Павел карягин 17 егерский полк биография. Персидский поход карягина или русские спартанцы. Вечная память героям! Царствие им Небесное

В то время когда на полях Европы росла слава императора Франции Наполеона, а русские войска, сражавшиеся против французов, совершали новые подвиги во славу Русского оружия, на другом конце света, на Кавказе те же русские солдаты и офицеры вершили не менее славные дела. Одну из золотых страниц в истории Кавказских войн вписал полковник 17-го егерского полка Карягин и его отряд.

Положение дел на Кавказе к 1805 году было чрезвычайно сложное. Персидский властитель Баба-хан рвался вернуть утраченное влияние Тегерана после прихода русских на Кавказ. Толчком к войне послужило взятие войсками князя Цицианова Ганжи.
Момент был выбран крайне удачно: Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата. В одном из донесений императору князь Цицианов жаловался на недостаток войск для выполнения воли монарха захватить в течение весны и осени 1804 года Эриванским и Бакинским ханствами. В мае 1804 года Цицианов предпринял поход в Эриванское ханство, за которое Россия соперничала с Персией. Персидский хан не остался в ответе и в июне 1804 года послал туда отряд во главе с Аббас-Мирзой. После ряда столкновений с персиянами начался штурм Эривани. В литературе описывается ряд подвигов русских, связанных с этими событиями, "подобные которым можно найти только в эпических творениях Греции, да в славной Кавказской войне времен Цицианова и Котляревского". Например, говорится о майоре Нольде, который со 150 человеками защищал земляной редут от нападений нескольких тысяч персиян и сумел отстоять его. После прибытия Баба-хана с подкреплением в 15 тыс. человек Цицианов в конце лета - начале осени отступил от Эривани в Грузию, где начавшиеся к тому же беспорядки требовали его присутствия.

Из-за войны с Францией Петербург не мог увеличить численность Кавказского корпуса, к маю 1805 в его составе было около 6000 пехоты и 1400 кавалерии. Причем войска были разбросаны на огромной территории. Из-за болезней и плохого питания был большой некомплект. Так, по спискам в 17-м егерском полку числилось в трех батальонах 991 рядовой - на деле в строю был 201 человек.

В июне 1805 персидский принц Аббас-Мирза предпринял наступление на Тифлис. На этом направлении персы имели огромное превосходство в силах. Перед Грузией встала угроза повторения резни 1795 года. Шах Баба-хан поклялся, вырезать и истребить всех русских в Грузии до последнего человека. Кампания началась с того, что неприятель перешел Араке у худоперинской переправы. Прикрывавший ее батальон семнадцатого егерского полка, под командой майора Лисаневича, не в силах был удержать персиян и отступил в Шушу. Со стороны же Эривани действия ее ограничивались только тем, что Мехти-хан каджарский 13 июня ввел в крепость трехтысячный персидский гарнизон и, арестовав старого правителя Мамеда, сам принял звание эриванского хана.

Узнав о появлении крупных персидских соединений, командующий русскими войсками на Кавказе князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только мог выслать (все 493 солдата и офицера при двух орудиях, Карягине, Котляревском (о котором отдельная история) и русском воинском духе), приказав полковнику Карягину задержать продвижение противника. Сила обоих отрядов вместе, если бы им и удалось соединиться, не превышала девятисот человек, но Цицианов хорошо знал дух кавказских войск, знал их предводителей и был спокоен за последствия.

Шушинская крепость, лежала только в 80 верстах от персидской границы и давала неприятелю возможность сосредоточить под ее прикрытием значительные силы для действия против Грузии. В Шуше уже начались беспорядки, вспыхнувшие, конечно, не без участия персидской политики, и Лисаневич ясно видел, что в отсутствие войск измена легко могла отворить крепостные ворота и впустить персиян. А если бы персияне заняли Шушу, то Россия надолго потеряла бы Карабагское ханство и вынуждена была бы вести войну на собственной территории. Сознавал это и сам Цицианов.

