих сторон Дмитрием Медведевым и Михаилом Саакашвили, которые, в свою очередь, завершились подписанием мирного соглашения по именам французского и российского президентов. Уговорить их провести прямые переговоры не удалось из-за обилия взаимных предусловий, и уже 26 августа 2008 года Дмитрий Медведев объявил о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. Позднее примеру России последовали Никарагуа, Венесуэла и Науру. В ответ Тбилиси объявил о разрыве дипломатических отношений с РФ и выходе Грузии из состава СНГ. Последнее было символично, ибо к тому моменту пребывание Грузии в Содружестве носило условный характер и сводилось разве что к участию в саммитах различного уровня. Тем не менее протокольные процедуры аннулирования членства заняли еще один год, и перестала быть членом СНГ Грузия лишь в 2009 году.

К тому времени метаморфозу претерпела трактовка причин войны 2008 года. Если поначалу все свидетельствовало о том, что грузинская сторона, указывая на обстрелы грузинских же сел осетинскими подразделениями, взялась за наведение конституционного порядка на своей территории путем введения в регион армии и полицейских сил в нарушение ряда соглашений по режиму невозобновления огня в Южной Осетии, а Москва предприняла ответные действия по защите дислоцированных там российских миротворцев и живущих в ЮО российских граждан (подавляющее большинство жителей региона обзавелись российскими паспортами), но, по мнению Запада, применила чрезмерную силу, то по прошествии года не меньшую популярность получила версия об агрессии России, решившей избавиться от проамериканского режима Саакашвили и вернуть Грузию, таким образом, в зону своего геополитического влияния. А действия Тбилиси носили вынужденный характер – войска были введены в Южную Осетию для сопротивления агрессору.

Распространению этой прогрузинской трактовки, поддержанной международными союзниками Саакашвили – лидерами ряда стран Восточной Европы и определенными кругами США, трагических событий немало способствовало неуклюжее информационное обеспечение собственных действий Москвой и югоосетинскими властями. В частности, при первом же независимом мониторинге рассыпались обвинения в адрес грузинской стороны о зверствах, учиненных военными над мирным осетинским населением, а также устроенном геноциде. Существенной корректировке подверглись цифры о жертвах среди гражданского населения – как выяснилось, погибло не несколько тысяч мирных людей, как утверждала осетинская сторона, а около 200, что уменьшает масштабы, хотя саму трагедию не отменяет. Наконец, неоднозначным оказался и вывод международной комиссии по изучению причин войны под руководством Хайди Тальявини. В резюме комиссии достаточно расплывчато говорится о виновности Грузии, поддавшейся на провокации и введшей в регион войска, и содержится не меньше обвинений в адрес Москвы, превысившей полномочия, ответившей несоразмерной силой и, наконец, не выполняющей условия мирного соглашения Медведева–Саркози по части отвода сил на довоенные позиции. На этом, к слову, настаивает сегодня Тбилиси, называя в официальных документах дислоцированные, согласно заключенным позднее российско-абхазскому и российско-югоосетинскому договорам, российские военные базы «оккупационными войсками». Более того, Тбилиси удалось закрепить этот термин и на международном уровне – в частности, ряд документов, содержащих эту формулировку, принят Парламентской ассамблеей НАТО, несколькими менее видными международными институтами, а также высшими законодательными органами некоторых стран Восточной Европы.

На сегодняшний день положение представляется таким. Тбилиси ухудшил возможность восстановления территориальной целостности. Однако и до войны их, объективно, было немного. Зато теперь Тбилиси делает все возможное, и пока успешно, для перевода разговора об Абхазии и Южной Осетии в иную плоскость. А именно – требует «деоккупации исконно грузинских территорий Россией».

Абхазия и Южная Осетия, получив признание суверенитетов со стороны России, Венесуэлы, Никарагуа и Науру, на большее в этом плане сегодня рассчитывать не могут. Целиком политически и экономически завися от Москвы, в Сухуме и Цхинвале, кажется, понимают формальности своей независимости.

Россия, признав суверенитеты бывших грузинских автономий, взяв на себя миссию гаранта этих суверенитетов, одновременно «загрузила» собственный бюджет этими двумя территориальными образованиями. И если на самодостаточность Абхазии в будущем как-то можно рассчитывать хотя бы из-за географического расположения, то Южная Осетия похожа на ту самую черную дыру, в которую можно бесконечно инвестировать без особого эффекта. Расчеты Москвы на цепь признаний суверенитетов Абхазии и Южной Осетии со стороны союзников по СНГ не оправдались. Партнеры повели себя консервативно. Особенно разочаровала Белоруссия, президент которой Александр Лукашенко, согласно российским источникам, давал гарантии следовать примеру Москвы, но пока не сделал этого. Таким образом, российский ответ Западу по Косово вышел на сегодня не равноценным.

Азия

Ближний Восток

В первой четверти XXI столетия главной причиной конфликтов в мире по-прежнему остаются противоречия, порождаемые модернизацией стран Ближнего и Среднего Востока. Деятельность Усамы бен Ладена, Аль-Каиды, талибов, Исламского движения Туркестана и пр. - это прежде всего реакция на растущую вовлеченность Ближнего и Среднего Востока в глобальные процессы. Сознавая общую отсталость арабо-мусульманского мира, его экономическую неконкурентоспособность и в то же время - зависимость Запада от ближневосточной нефти, реакционеры стремятся дискредитировать правящие режимы стран региона, объявив их пособниками Запада, свергнуть их под исламистскими лозунгами и, захватив власть, установить новый порядок (халифат).

Иракское правительство и межнациональные силы против иракских инсургентов и террористов "Аль Каеды"

Конфликт начался в 2003 году после оккупации Ирака силами международной коалиции во главе с США. В конфликте прямо или косвенно участвуют несколько десятков государств.

Иран и Турция против курдов

Конфликт тянется с 1961 года, курды, представляемые различными организациями - некоторые из них применяют террористические методы - добиваются независимости.

Израиль против террористических группировок ("Хамас", "Хезболла", "Палестинский Исламский Джихад" и др.)

Конфликт Израиля с террористами, не желающими признавать факт существования еврейского государства, длится с 1975 года и имеет, в основном, территориальные и религиозные причины. В конфликт прямо или косвенно вовлечены ООН, Сирия, Ливан, Египет, Иран, Иордания, США, Европейский Союз, Россия.

Израиль против Сирии и Ливана

Последняя фаза этого длительного конфликта началась в 2001 году и была связана с активизацией военизированной организации " Хезболла", базирующейся в Ливане и поддерживаемой Сирией и Ираном. Конфликт идет за территории, контроль над источниками воды и по многим иным причинам, в том числе, религиозным. В урегулировании конфликта задействованы ООН, США, Турция, европейский Союз, Лига Арабских Государств.

Афганское правительство против "Талибана" и "Аль Каеды"

Описание работы

Глобализация не покончила с войной, как не смогли этого сделать экономические кризисы или революции, на горе демократиям, режимам мирным по своей сути, и Европе, которой не дают спать спокойно призраки порожденных ею мировых конфликтов XX века, которые стоили ей колоссальных материальных и нравственных потерь. Зато глобализация привела к возникновению новых типов войны.
Начало «военно-политического» XXI века ознаменовалось террористической атакой на США 11 сентября 2001 года. Новое столетие началось под знаком глобализации всех сфер жизни, в том числе и сферы безопасности.

Уже почти триста лет продолжается поиск универсального способа разрешения противоречий, возникающих между государствами, нациями, народностями и т. д., без применения средств вооруженного насилия.

Но политические декларации, договоры, конвенции, переговоры о разоружении и об ограничении некоторых видов вооружений лишь на время снимали непосредственную угрозу разрушительных войн, но не устраняли ее совершенно.