Итак, 18 июня отряд Карягина выступил из Елисаветполя в Шушу, имея в составе 493 солдата и офицера и два орудия. В состав отряда входили: шефский батальон 17-го егерского полка под командой майора Котляревского, рота тифлисского мушкетерского полка капитана Татаринцова и артиллеристы подпоручика Гудим-Левковича. В это время в Шуше находился майор 17-го егерского полка Лисаневич с шестью ротами егерей, тридцатью казаками и тремя орудиями. 11 июля отряд Лисаневича отбил несколько атак персидских войск, а вскоре был получен приказ идти на соединение с отрядом полковника Карягина. Но, опасаясь восстания части населения и вероятности захвата Шуши персами, Лисаневич этого не сделал. Опасения Цицианова оправдались. Персияне заняли Аскаранский замок и отрезали Карягина от Шуши.

24 июня произошел первый бой с кавалерией персов (около 3000) форсировавшей реку Шах-Булах. Ничуть не растерявшись (в то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах как "учения в условиях, приближенных к боевым"), Карягин построил войско в каре и продолжал идти своей дорогой, до вечера отражая бесплодные атаки персидской кавалерии. Пройдя 14 верст, отряд расположился лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы), у кургана (и татарского кладбища) урочища Кара-Агач-Баба на р. Аскаран. На холмистой площади были разбросаны многочисленные надгробные камни и постройки (гюмбет или дарбаз), представлявшие некоторую защиту от выстрелов.

Вдали виднелись шатры персидской армады под командованием Пир-Кули-хана, причем это был только авангард армии, которой командовал наследник персидского престола Аббас-Мирза. В этот же день Карягин послал Лисаневичу требование оставить Шушу и идти к нему, но последний в силу тяжелейшей обстановки сделать этого не мог.

В 18.00 персы начали штурмовать русский лагерь, атаки с перерывом продолжались до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. Потери персиян были громадны. Со стороны русских потери также были. Карягин удержался на кладбище, но это стоило ему ста девяноста семи человек, то есть почти половины отряда. «Пренебрегая многочисленностью персиян, - писал он в тот же день Цицианову, - я проложил бы себе дорогу штыками в Шушу, но великое число раненых людей, коих поднять не имею средств, делает невозможным всякую попытку двинуться с занятого мной места». К утру персидский военачальник отвел свои отряды на высоты вокруг лагеря.

Военная история не много представляет примеров, где отряд, окруженный во сто раз сильнейшим неприятелем, не принял бы почетной капитуляции. Но Карягин сдаваться не думал. Правда, сначала он рассчитывал на помощь со стороны карабагского хана, но скоро от этой надежды пришлось отказаться: узнали, что хан изменил и что сын его с карабагской конницей находится уже в персидском стане. Несколько раз персы предлагали командиру отряда сложить оружие, но неизменно получали отказ.

На третий день, 26 июня, персияне, желая ускорить развязку, отвели у осажденных воду и поставили над самой рекой четыре фальконетные батареи, которые день и ночь обстреливали гуляй-город. С этого времени положение отряда становится невыносимым, и потери быстро начинают увеличиваться. По воспоминаниям одного из участников боя: «Положение наше было весьма и весьма незавидное и становилось час от часу хуже. Нестерпимый зной истощал наши силы, жажда нас мучила, а выстрелы с неприятельских батарей не умолкали…». Сам Карягин, контуженный уже три раза в грудь и в голову, был ранен пулей в бок навылет. Большинство офицеров также выбыло из фронта, а солдат не осталось и ста пятидесяти человек, годных к бою. Если прибавить к этому мучения жажды, нестерпимый зной, тревожные и бессонные ночи, то почти непонятным становится грозное упорство, с которым солдаты не только бесповоротно переносили невероятные лишения, но находили еще в себе достаточно сил, чтобы делать вылазки и бить персиян.

Из рапорта полковника Карягина князю Цицианову от 26 июня 1805 года: «майор Котляревский три раза был командирован мною для прогнания бывшего впереди и занимавшего возвышенные места неприятеля, прогнал сильные толпы его с храбростью. Капитан Парфенов, капитан Клюкин во всем сражении в разных случаях были посылаемы мною с штуцерниками и поражали неприятеля с неустрашимостью».