Только после окончания Второй мировой войны на планете зафиксировано более 400 всевозможных столкновений так называемого «местного» значения, более 50 «крупных» локальных войн. Более 30 военных конфликтов ежегодно - вот реальная статистика последних лет XX в. С 1945 г. локальные войны и вооруженные конфликты унесли более 30 млн жизней. В финансовом отношении потери составили 10 трлн долларов - вот цена человеческой воинственности.

Локальные войны всегда были инструментом политики многих стран мира и глобальной стратегии противоборствующих мировых систем - капитализма и социализма, а также их военных организаций - НАТО и Варшавского договора.

В послевоенный период, как никогда ранее, стала ощущаться органическая связь между политикой и дипломатией, с одной стороны, и военной мощью государств - с другой, так как мирные средства оказывались хороши и эффективны только тогда, когда они опирались на достаточную для защиты государства и их интересов военную мощь.

В этот период главным для СССР было стремление участвовать в локальных войнах и вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке, в Индокитае, Центральной Америке, Центральной и Южной Африке, в Азии и в районе Персидского залива, в орбиту которых были втянуты США и их союзники, для усиления собственного политического, идеологического и военного влияния в обширных регионах мира.

Именно в годы «холодной войны» произошла серия военно-политических кризисов и локальных войн с участием отечественных вооруженных сил, которые при стечении определенных обстоятельств могли перерасти в крупномасштабную войну.

До недавнего времени вся ответственность за возникновение локальных войн и вооруженных конфликтов (в идеологической системе координат) целиком возлагалась на агрессивную природу империализма, а наша заинтересованность в их ходе и исходе тщательно маскировалась декларациями о бескорыстной помощи народам, ведущим борьбу за свою независимость и самоопределение.

Итак, в основе возникновения наиболее распространенных военных конфликтов, развязанных после Второй мировой войны, лежит экономическое соперничество государств на международной арене. Большинство других противоречий (политических, геостратегических и т. д.) оказывались лишь производными от первичного признака, т. е. от контроля за теми или иными регионами, их ресурсами и рабочей силой. Однако иногда кризисы были вызваны претензиями отдельных государств на роль «региональных центров силы».

К особому роду военно-политических кризисов следует отнести региональные, локальные войны и вооруженные конфликты между государственно оформившимися частями одной нации, разделенной по политико-идеологическим, социально-экономическим или религиозным признакам (Корея, Вьетнам, Йемен, современный Афганистан и т. д.). Однако их первопричиной приходится назвать именно экономический фактор, а этнический или религиозный являются лишь предлогом.

Большое количество военно-политических кризисов возникало из-за попыток ведущих стран мира удержать в сфере своего влияния государства, с которыми до возникновения кризиса поддерживались колониальные, зависимые или союзнические отношения.

Одной из наиболее общих причин, вызывавших региональные, локальные войны и вооруженные конфликты после 1945 г., явилось стремление национально-этнических общностей к самоопределению в различных формах (от антиколониальной до сепаратистской). Мощный рост национально-освободительного движения в колониях стал возможным после резкого ослабления колониальных держав в ходе и после окончания Второй мировой войны. В свою очередь, кризис, вызванный распадом мировой системы социализма и ослаблением влияния СССР, а затем и РФ, привел к возникновению многочисленных националистических (этноконфессиональных) движений на постсоциалистическом и постсоветском пространстве.

Огромное количество локальных конфликтов, возникших в 90-е годы XX века, представляют реальную опасность возможности третьей мировой войны. И она будет локально-очаговой, перманентной, асимметричной, сетевой и, как говорят военные, бесконтактной.

Что касается первого признака третьей мировой как локально-очаговой, то имеется в виду длинная цепь локальных вооруженных конфликтов и локальных войн, которые будут на всем протяжении решения главной задачи - владения миром. Общее этих локальных войн, отстоящих друг от друга на определенном временном интервале, будет то, что все они будут подчинены одной единственной цели - владения миром.

Говоря о специфике вооруженных конфликтов 1990-х гг. -начала XXI века можно говорить среди прочих о следующем их принципиальном моменте.

Все конфликты развивались на относительно ограниченной территории в пределах одного театра военных действий, однако с использованием сил и средств, размещенных за его пределами. Однако, локальные по сути, конфликты сопровождались большой ожесточенностью и имели своим результатом в ряде случаев полное уничтожение государственной системы (если таковая была) одного из участников конфликта. В следующей таблице представлены основные локальные конфликты последних десятилетий.

Таблица № 1

	Страна, год.	Особенности вооруженной борьбы, численность погибших, чел.	Результаты вооруженной борьбы
		Вооруженная борьба носила воздушный, наземный и морской характер. Проведение воздушной операции, широкое использование крылатых ракет. Морское ракетное сражение. Военные действия с применением новейшего оружия. Коалиционный характер.	Вооруженные Силы Израиля полностью разгромили египетско- сирийские войска и осуществили захват территории.
	Аргентина;	Вооруженная борьба носила в основном морской и наземный характер. Применение морских десантов. широкое использование непрямых, неконтактных и других (в т. ч. нетрадиционных) форм и способов действий, дальнего огневого и электронного поражения. Активное информационное противоборство, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом. 800	При политической поддержке США Великобритания осуществила военно-морскую блокаду территории
		Вооруженная борьба носила в основном воздушный характер, управление войсками осуществлялось в основном через космос. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Коалиционный характер, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом.	Полный разгром группировки войск Ирака в Кувейте.
	Индия - Пакистан;	Вооруженная борьба носила в основном наземный характер. Маневренные действия войск (сил) на разрозненных направлениях с широким применением аэромобильных сил, десантов и войск специального назначения.	Поражение основных сил противоборствующих сторон. Военные цели не достигнуты.
	Югославия;	Вооруженная борьба носила в основном воздушный характер, управление войсками осуществлялось через космос. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Широкое использование непрямых, неконтактных и других (в т. ч. нетрадиционных) форм и способов действий, дальнего огневого и электронного поражения; активное информационное противоборство, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом. Стремление к дезорганизации системы государственного и военного управления; применение новейших высокоэффективных (в т. ч. основанных на новых физических принципах) систем вооружения и военной техники. Возрастание роли космической разведки.	Поражение войск Югославии, полная дезорганизация военного и государственного управления.
	Афганистан;	Вооруженная борьба носила наземный и воздушный характер с широким применением сил специальных операций. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Коалиционный характер. Управление войсками осуществлялось в основном через космос. Возрастание роли космической разведки.	Основные силы талибов уничтожены.
		Вооруженная борьба носила в основном воздушно-наземный характер, управление войсками осуществлялось через космос. Высокое влияние информационного противоборства в военных действиях. Коалиционный характер. Возрастание роли космической разведки. Широкое использование непрямых, неконтактных и других (в том числе нетрадиционных) форм и способов действий, дальнего огневого и электронного поражения; активное информационное противоборство, дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом; маневренные действия войск (сил) на разрозненных направлениях с широким применением аэромобильных сил, десантов и войск специального назначения.	Полное поражение Вооруженных Сил Ирака. Смена политической власти.

После Второй мировой войны в силу ряда причин, одной из которых стало появление ракетно-ядерного оружия с его сдерживающим потенциалом, человечеству пока удается избежать новых глобальных войн. На смену им пришли многочисленные локальные, или «малые», войны и вооруженные конфликты. Отдельные государства, их коалиции, а также различные социально-политические и религиозные группировки внутри стран неоднократно применяли силу оружия для решения территориальных, политических, экономических, этноконфессиональных и иных проблем и споров.

Важно подчеркнуть, что до начала 1990-х годов все послевоенные вооруженные конфликты происходили на фоне острейшего противоборства двух противоположных общественно-политических систем и беспрецедентных по своей мощи военно-политических блоков - НАТО и ОВД. Поэтому локальные вооруженные столкновения того времени рассматривались преимущественно как составная часть глобальной борьбы за сферы влияния двух протагонистов - США и СССР.

С крушением биполярной модели устройства мира идеологическое противостояние двух сверхдержав и общественно-политических систем ушло в прошлое, и значительно уменьшилась вероятность возникновения мировой войны. Противоборство двух систем «перестало быть той осью, вокруг которой более четырех десятилетий развертывались основные события мировой истории и политики», что хотя и открыло широкие возможности для мирного сотрудничества, но и повлекло за собой возникновение новых вызовов и угроз.

Первоначальные оптимистические надежды на мир и благоденствие, к сожалению, не оправдались. Хрупкое равновесие на чашах геополитических весов сменилось резкой дестабилизацией международной обстановки, обострением доселе скрытой напряженности внутри отдельных государств. В частности, край не осложнились межнациональные и этноконфессиональные отношения, что спровоцировало многочисленные локальные войны и вооруженные конфликты. В новых условиях народы и народности отдельных государств вспомнили старые обиды и стали предъявлять претензии на спорные территории, получение автономии или даже на полное отделение и независимость. Причем почти во всех современных конфликтах присутствует не только геополитическая, как раньше, но и геоцивилизационная составляющая, чаще всего с этнонациональным или этноконфессиональным оттенком.

Поэтому в то время как число межгосударственных и межрегиональных войн и военных конфликтов (особенно тех, которые провоцировались «идеологическими противниками») пошло на убыль, резко возросло число внутригосударственных противостояний, вызванных прежде всего этноконфессиональными, этнотерриториальными и этнополитическими причинами. Значительно чаще стали происходить конфликты между многочисленными вооруженными группировками внутри государств и распадающимися структурами власти. Таким образом, в конце XX - начале XXI века самой распространенной формой военного противоборства стал внутренний (внутригосударственный) локальный по своим масштабам, ограниченный вооруженный конфликт.

С особой остротой эти проблемы проявились в бывших социалистических государствах с федеративным устройством, а также в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки. Так, распад СССР и Югославии привел только в 1989-1992 годах к возникновению более чем 10 этнополитических конфликтов, а на глобальном «Юге» примерно в это же время разразилось более 25 «малых войн» и вооруженных столкновений. Причем большинство из них отличалось небывалой ранее интенсивностью, сопровождалось массовой миграцией гражданского населения, что создавало угрозу дестабилизации целых регионов и вызывало необходимость в крупномасштабной международной гуманитарной помощи.

Если за первые несколько лет после окончания холодной войны число вооруженных конфликтов в мире сократилось более чем на треть, то уже к середине 1990-х годов оно опять существенно увеличилось. Достаточно сказать, что лишь в 1995 году в 25 различных регионах мира произошло 30 крупных вооруженных столкновений, а в 1994 году по меньшей мере в 5 из 31 вооруженного конфликта государства-участники прибегли к использованию регулярных вооруженных сил. Согласно оценкам Комиссии Карнеги по предупреждению смертоносных конфликтов, в 90-е годы XX столетия только семь самых больших войн и вооруженных противостояний обошлись международному сообществу в 199 млрд долл. США (без учета затрат непосредственно участвовавших в них стран).

Более того, радикальный сдвиг в развитии международных отношений, существенные изменения в области геополитики и геостратегии, возникшая асимметрия по линии Север - Юг в значительной степени обострили старые и спровоцировали новые проблемы (международный терроризм и организованную преступность, наркобизнес, контрабанду оружия и военной техники, опасность экологических катастроф), которые требуют адекватных реакций международного сообщества. Причем происходит расширение зоны нестабильности: если раньше, в период холодной войны, эта зона проходила в основном через страны Ближнего и Среднего Востока, то сейчас она начинается в районе Западной Сахары и распространяется на Восточную и Юго-Восточную Европу, Закавказье, Юго-Восточную и Центральную Азию. При этом с достаточной долей уверенности можно предположить, что подобная ситуация не является кратковременной и преходящей.

Главной особенностью конфликтов нового исторического периода оказалось то, что произошло перераспределение роли различных сфер в вооруженном противоборстве: ход и исход вооруженной борьбы в целом определяется главным образом противоборством в воздушно-космической сфере и на море, а сухопутные группировки закрепят достигнутый военный успех и непосредственно обеспечат достижение политических целей.

На этом фоне выявилось усиление взаимозависимости и взаимовлияния действий стратегического, оперативного и тактического уровней в вооруженной борьбе. Фактически это говорит о том, что прежняя концепция обычных войн, как ограниченных, так и широкомасштабных, претерпевает значительные изменения. Даже локальные конфликты могут вестись на относительно больших площадях с самыми решительными целями. При этом, основные задачи решаются не в ходе столкновения передовых частей, а путем огневого поражения с предельных дальностей.

На основании анализа наиболее общих черт конфликтов конца ХХ - начала XXI веков, можно сделать следующие принципиальные выводы относительно военно-политических особенностей вооруженной борьбы на современном этапе и в обозримой перспективе.

Вооруженные силы подтверждают свою центральную роль в осуществлении силовых операций. Реальная боевая роль полувоенных, военизированных формирований, ополчений, подразделений сил внутренней безопасности оказывается существенно меньше, чем предполагалось до начала вооруженных конфликтов. Они оказались неспособными вести активные боевые действия против регулярной армии (Ирак).

Решающим моментом для достижения военно-политического успеха является захват стратегической инициативы в ходе вооруженного конфликта. Пассивное ведение боевых действий в расчете на “выдыхание” наступательного порыва противника приведет к утрате управляемости собственной группировки и впоследствии - к проигрышу конфликта.

Особенность вооруженной борьбы будущего будет состоять в том, что в ходе войны под ударами противника окажутся не только военные объекты и войска, но одновременно и экономика страны со всей ее инфраструктурой, гражданское население и территория. Несмотря на развитие точности средств поражения все исследованные вооруженные конфликты последнего времени были в той или иной степени гуманитарно “грязными” и повлекли за собой значительные жертвы среди мирного населения. В связи с этим возникает необходимость в высокоорганизованной и эффективной системе гражданской обороне страны.

Критерии военной победы в локальных конфликтах будут различными, однако, в целом, очевидно, что главное значение имеет решение политических задач в вооруженном конфликте, тогда как военно-политические и оперативно-тактические задачи носят преимущественно вспомогательный характер. Ни в одном из рассмотренных конфликтов победившая сторона не смогла нанести противнику запланированный ущерб. Но, тем не менее, смогла достичь политических целей конфликта.

Сегодня существует вероятность эскалации современных вооруженных конфликтов как по горизонтали (втягивание в них новых стран и регионов), так и по вертикали (увеличение масштабов и интенсивности насилия внутри нестабильных государств). Анализ тенденций развития геополитической и геостратегической обстановки в мире на нынешнем этапе дает возможность оценить ее как кризисно-нестабильную. Поэтому совершенно очевидно, что все вооруженные конфликты, независимо от степени их интенсивности и локализации, требуют скорейшего урегулирования, а в идеальном варианте - полного разрешения. Одним из проверенных временем способов предотвращения, контроля и урегулирования подобных «малых» войн являются различные формы миротворчества.

В связи с увеличением локальных конфликтов, мировое сообщество под эгидой ООН разработало в 90-е годы такое средство для подержания или установления миру как миротворчество, операции по принуждению к миру.