Дабы не потерять единственный источник воды, в одну из таких вылазок в ночь на 27 июня солдаты, под командой поручика Ладинского (по другой информации - поручика Клюкина и подпоручика князя Туманова), проникли даже до самого персидского лагеря и, овладев четырьмя батареями на Аскорани, не только разорили батареи и добыли воду, но также принесли с собой пятнадцать фальконетов. Впрочем, положения это не спасло. Необходимо сказать, к этому дню в отряде осталось 350 человек, причем половина имели раны разной степени тяжести.

Успех этой вылазки превзошел самые смелые ожидания Карягина. Он вышел благодарить храбрых егерей, но, не находя слов, кончил тем, что перецеловал их всех перед целым отрядом. К общему сожалению, Ладинский, уцелевший на вражьих батареях при исполнении своего дерзкого подвига, на следующий же день был тяжело ранен персидской пулей в собственном лагере.

Четыре дня стояла горсть героев лицом к лицу с персидской армией, но на пятый обнаружился недостаток в патронах и в продовольствии. Солдаты съели в этот день последние свои сухари, а офицеры давно уже питались травой и кореньями. На рассвете 27 июня штурм лагеря начали подошедшие основные силы персов. Атаки опять велись в течении всего дня. В этой крайности Карягин решился отправить сорок человек на фуражировку в ближайшие селения, с тем чтобы они добыли мяса, а если можно, и хлеба. В четыре часа дня произошел случай навсегда оставшийся черным пятном в славной истории полка. Команда фуражиров пошла под начальством офицера, не внушавшего к себе большого доверия. Это был иностранец неизвестно какой национальности, называвший себя русской фамилией Лисенков (Лысенко); он один из всего отряда видимо тяготился своим положением. Впоследствии из перехваченной переписки оказалось, что это был действительно французский шпион. Поручик Лисенко и шесть нижних чинов перебежали к противнику.
К рассвету двадцать восьмого числа явились из посланной команды только шесть человек - с известием, что на них напали персияне, что офицер пропал без вести, а остальные солдаты изрублены. Вот некоторые подробности несчастной экспедиции, записанные тогда со слов раненого фельдфебеля Петрова. «Как только мы пришли в деревню, - рассказывал Петров, - поручик Лисенков тотчас приказал нам составить ружья, снять амуницию и идти по саклям. Я доложил ему, что в неприятельской земле так делать не годится, потому что, не ровен час, может набежать неприятель. Но поручик на меня крикнул и сказал, что нам бояться нечего. Я распустил людей, а сам, словно чуя что-то недоброе, взобрался на курган и стал осматривать окрестность. Вдруг вижу: скачет персидская конница... «Ну, - думаю, - плохо!» Кинулся в деревню, а там уже персияне. Я стал отбиваться штыком, а между тем кричу, чтобы солдаты скорее выручали ружья. Кое-как успел это сделать, и, мы, собравшись в кучу, бросились пробиваться. «Ну, ребята, - сказал я, - сила солому ломит; беги в кусты, а там, Бог даст, еще и отсидимся!» - С этими словами мы кинулись врассыпную, но только шестерым из нас, и то израненным, удалось добраться до кустарника. Персияне сунулись было за нами, но мы их приняли так, что они скоро оставили нас в покое».
Есть и другие версии этого события - измены Лысенко. Это был офицер, отличившийся при штурме Ганжи и в бою 24 июня 1805 г. при отражении Пир-Кули-хана, когда сам Карягин рекомендовал его «особливо», всего за два дня до его измены. Ввиду этого вероятнее, кажется, допустить со стороны Лысенко просто беспечность. Примечательно, что о дальнейшей судьбе Лысенко не имеется никаких положительных сведений.

Получив сведения от перебежчиков о тяжелом положении русских, Аббас-Мирза бросил свои войска на решительный штурм, но, понеся большие потери, вынужден был отказаться от дальнейших попыток сломить сопротивление отчаянной кучки людей.
Роковая неудача с фуражировкой произвела поражающее впечатление на отряд, потерявший тут из небольшого числа оставшихся после защиты людей сразу тридцать пять отборных молодцов. Ночью к персам перебежало еще 19 солдат.
Но энергия Карягина не поколебалась. Провоевав еще один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет с 300 русскими перебить всю персидскую армию. Понимая всю тяжесть положения, и то, что переход товарищей к врагу создает нездоровые настроения среди солдат, полковник Карягин решает прорвать кольцо окружения, выйти к р. Шах-Булах и занять небольшую крепость, стоящую на ее берегу. К князю Цицианову командир отряда послал донесение, в котором писал: «…дабы не подвергнуть совершенной и окончательной гибели остаток отряда и спасти людей и пушки, предпринял твердое решение пробиться с отважностью сквозь многочисленного неприятеля, окружившего со всех сторон…».