Но, несмотря на появившуюся с окончанием холодной войны возможность инициирования операций по принуждению к миру, ООН, как показало время, не располагает необходимым для их проведения потенциалом (военным, материальнотехническим, финансовым, организационно-техническим). Свидетельство тому - провал операций ООН в Сомали и Руанде, когда сложившаяся там ситуация настоятельно потребовала скорейшего перехода от традиционной ОПМ к принудительной, а ООН оказалась не в состоянии самостоятельно это сделать.

Поэтому-то в 1990-е годы наметилась, а в дальнейшем получила развитие тенденция делегирования ООН своих полномочий в области силового миротворчества региональным организациям, отдельным государствам и коалициям государств, готовым взяться за выполнение задач по кризисному реагированию, таким как НАТО, например.

Миротворческие подходы создают возможность гибко и комплексно влиять на конфликт с целью его урегулирования и дальнейшего окончательного разрешения. Причем параллельно, на уровне военно-политического руководства и среди самых широких слоев населения противоборствующих сторон, должна обязательно вестись работа, направленная на изменение психологических установок по отношению к конфликту. Это означает, что миротворцы и представители мирового сообщества должны по возможности «ломать» и изменять сложившиеся у сторон конфликта стереотипы отношений друг к другу, находящие выражение в крайней враждебности, нетерпимости, мстительности и непримиримости.

Но важно, чтобы в миротворческих операциях соблюдались основополагающие международно-правовые нормы и не нарушались права человека и суверенных государств - как бы сложно это ни было совместить. Особенно актуально это совмещение или хотя бы его попытка в свете новых операций последних лет, получивших название «гуманитарное вмешательство», или «гуманитарная интервенция», которые проводятся в интересах отдельных групп населения. Но, защищая права человека, они нарушают суверенитет государства, его право на невмешательство извне - международно-правовые устои, складывавшиеся веками и считавшиеся до недавнего времени незыблемыми. При этом, на наш взгляд, нельзя допустить, чтобы вмешательство в конфликт извне под лозунгом борьбы за мир и безопасность или защиты прав человека превращалось в неприкрытую вооруженную интервенцию и агрессию, как это случилось в 1999 году в Югославии.

События в Западном Бирюлеве продолжили череду криминальных столкновений, в основе которой, на наш взгляд, лежит завоевание жизненного пространства «понаехавшими» и навязывание своего менталитета местному населению. По «закону» эти «понаехавшие» живут только внутри своих диаспор или небольших анклавов, которые старательно выстраивают (не без помощи местной власти) практически на всей территории России. Такие места есть и в Нижнем Тагиле. К сожалению, примеры из «толерантной Европы» российские власти ни чему не учат. Вспомните Латынину : « кондомы для арабов»…

Однако, Forbes решил заглянуть в прошлое, чтобы найти примеры других межэтнических конфликтов в России XXI века.

Москва: атака скинхедов в день рождения Гитлера

В этот день группа из 200 молодых людей разгромила рынок в Ясенево. В результате пострадали 10 человек, преимущественно, выходцы из Азербайджана. Милиция задержала 53 человека в возрасте от 13 до 17 лет, среди которых были активисты радикальных националистических организаций.

Гособвинитель просил назначить участникам беспорядков по 5 лет лишения свободы. Всего по делу о погроме в Ясеневе проходили 6 человек. В итоге обвиняемые получили условные сроки.

Москва: погром в Царицыно

На рынке около станции метро «Царицыно» произошли столкновения с участием 300 человек. Молодые люди, вооруженные металлическими прутьями, избивали торговцев из Азербайджана. По данным правоохранительных органов, побоище было организовано движением «Русское национальное единство» Александра Баркашова. В результате погрома погибли три человека - граждане Азербайджана, Таджикистана и Индии. Более 30 человек получили ранения.

Осенью 2002 года Мосгорсуд приговорил пятерых обвиняемых по уголовному делу о погроме в Царицыне к срокам от 4 до 9 лет тюрьмы.

Частоозерье: битва в Курганской области

Дата: май 2002 года

В райцентре Частоозерье произошла драка между русскими и чеченцами, в которой участвовали около 400 человек. Поводом для выяснения отношений стало изнасилование представителем кавказской диаспоры местной девушки. В результате столкновения два чеченца были тяжело ранены.

Красноармейск: избиение в Подмосковье

Волнения в подмосковном городе начались после того, как в баре представитель армянской диаспоры ударил ножом 26-летнего местного жителя. После этого случилось несколько нападений на армянские семьи. Жители Красноармейска на стихийных выступлениях потребовали очистить город от выходцев с Кавказа.

В итоге были задержаны всего 2 человека, в отношении которых было возбужденодело по статье «хулиганство».

Нальчик: месть студентам

Дата: сентябрь 2003 года

После того, как в маршрутном такси уроженцы Чечни избили местного жителя, в столице Кабардино-Балкарии произошла целая серия нападений на чеченских студентов. В массовых драках участвовали около 200 человек, более 50 были ранены.

Искитим: «борьба» с наркотрафиком

20 жителей Искитима (Новосибирская область) подожгли более десятка домов в цыганском поселке. Так они решили победить «цыганский наркотрафик». После погрома город покинули около 400 цыган.

За решеткой по итогам расследования оказался костяк бердской преступной группировки во главе с криминальными авторитетами Александром Григорьевым и Олегом Бахаревым. Всего по делу о погромах были арестованы 7 человек. Они получили от 9 до 14,5 лет лишения свободы.

Новороссийск: казаки атакуют

Драка местного казака с армянином привела к массовым погромам: около 200 казаков избили несколько десятков армян и разгромили несколько принадлежавших кавказцам магазинов и кафе.

Мосхоб-Новосельская: «добрососедская» драка

Массовая драка случилась между жителями приграничных селений Мосхоб (Дагестан) и Новосельская (Чечня). В потасовке пострадали 20 дагестанцев и 5 чеченцев.

Яндыки: последствия убийства

В астраханском селе, где компактно проживают выходцы из соседних северокавказских республик, произошла драка между калмыками и чеченцами. Причиной волнений стало убийство калмыка. После похорон толпа жителей двинулась по селу, избивая чеченцев и поджигая их дома. По факту убийства 12 чеченцев получили реальные тюремные сроки от 2,5 до 5 лет, а один из погромщиков-калмыков был приговорен к 7 годам колонии.

Нальчик: студенческая драка

Осенью 2005 года в столице Кабардино-Балкарии случилась массовая драка между местными студентами и уроженцами соседней Чечни. В потасовке участвовали около 200 человек. Было возбуждено уголовное дело по статье «хулиганство».

Сальск: драка с последствиями

В ростовском городе случился конфликт между местными жителями и представителями дагестанской диаспоры. В массовой драке один человек погиб, 8 были ранены. Шестерым уроженцам Дагестана было предъявлено обвинение по ст. 213 УК РФ (хулиганство). Еще одному участнику конфликта по фамилии Дагиров были предъявлены обвинения в убийстве, умышленном уничтожении имущества и незаконном хранении оружия.

Кондопога: око за око

Поводом для межэтнического конфликта в карельском городе лесозаготовителей стал спор администрации кафе «Чайка» с посетителями. После столкновения к ресторану «на подмогу» прибыла группа чеченцев. В потасовке кавказцы убили двух местных жителей. Это спровоцировало беспорядки: погибли еще 2 человека, а «Чайка» и другие заведения, принадлежащие местной чеченской диаспоре, были сожжены.

По итогам разбирательства были осуждены 15 участников погромов: зачинщики драки Юрий Плиев и Сергей Мозгалев получили 8 месяцев и 3,5 года колонии строгого режима, 12 участников беспорядков - по три года условно.
 За двойное убийство был осужден к 22 годам л ишения свободы чеченец Ислам Магомадов. Четыре его подельника получили от 3 до 10 лет колонии.