Армянин Юзбаш (мелик Вани) брался быть проводником отряда в этом отчаянном предприятии. Для Карягина сбылась в этом случае русская пословица: «Кинь хлеб-соль назад, а она очутится впереди». Он сделал когда-то большое одолжение одному елизаветпольскому жителю, сын которого до того полюбил Карягина, что во всех походах находился при нем безотлучно и, как увидим, играл видную роль во всех дальнейших событиях. Другим благоприятным фактором было отсутствие в персидских войсках правильной сторожевой службы, когда в ночное время их лагерное расположение никогда не охранялось.
Оставив обоз и зарыв трофейные фальконеты, помолившись Богу, зарядили картечью орудия, забрали на носилки раненых и тихо, без шума, в самую полночь на двадцать девятое июня, выступили из лагеря в новый поход. По недостатку лошадей егеря тащили орудия на лямках. Верхами ехали только три раненые офицера: Карягин, Котляревский и поручик Ладинский, да и то потому, что солдаты сами не допустили их спешиться, обещая на руках вытаскивать пушки, где это будет нужно. И мы увидим дальше, как честно исполнили они свое обещание.

Сначала двигались в полной тишине, затем произошло столкновение с конным разъездом противника и персы кинулись догонять отряд. Правда, и на марше попытки уничтожить эту израненную и смертельно уставшую, но все так же боевую группу, не принесли персам удачи. Непроглядная темень, буря и особенно ловкость проводника еще раз спасли отряд Карягина от возможности истребления. Более того - большая часть преследователей кинулась грабить пустой русский лагерь. К свету он был уже у стен Шах-Булаха, занятого небольшим персидским гарнизоном. По приданиям, замок Шах-Булах бал построен шахом Надиром, а свое название получил от ручья протекавшего рядом. В замке находился персидский гарнизон (150 человек) под командованием Эмир-хана и Фиал-хана, предместья занимали посты противника.

Пользуясь тем, что там все еще спали, не помышляя о близости русских, Карягин сделал залп из орудий, разбил железные ворота и, кинувшись на приступ, через десять минут овладел крепостью. Начальник ее, Эмир-хан, родственник наследного персидского принца, был убит, и тело его осталось в руках русских. Гарнизон бежал. В рапорте от 28 июня 1805 года Карягин сообщал: «…крепость взята, неприятель прогнан из оной и из лесу с малой с нашей стороны потерею. С неприятельской же стороны убиты оба хана…Расположась в крепости, ожидаю повелений вашего сиятельства». К вечеру в строю было только 179 человек, и 45 зарядов для пушек. Узнав об этом, князь Цицианов писал Карягину: «В отчаянии неслыханном прошу вас подкрепить солдат, а Бога прошу подкрепить Вас».

Русские едва-едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей любимого русского отряда. Аббас-Мирза попытался с ходу выбить русских из укрепления, но его войска понесли потери и вынуждены были перейти к блокаде. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому жрать нечего. Совсем. Совсем. Совсем. Четыре дня питались осажденные травой и конским мясом, но наконец съедены были и эти скудные запасы.

Достать припасы вызвался все тот же мелик Вани, которого Попов называет «Добрый гений отряда». Самое удивительное, отважный армянин великолепно справился с этой задачей, повторные операции также принесли свои плоды. Несколько подобных экскурсий позволили Карягину продержаться еще целую неделю без особенной крайности. Но положение отряда становилось все тяжелее. Будучи уверен, что русские в ловушке, Аббас-Мирза предложил им сложить оружие взамен на большие награды и почести, если Карягин согласится перейти в персидскую службу и сдаст Шах-Булах, и обещая, что никому из русских не будет нанесено ни малейшей обиды. Карягин просил четыре дня на размышление, но с тем, чтобы Аббас-Мирза во все эти дни продовольствовал русских съестными припасами. Аббас-Мирза согласился, и русский отряд, исправно получая от персиян все необходимое, отдохнул и оправился.

Между тем истек последний день перемирия, и к вечеру Аббас-Мирза прислал спросить Карягина о его решении. «Завтра утром пускай его высочество займет Шах-Булах», - ответил Карягин. Как увидим, он сдержал свое слово. Карягин решается на еще более невероятный шаг, пробиться сквозь полчища неприятеля к не занятой персами крепости Мухрат.

Говорят, на Небесах когда-то был ангел, отвечавший за мониторинг невозможности. Этот ангел умер 7 июля в 22 часа, когда Карягин выступил с отрядом, ведомые Юзбашем, из крепости на штурм следующей, еще большей крепости, Мухрат, которая по гористому местоположению и близости к Елизаветполю была удобнее для защиты. Важно понимать, что к 7 июля отряд беспрерывно сражался вот уже 13-ый день.
Окольными дорогами, по горам и трущобам, отряду удалось обойти персидские посты так скрытно, что неприятель заметил обман Карягина только под утро, когда авангард Котляревского, составленный исключительно из одних раненых солдат и офицеров, уже был в Мухрате, а сам Карягин с остальными людьми и с пушками успел миновать опасные горные ущелья. Даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах, сумели уйти от персов и догнать отряд.

Если бы Карягин и его солдаты не были проникнуты поистине геройским духом, то, кажется, одних местных трудностей было бы довольно, чтобы сделать совершенно невозможным все предприятие. Вот, например, один из эпизодов этого перехода, факт, стоящий одиноко даже и в истории кавказской армии.

На пути следования отряда возник глубокий овраг или промоина (по описанию поручика Горшкова - русло р. Кабарту-чая) с крутыми склонами. Люди и лошади могли его преодолеть, а вот орудия?
Ребята! - крикнул вдруг батальонный запевала Сидоров. - Чего же стоять и задумываться? Стоя города не возьмешь, лучше послушайте, что я скажу вам: у нашего брата пушка - барыня, а барыне надо помочь; так перекатим-ка ее на ружьях".
Рядовой Гаврила Сидоров спрыгнул на дно рва, за ним еще десяток солдат.
Есть несколько версий этого эпизода: «…отряд продолжал движение, спокойно и беспрепятственно, пока находившиеся при нем две пушки не были остановлены небольшим рвом. Леса, чтобы сделать мост, по близости не было; четверо солдат добровольно вызвались пособить делу, перекрестясь, легли в ров и по ним перевезли орудия. Двое остались живы, а двое за геройское самопожертвование заплатили жизнью». В более ранней книге Потто так пересказывает описание: ружья воткнули в землю штыками как своего рода сваи, другие ружья положили на них как перекладины, а солдаты подперли их плечами; вторая пушка при переправе сорвалась и со всего размаху ударила колесом по голове двух солдат, включая Сидорова. Солдат успел только сказать: «Прощайте, братцы, не поминайте лихом и молитесь за меня грешного».
Как ни торопился отряд с отступлением, однако же солдаты успели вырыть глубокую могилу, в которую офицеры на руках опустили тела погибших сослуживцев.

8 июля отряд пришел в Ксапет, отсюда Карягин отправил вперед подводы с ранеными под командой Котляревского, а сам двинулся за ними. В трех верстах от Мухрат на колонну кинулись персы, но были отбиты огнем и штыками. Один из офицеров вспоминал: «…но лишь только Котляревский успел от нас отдалиться, как мы жестоко были атакованы несколькими тысячами персиян, и натиск их был так силен и внезапен, что они успели захватить обе наши пушки. Это уже совсем не штука. Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!» Все бросились как львы, и тотчас штыки наши открыли дорогу». Пытаясь отрезать русских от крепости, Аббас-Мирза послал кавалерийский отряд для ее захвата, но и здесь персы потерпели неудачу. Инвалидная команда Котляревского отбросила персидских всадников. К вечеру в Мухрат пришел и Карягин, по данным Бобровского это произошло в 12.00.