В октябре 2006 года кондопожский конфликт спровоцировал кадровые перестановки в силовых структурах Карелии. Владимир Путин отправил в отставку руководителя МВД республики Дмитрия Михайлова и начальника УФСБ Алексея Дорофеева, а генпрокурор Юрий Чайка отстранил прокурора региона Владимира Панасенко. Слово «Кондопога» на время стало именем нарицательным — для обозначения межэтнического конфликта.

Краснодарский край: конфликт на отдыхе

Конфликт в оздоровительном лагере «Дон» на Кубани привел к массовой драке чеченцев и местных жителей. Поводом послужил слух об оскорблении кавказцами одной из отдыхающих. В результате конфликта 9 человек получили легкие травмы. Туапсинский районный суд Краснодарского края позднее приговорил к условным срокам шестерых участников драки.

«Манежка»: бунт фанатов

Непосредственным поводом для беспорядков стало убийство 6 декабря 2010 года болельщика «Спартака» Егора Свиридова уроженцем Кабардино-Балкарии Асланом Черкесовым. 11 декабря футбольные фанаты и ультраправые националисты устроили шествие в память о Свиридове и с требованием к правоохранительным органам провести беспристрастное расследование дела.

После шествия, которое прошло на севере столицы, до 5000 человек собрались в центре города на Манежной площади на несанкционированным митинг. Во время акции начались беспорядки: толпа прорвала кордон полиции, были избиты несколько кавказцев и граждан среднеазиатских

республик. Всего в ходе столкновений пострадали около 30 человек. Успокаивать националистов на площадь приезжал лично глава ГУВД Москвы Владимир Колокольцев, позднее ставший министром внутренних дел России.

Обвинения в участии в массовых беспорядках были предъявлены 4 активистам. Они получили от года до 3 лет колонии. Также по следам событий на Манежной в тюрьме оказались трое членов незарегистрированной партии «Другая Россия» Эдуарда Лимонова. «Нацболам» обвинение инкриминировало насилие в отношении стражей правопорядка. Они были приговорены к реальным срокам лишения свободы от 3 до 5 лет.

Кобралово: массовая драка

В День России в Кобралове случилась массовая драка между местными жителями и представителями дагестанской диаспоры. В результате пострадали несколько человек. По официальной версии, поводом для потасовки послужил бытовой конфликт. Было возбуждено уголовное дело по статье «хулиганство».

Сагра: маленькая война

Конфликт в уральском поселке произошел между местными жителями и представителями закавказских народов и цыганами, по версии основателя фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана, причастными к наркоторговле. Причиной конфликта стала ссора недавно поселившегося в поселке цыгана Валентина Лебедева с местными жителями. Лебедев собрал и возглавил группу из вооруженных огнестрельным оружием людей (около 20 человек), которая отправилась в поселок автоколонной. На въезде в Сагру путь им преградили местные жители. Завязалась перестрелка, в ходе которой один из приезжих был убит.

В суде нападение на Сагру было квалифицировано как массовые беспорядки. 23 человека были признаны виновными, но лишь шестеро получили реальные сроки. Организаторы атаки на поселок Кахабер Чичуа и Шоте Катамадзе были приговорены к четырем годам колонии.

Осинский район: рабочие против жителей

Конфликт в Приангарье случился между местными жителями и работающими на пилораме гражданами Китая. Причиной стал провал в переговорах о закупочной стоимости леса. После того, как жители начали штурмовать пилораму, китайские рабочие попытались раздавить тракторами несколько машин, в которых находились погромщики. Завязалась потасовка. Конфликт удалось погасить благодаря посредничеству поселковой администрации. В драке пострадали десятки человек, трое оказались в больнице. Полиция задержала 18 участников потасовки. Дело было возбуждено по статье «умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества».

По данным ФМС, всего в Иркутской области проживает около 11000 китайцев.

Демьяново: предотвращенная битва

Конфликт в поселке Демьяново произошел между местными жителями и уроженцами Дагестана. Причиной напряженности послужила потасовкав кафе между хозяином пилорамы, выходцем из Северного Кавказа, и двумя жителями поселка. Через два дня из Коми на легковых автомобилях прибыли около 40 земляков предпринимателя. Еще через день около полусотни местных жителей собрались у пилорамы, чтобы выяснить отношения с семьей и гостями бизнесмена. Драку предотвратила прибывшаяк месту событий полиция. Инициаторам конфликта суд назначил штраф. Один из участников потасовки был приговорен к году условно.

Восстание Пугачева: бунт в маленьком городе

Дата: июль 2013 года

6 июля в Пугачеве случился конфликт между 20-летним местным жителем Русланом Маржановым, недавно демобилизовавшимся после службы в ВДВ, и 16-летним уроженцем Чечни Али Назировым. Ссора (то ли на бытовой почве, то ли из-за девушки) быстро переросла в драку. В потасовке Назиров смертельно ранил Маржанова ударом скальпеля. Гибель местного жителя вызвала волнения в городе. После похорон собравшиеся на стихийный митинг пугачевцы потребовали выселить выходцев из северокавказских регионов. За несколько дней были предотвращены разгром кафе «Халяль» и перекрытие участка федеральной трассы. В город были стянуты дополнительные силы полиции и военных, объясняться с жителями пришлось саратовскому губернатору Валерию Радаеву.

1901 - ввод войск в Колумбию.

1902 - вторжение в Панаму.

1903 - США направили к Панамскому перешейку военные корабли с тем, чтобы изолировать колумбийские войска.

1903 - ввод войск в Гондурас, Доминиканскую Республику и Сирию.

1904 - ввод войск в Корею, Марокко и Доминиканскую Республику.

1904 - 1905 - американские войска вмешиваются в Русско-Японскую войну.

1905 - американские войска вмешиваются в революцию в Гондурасе.

1905 - ввод войск Мексику (помогали диктатору Porfirio Diaz подавлять восстание).

1905 - ввод войск в Корею.

1906 - вторжение на Филиппины, подавление освободительного движения.

1906 - 1909 - американские войска входят в Кубу во время выборов.

1907 - американские войска проводят в жизнь протекторат "долларовой дипломатии" в Никарагуа.

1907 - американские войска вмешиваются в революцию в Доминиканской Республике

1907 - американские войска участвуют в войне Гондураса с Никарагуа.

1908 - американские войска входят в Панаму во время выборов.

1910 - Никарагуа. Американские войска вторгаются в порт Блюфилдз и Коринто.

1911 - американцы высаживаются в Гондурасе, чтоб поддержать восстание под предводительством бывшего президента Мануэля Боннилы против законно избранного президента Мигеля Давила.

1911 - подавление антиамериканского восстания на Филиппинах.

1911 - введение войск в Китай.

1912 - американские войска входят в Гавану (Куба).

1912 - американские войска входят в Панаму во время выборов.

1912 - вторжение американских войск в Гондурас.

1912 - 1933 - оккупация Никарагуа, постоянная борьба с партизанами. Никарагуа превратилась в колонию монополии "Юнайтед фрут компани“ др. американских компаний.

1914 - американские войска входят в Доминиканскую Республику, сражение с повстанцами за Санта Доминго.

1914 - 1918 - серия вторжений в Мексику.

1914 - 1934 - Гаити. После многочисленных восстаний Америка вводит свои войска, оккупация продолжается 19 лет.

1916 - 1924 - 8-летняя оккупация Доминиканской Республики.

1917 - 1933 - военная оккупация Кубы, экономический протекторат.