Только теперь Карягин отправил письмо к Аббас-Мирзе в ответ на предложение его перейти в персидскую службу. «В письме своем изволите говорить, - писал ему Карягин, - что родитель ваш имеет ко мне милость; а я вас имею честь уведомить, что, воюя с неприятелем, милости не ищут, кроме изменников; а я, поседевший под ружьем, за счастье сочту пролить мою кровь на службе Его Императорского Величества».

В Мухрате отряд пользовался сравнительным спокойствием и довольствием. А князь Цицианов, получив 9 июля рапорт, собрал отряд в 2371 человек при 10 орудиях и вышел навстречу Карягину. 15 июля отряд князя Цицианова, отбросив персов от реки Тертара, расположился лагерем у селения Мардагишти. Узнав об этом, Карягин ночью оставляет Мухрат и идет к селению Маздыгерт на соединение со своим командующим.

Там главнокомандующий принял его с чрезвычайными военными почестями. Все войска, одетые в парадную форму, были выстроены развернутым фронтом, и когда показались остатки храброго отряда, Цицианов сам скомандовал: «На караул!». По рядам гремело «Ура!», барабаны били поход, знамена приклонялись...

Надо сказать, что лишь только Цицианов вышел из Елизаветполя, Аббас-Мирза, рассчитывая на слабость оставленного там гарнизона, ворвался в Елизаветпольский округ и бросился на город. Хотя Карягин изнемогал от ран, полученных на Аскорани, сознание долга в нем было так сильно, что, спустя несколько дней, полковник, пренебрегая болезнью, снова стоял уже лицом к лицу с Аббас-Мирзой. Слух о приближении Карягина к Елизаветполю заставил Аббас-Мирзу уклониться от встречи с русскими войсками. А под Шамхором Карягин с отрядом, не превышавшим шестисот штыков, обратил персиян в бегство. Таков финал, закончивший персидскую кампанию 1805 г. «У вас совершаются дела баснословные, - писал князю Павлу Цицианову граф Ростопчин, - слыша о них, дивишься им и радуешься, что имя русских и Цицианова гремит в странах отдаленных…»

Совершив этот удивительный марш, отряд полковника Карягина в течении трех недель приковал к себе внимание почти 20000 персов и не позволил им идти в глубь страны. Мужество полковника Карягина принесло громадные плоды. Задержав персиян в Карабаге, оно спасло Грузию от наводнения ее персидскими полчищами и дало возможность князю Цицианову собрать войска, рассеянные по границам, и открыть наступательную кампанию. И хотя в феврале 1806 года князь Цицианов был изменнически убит при якобы передаче ключей от города Баку, в целом кампания 1805 года завершилась покорением Россией шекинского, ширванского, кубанского и карабахского (а в октябре 1806 г. и бакинского) ханств.

За свой поход полковник Карягин был награжден золотой шпагой с надписью «За храбрость». Майор Котляревский был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени, оставшиеся в живых офицеры орденами Святой Анны 3-й степени. Не остался без награды и Аванес Юзбаши (мелик Вани), он был произведен в прапорщики, получил золотую медаль и 200 рублей серебром в пожизненную пенсию. Подвиг рядового Сидорова в 1892 году, в год 250-летия полка был увековечен в памятнике, установленном в штаб-квартире Эриванцев Манглисе.

Беспрерывные походы, раны, а особенно утомление в зимнюю кампанию 1806 г. расстроили здоровье Карягина. Он заболел лихорадкой, перешедшей в жёлтую гнилую горячку, и 7 мая 1807 г. этого «поседелого под ружьем» героя не стало (исключён из армейских списков 31 июля 1807 г.). Последней его наградой был орден св. Владимира 3-й степени, полученный за несколько дней до кончины. Историк Кавказской войны В.А. Потто писал: «Пораженное его богатырскими подвигами, боевое потомство придало личности Карягина величаво легендарный характер, создало из него любимейший тип в боевом Кавказском эпосе».