1917 - 1918 - участие в 1-й Мировой. Поначалу Америка "соблюдала нейтралитет", т.е. продавала оружие на астрономические суммы, безудержно богатела, вступили в войну аж в 1917 г., т.е. в почти в самом конце; потеряли всего 40000 человек (русские, для примера, - 200000), но после войны сочли себя главным победителем.

1917 - американские магнаты с удовольствием финансировали социалистическую революцию в России,

1918 - 1922 -интервенция в Россию .

1918 - 1920 - Панама. После выборов вводятся войска для подавления беспорядков.

1919 - КОСТА-РИКА. Восстание против режима президента Тиноко. Под давлением США Тиноко ушел с поста президента, однако волнения в стране не прекратились. Высадка войск США для "защиты американских интересов". Избрание президентом Д. Гарсии. В стране восстановлено демократическое правление.

1919 - американские войска воюют на стороне Италии против сербов в Долматии.

1919 - американские войска входят в Гондурас во время выборов.

1920 - Гватемала. 2-недельная интервенция.

1921 - американская поддержка боевикам, сражавшимся за свержение президента Гватемалы Carlos Herrera на благо the United Fruit Company.

1922 - интервенция в Турции.

1922 - 1927 - американские войска в Китае во время народного восстания.

1924 - 1925 - Гондурас. Войска вторгаются в страну во время выборов.

1925 - Панама. Американские войска разгоняют всеобщую забастовку.

1926 - Никарагуа. Вторжение.

1927 - 1934 - по всему Китаю стационированы американские войска.

1932 - вторжение в Сальвадор с моря. Там в это время было восстание.

1936 - Испания. Введение войск во время гражданской войны.

1937 - единичное военное столкновение с Японией.

1937 - Никарагуа. С помощью американских войск Сомоса приходит ко власти, сместив законное правительство Х. Сакасы. Сомоса стал диктатором, члены его семьи правили страной следующие 40 лет.

1939 - введение войск в Китай.

1950-1953 гг. - война в Корее. В боевых действиях участвовало около 350 тысяч человек, 1000 танков, свыше 300 кораблей. Преобладающую часть воинского контингента и боевой техники предоставили США.

Апрель 1961 г. - попытка американского вторжения на Кубу в районе Плайя-Хирон с целью свержения правительства во главе с Фиделем Кастро.

1965-1973 гг. - война во Вьетнаме. Наиболее крупное применение вооруженных сил США после второй мировой войны.

1964-1973 гг. - вооруженная операция США в борьбе против фронта Патет-Лао в Лаосе. Участвовало свыше 50 тысяч человек.

25 октября 1983 г. - июнь 1985 г. - военная операция США "Внезапная ярость" на Гренаде с целью свержения левого правительства островного государства.

Апрель 1986 г. - после введения экономических санкций США предприняли военные акции против Ливии. Бомбардировке подверглись жилые кварталы городов Триполи и Бенгази.

Декабрь 1989 г. - военная операция США "Правое дело" в Панаме с целью отстранить от власти руководителя страны Мануэля Норьегу, обвиненного в торговле наркотиками и поощрении терроризма.

17 января - 28 февраля 1991 г. - военная операция США и их союзников по освобождению Кувейта от иракской оккупации под кодовым названием "Буря в пустыне".

1991-1995, 1998-1999 гг. - межэтническая война в Югославии и агрессия НАТО против Союзной Республики Югославия.

17 января 1993 г. - США нанесли ракетный удар по расположенному примерно в 20 км от центра Багдада объекту, где, по утверждениям Вашингтона, велись работы по созданию ядерного оружия.

26 июня 1993 г. - США нанесли ракетный удар по основному командно-контрольному комплексу иракской разведки в Багдаде в ответ на якобы вынашивавшиеся Багдадом планы убийства американского президента Джорджа Буша.

3 сентября 1996 г. - США нанесли удар крылатыми ракетами по Ираку после того, как иракские войска провели операцию против курдов в районе г. Эрбиль на севере Ирака.

20 августа 1998 г. - удар по "террористическим целям" Афганистана и Судана в ответ на террористические акты против посольств США в Танзании и Кении.

24 марта 1999 г. Сербия - Операции "Союзническая Сила". Особенно интересен этот исторический обзор в плане того - как вели себя США и Ко в ситуации, когда одна независимая страна пыталась усмирить одну самопровозглашённую республику.

7 октября 2001 г. Афганистан. США проводят операцию в Афганистане в рамках операции «Несокрушимая свобода», начатой якобы в ответ на террористический акт 11 сентября 2001.

20 марта 2003 Иракская война — военный конфликт, начавшийся с вторжения сил США и их союзников в Ирак, с целью свержения режима Саддама Хусейна. Она носила кодовое название «Иракская свобода»

Август 2008 года. Вооружённый конфликт в Южной Осетии. Провальная попытка США начать войну с Россией использовав Грузию.

19 марта 2011 год. Война в Ливии. Под надуманным и лживым предлогом создали повод для вторжения в Ливию.

Америка уже не может не воевать, с каждым годом амбиции мирового лидера всё выше, с каждым годом интересы США всё шире. А недавно Обама заявил: - По большинству показателей Америка редко в своей истории бывала сильнее, чем сейчас, относительно остального мира. Те, кто с этим не согласен и утверждает, что Америка в упадке или утрачивает глобальное лидерство, — либо ошибочно толкуют историю, либо руководствуются партийными интересами. Только подумайте: нашей армии нет равных. Крайне маловероятно, что любая из стран мира будет напрямую угрожать нам. Опасность этого даже близко не приближается к уровню, обычному для времен холодной войны.

При этом наша экономика остается самой динамичной на Земле, а наш бизнес — самым инновационным. Наша энергетическая независимость растет с каждым годом. По количеству союзников от Европы до Азии мы не имеем параллелей в мировой истории. Америка продолжает массово привлекать иммигрантов. Выработанные нами ценности вдохновляют лидеров в парламентах и новые движения на площадях по всему миру. Когда Филиппины опустошает тайфун, когда в Нигерии похищают школьниц, когда на Украине люди в масках захватывают здания, мир обращается за помощью именно к Америке. Таким образом, Соединенные Штаты были и остаются единственной незаменимой страной. Так было в прошлом веке, так будет и в следующем...

Дмитрий Замятин: «Так называемая символическая культура – это продукт модерна»
Фото из архива Дмитрия Замятина

О новом направлении в географической науке с заместителем главного редактора «НГ» Андреем ВАГАНОВЫМ беседует кандидат географических наук, доктор культурологии, заведующий Центром гуманитарных исследований пространства Российского НИИ культурного и природного наследия имени Д.С.Лихачева Дмитрий ЗАМЯТИН.

Дмитрий Николаевич, до недавних пор вы заведовали сектором гуманитарной географии в РосНИИ культурного и природного наследия имени Д.С.Лихачева. Сейчас этот сектор преобразован в Центр гуманитарных исследований пространства. А каков, собственно, объект ваших исследований? Ведь и само понятие «пространство» и тем более его «гуманитарное исследование» – это звучит как-то уж слишком широко, я бы даже сказал – метафизически…

– Объект… Я попытаюсь ответить, почему мы вдруг стали такими «широкими». Сектор гуманитарной географии существовал с 2004 года. Мы выпускали сборники «Гуманитарная география» (вышло всего семь, 2004–2010), провели международную конференцию «Россия: воображение пространства / пространство воображения» (2008). И в какой-то момент я понял, что если мы будем позиционировать себя только как гуманитарные географы, то, несмотря на все наши плюсы, мы сами себя ограничиваем. Слово «география» – это достаточно жесткий естественно-научный термин. А наше время – время междисциплинарных проектов, время программных полей. И в этом смысле, если мы будем цепляться даже за самые динамичные науки: социологию, культурологию, антропологию – все, что угодно, – мы рискуем потерять интересные направления мысли, интересные дискурсы.