Напоследок картина Ф.А. Рубо (1856-1928) «Живой мост, эпизод из похода полковника Карягина в Мухрат в 1805 году», созданная баталистом для тифлисского музея, на которой изображен приукрашенный образ этого события похода ("Путь преградила глубокая промоина, преодолеть которую две имевшиеся в отряде пушки не могли. Ни времени, ни материалов для строительства моста не было. Тогда рядовой Гаврила Сидоров со словами: «Пушка — солдатская барыня, надобно ей помочь» первым лег на дно ямы. За ним устремились еще человек десять. Пушки перевезли по телам солдат, при этом сам Сидоров погиб от полученной черепной травмы."). Неудивительно, т.к. картина была написана художником в 1892, а впервые продемонстрирована через 93 года после похода - в 1898 г. Из высказываний на одном военно-историческом форуме: «Непонятно, почему у Рубо ружья лежат в сторонке, вместо того, чтобы сверху на себя положить и распределить нагрузку. А то видно как один сумасшедший вообще животом вверх лег под колеса»; «Лошадей уже съели, пушки волокли по горным тропам сами солдаты»; «У Рубо усилено для драматизма, хотя его, по-моему, и так хватало».

P.S. К сожалению, портрета Карягина мне не удалось найти, нашел портрет Котляревского.

— Non, je vous préviens que si vous ne me dites pas que nous avons la guerre [...] je ne vous connais plus, vous n"êtes plus mon ami [...] (Нет, я вам вперед говорю, если вы мне не скажете, что у нас война [...] я вас больше не знаю, вы уж не друг мой [...])".
"Так говорила в июле 1805 года известная Анна Павловна Шерер" 1 .

Те, кто не остановился на первой странице "Войны и мира", помнят, что война с Францией - которой так жаждала собеседница князя Василия Куракина - вскоре действительно началась. Геройское дело князя Багратиона при Шёнграбене, разгром русских при Аустерлице - до всех этих прогремевших в центре Европы событий оставалось три - пять месяцев.

Но и в тот день, когда m-me Sсherer еще только мечтала о войне, таковая с участием русских уже шла. Только в местах, обществу совсем еще не известных - за "стеной Кавказа", в Карабахе. И подвиг, совершенный там русскими как раз в июне - июле 1805-го, - еще более впечатляющий, чем шёнграбенский - остался тогда русским обществом не замечен.

Подвиг описан в рапортах командира отряда, которые подтверждаются независимым источником - воспоминаниями участника событий (как думают, офицера Петра Ладинского). И все равно в случившееся трудно поверить...

Начало лета 1805 года. Диспозиция

К русско-иранской войне 1804 - 1813 гг. привело присоединение в 1801 г. Россией Восточной Грузии - земли, которую Иран (до 1935 г. звавшийся у нас Персией) считал своей сферой влияния. Попытку персов вторгнуться туда в 1804 г. русские сорвали, но летом 1805-го шах Фетх-Али вновь двинул войска в Карабах, чтобы пройти в Грузию и очистить ее от русских.

Армия вторжения (ею командовал наследный принц Аббас-Мирза) насчитывала порядка 30 - 40 тысяч человек. У русских же в Закавказье имелось лишь немногим более 8000 2 - и то разбросанных на большом пространстве. Надо было охранять Грузию и от дагестанцев-лезгин, и от вассалов Ирана - азербайджанских ханов. Надо было контролировать только что присоединенные ханства - Гянджинское и Карабахское...

Надежды на подкрепления отпадали: близится война с Наполеоном, значит, свободных войск у России не будет.

Сама Россия далеко, за высокими горами. Туда ведет лишь ниточка Военно-Грузинской дороги, которую того и гляди перережут "немирные" горцы.

Надо рассчитывать только на себя.

И тогда главнокомандующий в Грузии генерал-лейтенант князь Петр Цицианов направляет навстречу Аббас-Мирзе из Елисаветполя (ныне Гянджа) в Шушу отряд шефа 17-го егерского полка полковника Павла Карягина. (Шефы тогда фактически и командовали полками.)

В отряде 493 солдата и офицера - сильно прореженные болезнями батальон 17-го егерского, рота Тифлисского мушкетерского и команда 7-го артиллерийского полка. И два орудия 3 .

Карягин должен дать Цицианову возможность собрать разрозненные силы. А для этого, соединившись в Шуше с еще шестью ротами 17-го егерского и доведя свое войско аж до тысячи человек, задержать персов.

Не то тридцать, не то сорок тысяч...