Я подумал, что мы должны позиционировать гуманитарную географию как широкое междисциплинарное поле исследований. Если у нас ключевое понятие – пространство и если мы гуманитарии, то вот мы и получаем в итоге гуманитарные исследования пространства. Это значит, что ядром мы оставляем гуманитарную географию, поскольку изучаем пространственные представления во всех его аспектах. Но при этом мы захватываем очень много интересных и нестандартных направлений мысли, которые до сих пор оставались в тени.

– Что вы имеет в виду?

– Это прежде всего такие исследовательские способы мышления, как, например, геопоэтика – на стыке собственно литературы, литературоведения, культурологии. Тут и поэты, тут и писатели, тут и ученые-филологи, антропологи, психологи, которые пытаются изучать не просто поэтику в узком филологическом смысле, а в широком смысле, на стыке науки искусства: как вы, он, я или какое-либо сообщество переживает конкретный ландшафт, ту или иную местность, как можно ее выразить художественным эссе, поэтическим или же научным текстом.

– А собственно география, как естественно-научная дисциплина, отступает на второй–третий план?

– В моем понимании, вся нынешняя эпоха – это постпозитивистская эпоха. Мощнейшее господство позитивизма в XIX веке, а далее весь XX век – реакция на позитивизм. Уже в начале прошлого века существовала феноменология, возникли другие гуманитарные и гуманитарно-научные направления, для которых позитивизм уже ничего не значил или значил очень мало. Но тем не менее сильное поле позитивизма охватывает и сегодня большинство наук, включая гуманитарные. А география в современной России – одна из тех наук, которая страдает физикализмом, до сих пор практически полностью находится в концептуальном поле позитивизма. И это очень консервативная наука в своих правилах.

На Западе ситуация другая: социальная и культурная география в широком смысле – это примерно 80% исследований; остальное – классическая, добротная физическая география. У нас эта пирамида, повторяю, перевернута.

Мы с коллегами, создав Центр гуманитарных исследований пространства, хотим совершить «прыжок в будущее», заявив широкое программное поле и оформляя его институционально.

Возвращаясь к вашему вопросу о научных направлениях, включенных в это программное поле. Еще одно из них – антропология пространства… Опять же на Западе сравнительно недавно стали развиваться такие направления исследований, как антропология городского пространства, визуальная антропология, звуковые пространства и так далее. Но антропология пространства остается пока все-таки «бедным родственником» в кругу других антропологических исследований.

С другой стороны, пространство хорошо изучают, например, филологи, психологи, политологи, историки. Но для них это не ядро самих дисциплин, не главное – скорее содержательная периферия.

А когда мы начинаем к себе притягивать это исследовательское поле, для нас пространство становится средством и расширения тематики, и ее углубления; это наше концептуальное ядро. Для нас ключевое пространство – гуманитарное. Россия живет пространством. Визуальные, географические образы – они доминируют в сознании человека.

– Меня больше всего интригует положение, на котором вы изначально настаиваете, – территория как образ. Что это значит с позиций концепции гуманитарных исследований пространства?

– Это очень важный вопрос. Что мы обычно делаем, когда приезжаем, скажем, в другой город, в другую местность? Мы говорим о пространственном представлении.

Я люблю классифицировать пространственные представления по уровням психологическим: бессознательное, подсознательное, сознательное. Уровень бессознательного – это как раз географические образы, мощные сгустки вашего воображения по поводу данного места. Это могут быть какие-то эмоциональные оценки, внутренние переживания или, наоборот, полное равнодушие и отрицание этого места. Они питают вашу эмоциональную подкорку.

Потом идет уровень мифологии. Мифы, как некие истории, как некие последовательности образов, каковые, например, господствуют в архаике. Архаика вся соткана из мифов. А современный мир тоже не может обойтись без мифов. Они могут быть очень примитивными, очень банальными, их могут специально вбрасывать в пространство массовых коммуникаций… Мифология – это часть человеческого сознания.

– Миф как народная технология ментального освоения пространства…

– Да, конечно. Приезжая куда-то, мы так или иначе уже заранее имеем представление, образ той или иной местности. Вы должны придумать историю, которая вам помогает выжить или проживать на этой территории, сделать ее привлекательной для вас. Это можно порой и не осознавать, оставляя всё на бессознательном уровне…

– И тут появляетесь вы, гуманитарные географы, перед этой массой, которая часто не осознает образы, ветвящиеся, как фракталы, в головах у представителей этой массы. Вы, мало того, выступаете некими точками кристаллизации, центрами кипения, вокруг которых должен складываться геокультурный брендинг территории (еще один термин, который я у вас позаимствовал). А вы не боитесь, что вы в эту мифологию попадете, как боги олимпийские?

– Конечно, есть опасность! Но в основе геокультурного брендинга территорий – понятие «геокультура». Это значит, что на территории, где живут люди, сообщества, формируются некие устойчивые представления о данной территории и об идентичности данной территории. И в этом главное отличие от обычного, традиционного брендинга территории. Я настаиваю на том, что геокультурный брендинг территории является совершенно иной деятельностью, вся смысловая тяжесть в этом понятии, словосочетании – на слове «геокультурный».

Когда формируется некий устойчивый комплекс пространственных представлений, связанный с образами, с мифами, с идентичностью места или территории, – вырастает геокультура. Например, поморская геокультура, или сибирская геокультура, или уральско-горнозаводская. В любом случае это комплекс представлений о себе, об окружающем мире, о соотношении себя и другого мира.

Всякий раз, когда приезжают на конкретную территорию некие люди и заявляют, что мы-то профессионалы, вам все сделаем, «отбрендируем» вашу территорию, я говорю, что все это не так. Мы не представители этой конкретной геокультуры, мы здесь не жили по 20 лет и наши предки здесь не жили. На мой взгляд, актуален именно геокультурный брендинг территории, который должны делать совместные команды, состоящие из внешних и местных людей, наладивших настоящее содержательное общение, понимающих друг друга. Самые интересные вещи получаются на границе. Какие бы варяги ни приезжали, они вам не сделают бренд просто потому, что они вне рамок данной геокультуры, не обладают органикой этой территории.

– А что это дает территории?

– Давайте подумаем. Мы уже говорили об образах, мифах и идентичности. Наконец, визуальный уровень восприятия ландшафтов, визуальный образ. Геокультурный брендинг территории в итоге всегда есть мощный практический дискурс, посыл, включающий в том числе и системные практические рекомендации. Скажем, для вашей территории характерен уникальный геокультурный архетип. Для помора, например, море – особое сакральное пространство. И этот архетип может переноситься на все что угодно. Он формирует особый тип идентичности, особый ландшафт, свою мифологию. Индустриальный ландшафт может многим не нравиться, но в нем живут люди, и они любят это место, создавая свои образы и мифы.

Это означает, что мы должны сформулировать некий геокультурный месседж – это может быть слоган или логотип в обычном внешнем понимании, выражающие, если хотите, сакральную идею конкретного места или территории. Но в любом случае это не должны быть характерные для стандартного брендинга поверхностные игры с цифрами и ювелирной символикой: «семь чудес чего-то», «три бриллианта того-то» и т.п.

– Кстати, в романе Виктора Пелевина «Generation Пи» описана жизнь специалиста по созданию таких вербальных призывов…

– Совершенно верно. И Пелевин очень точно почувствовал, что сегодняшняя эпоха – это эпоха таких технологов. И он технично, иронично показывает пошлость, вторичность, неоригинальность такого «производства».

Но, с моей точки зрения, главное в геокультурном брендинге территории – внутренняя энергетика, чувство именно этого, и никакого другого, пространства. Можно привезти на ту или иную территорию сколько угодно политтехнологов, и они ничего не смогут сделать – должно быть ощущение внутренней энергетики места. Должна возникать некая совместная общность в диалогах или полилогах с людьми, которые осознают эту территорию как свою.

– К этому же. В одном из своих романов писатель Борис Хазанов приводит древнюю индийскую притчу. Соляная кукла захотела узнать, что такое море. Она входит в море все дальше и дальше и, естественно, постепенно растворяется, тает. Когда растворился последний кристаллик этой соляной куклы, она успела подумать: «Море – это я». То есть в энергетику пространственного образа надо действительно погрузиться, чтобы понять его.

– Согласен с вами. И это может действовать даже на фонетическом, лингвистическом уровне. Один «Тагил рулит!» чего стоит. И масскульт попал здесь с этим слоганом в точку!

– Или: «суровые челябинские мужики»…

– Вот-вот. Для них важно, что это попало в «ящик», в телевизор.

– Вы, кстати, пишете, что одной из важных составляющих геокультурного брендинга территории является создание медиатерритории.

– Единственно, я ставлю небольшой акцент на том, что это не медиапространство в традиционном понимании, как совокупность средств массовой информации, а именно медиатерритория – как строящаяся постепенно совместность в диалоге между людьми, которые находятся либо вне, либо внутри этой геокультуры. Эта конструкция, как всегда, пограничная. Смысл в том, что когда образуются такие сети, то конкретная территория как бы разрастается, расширяется, она становится динамичным, живым «организмом». А сами по себе такие коммуникативные сети могут быть небольшими, но при этом – очень действенными, эффективными в прикладном смысле.

– Вам не кажется, что то, о чем вы говорите, очень сильно пересекается с концепцией, которую предложил уже лет 30–40 назад английский биолог-эволюционист Ричард Докинз – концепция мемов? (От английского слова meme, созданого как пара к слову «ген» (gene) из слова memory («память».) Задача – создать мем, запустить его, а еще лучше – запустить в заранее подготовленную сеть. Чем более качественный мем, тем он больше живет, тем больше этот мем вирулентен, то есть более глубоко поражает чужие мозги. Все мифологии с точки зрения этой концепции и есть мемы.

– Это очень интересная концепция. И по большому счету она работает, она очень эффективна. Моя ремарка – такие мемы часто не носят авторского характера. Они могут рождаться случайно, от взаимодействия нескольких личностей, групп. То есть они носят тоже пограничный когнитивный характер. Редко, когда мем можно привязать к той или иной личности. Ведь сам Христос – это миф; историческая личность, которая за тысячи лет стала богом.

– Попытки описать распространение мемов очень быстро приходят к математическим, физическим моделям, описывающим распространение вирусов, обычных в биологическом смысле вирусов. Может быть, естественно-научный, позитивистский подход, с этой стороны тоже, рано или поздно, войдет и в вашу концепцию геокультурных образов?

– Это возможно. Я с огромным уважением отношусь к биологии, физике, математике. Но моя точка зрения такова. Есть тенденция, идущая от платонизма, что математика – чистая высшая наука. Я в это не верю.

– То есть математика не универсальный язык Природы?

– Не универсальный. Я недавно читал одно исследование, которое было посвящено тому, почему математика стала символом чистой науки. И я, как многие критики, не считаю математику идеалом наук. Хотя и уважаю ее, и люблю.

Такие модели возможны. Я пытаюсь их использовать в своей работе. Но они не покрывают то поле, которое я, скажем так, пытаюсь создавать по поводу гуманитарных исследований пространства. В моем понимании, математические и физические модели очень плодотворны и эффективны. Но это все – аналогии. Проблемы, ключевые для нас, – «пространство и тело», «пространство и смерть», «пространство и жизнь». И здесь биологические, физические, математические аналогии и образы очень полезны.

В этом смысле очень интересный парадокс возникает, если мы начинаем рассматривать эволюцию. Когда развивается эмбрион под влиянием некоторой генетической программы, у него происходят изменения. Основная природа жизни – это природа кривой линии, природа неожиданного удвоения – откуда что берется! Этот вопрос, насколько я знаю, так и не решен в теории эволюции: откуда, почему происходит удвоение пространства? Пространство как бы само себя порождает, само в себе размещается. Эта проблема, возможно, неразрешима с точки зрения рациональной науки – по крайней мере так, как ее традиционно мыслят физики или математики.

Может быть, проблема самопорождения пространства частично объяснима с точки зрения метафизики. Я тоже не берусь объяснить. Но для меня в этой проблеме суть онтологии пространства. Я хочу подчеркнуть, что пока в рамках ни физических, ни биологических моделей данная задача не разрешима.

– Часто приходится слышать, что Россию называют «страной победившей семиотики». Символы для нас – все. Кто-то такое почитание символов называет главной чертой русского характера, русской традиции, особой русской духовностью. Как вы относитесь к тому мнению, что в России особое отношение к символической культуре?

– Пожалуй, я соглашусь с этим утверждением. Дело в том, что так называемая символическая культура – это продукт модерна, перерабатывающего в том числе знаки и символы традиционных обществ. Она активно начала внедряться и развиваться в мире в начале ХХ века. В Советском Союзе это делалось достаточно грубовато и «топорно». Сейчас, в условиях тотального проникновения средств массовой коммуникации, остается возможным промывать мозги на 100% – «ящик» для 70% наших сограждан является источником номер один информации и представлений о мире.

Конечно, то, что сейчас существует у нас, – это продукт очень мощного модерна, который создает свою систему образов и символов. Но по-прежнему, как и в сталинскую эпоху, сохраняются «лазейки», в которые можно улизнуть. Как, скажем, у нас сегодня Интернет: вам можно перекрыть доступ в Facebook или Twitter, и вас «не будет», но это не делается – всякий умный бюрократ понимает: если он закрутит гайки до конца, все взорвется.

Мы, в России, одновременно находимся в разных мирах. В мире массовых символов и в мире не то чтобы нелегальных, но достаточно отдаленных от системы массовых коммуникаций символов, которые работают на небольшие сообщества. Это могут быть сообщества по интересам, созданные по любому принципу: могут быть панки, а могут быть и рейдеры. В мировой Сети всегда есть удобные островки, где вы можете зафиксировать свои символы, свои образы.

Тут нет прямого ответа на ваш вопрос, но есть промежуточный анализ того, что если развитие будет продолжаться в поле этой мощной победившей семиотики модерна, то в определенный момент опять начнет рушиться вся социальная конструкция… Воли к преодолению господствующих массовых символов у нас пока нет.

– Вы уже говорили, что Россия с опозданием вступила в эпоху постмодерна. Но почему-то западные общества, пройдя через мощное символическое давление модерна, создали и мощную материальную культуру, производство. У нас же во многом – голые знаки, только означающие, но нет означаемых; чистый знак, который ни к чему не отсылает, симулякр. Голая эстетика вне всякой этики. Раньше было – «Слава КПСС», сейчас – «Слава Богу».

– Действительно, во многом наша страна – страна голых символов, знаков, которые не работают. То, что мы, я и мои коллеги в Центре гуманитарных исследований пространства, пытаемся делать, и есть попытка увидеть, построить, создать новые образы, которые могут работать. Живые образы, обладающие определенной новой энергетикой – за пределами существующего полумертвого символического пространства.

Геокультура – это попытка выйти в ментальные пространства, которые могут действовать на нашу реальность, на нашу действительность, изменяя ее, становясь ее важной частью.