Начало лета 1805 года. Личный состав

Тогдашний русский солдат не был ангелом.

Он сыпал циничными поговорками, бесцеремонно вымогал на постое у "мужичья" то одно, то другое и тащил у обывателя все, что плохо лежало. Обычным делом были побеги. Из 475 нижних чинов карягинского отряда в ходе боев дезертировали 56 4 - каждый девятый!

Но в строю солдаты были крепко скованы дисциплиной, насаждавшейся годами, последовательно и жестко. Дисциплину подкрепляло то, о чем мы не всегда помним - стремление не подвести товарищей 5 , особенно понятное вдалеке от России.

И в бой шла крепкая сила, стойкое "солдатство".

Карягинские офицеры - дети мелкопоместных дворян или выслуживших только личное дворянство чиновников - не кончали кадетских корпусов. "По-российски читать и писать умеет" - вот и все их образование. Но для той эпохи этого худо-бедно хватало, а дальше школой была служба на Кавказе. Там, где русские часто действовали мелкими отрядами, где враг всегда превосходил числом, а политическая обстановка была вечно запутана, - там командир должен был никогда не теряться и думать своей головой.

Командир егерского батальона Петр Котляревский из 16-летнего сержанта стал в этой школе 27-летним майором.

Прошел ее и Павел Михайлович Карягин.

54-летний вдовец, сын офицера, выслужившего своей семье потомственное дворянство, он родился, очевидно, на Смоленщине, так как службу начал с поступления в 1773 г. рядовым в Смоленскую монетную роту - охранявшую монетный двор в селе Поречье (ныне город Демидов).

Крепостных и недвижимости не имел.

Зато на Кавказе служил с 1783-го, а в Грузии воевал еще в 1784 - 1787 гг. подпоручиком Белорусского егерского батальона 6 .

В 1791-м брал у турок Анапу.

В 1796-м ходил в Персидский поход.

В 1804-м, 52 лет от роду, под камнями и стрелами вскарабкался со своими егерями на стену азербайджанской крепости Гянджа.

И как каждый тогдашний офицер, знал о себе прежде всего то, что он "ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, ГОСУДАРЯ своего слуга".

24 июня 1805 года. Бой

Большая часть пути осталась позади, когда утром 24 июня 1805 года, за рекой Шах-Булах отряд Карягина был атакован авангардом Аббас-Мирзы. До 3000 конников налетали на горсточку русских то с одной стороны, то с другой.

Но горсточка - регулярное войско! Несколько команд - и вот она уже идет в строю каре, четырехугольником, встречая врага залпами, откуда бы тот ни появился. "Плюясь" (как сетовали во времена Суворова турки) огнем, идут (а это уже выражение персов) "неприступные движущиеся стены" 7 .

Верх у стен черный (это цилиндрические шляпы и шапки).

Низ - белый (летние панталоны).

Середка - цветная. У трех стен - светло-зеленая, с линией фиолетовых воротников. Это егеря 17-го полка. У четвертой - темно-зеленая, с линиями синих воротников и светло-малиновых погон. Это тифлисцы капитана Татаринцова. После его ранения этим фасом каре командует егерь, поручик Рафаил Егулов.

У персов - фитильные ружья образца XVI века. Поэтому по сторонам каре идут цепочки егерей с нарезными штуцерами. С дальних дистанций они бьют врага на выбор, сами оставаясь неуязвимыми.

Левую цепь ведет подпоручик князь Семен Туманов 1-й (Симеон Туманишвили). Правую - поручик Емельян Лисенко. Время от времени высылаются новые партии штуцерных; их возглавляют капитаны Алексей Клюкин и Иван Парфёнов и поручик Яков Кулябка 2-й.

Трижды Карягин высылает часть егерей очистить командующие над дорогой высоты. Эту горсть стрелков в рассыпном строю ведет на азиатские толпы будущий "кавказский Суворов" - майор Петр Котляревский.

С приказаниями ему и с донесениями от него скачет поручик Матвей Павленко.

Так, с боем, отряд движется шесть часов - 14 верст.

Под вечер, дойдя до реки Аскарань, Карягин останавливается на отдых в урочище Кара-агач-Баба, на холме, посреди обнесенного рвом мусульманского кладбища.

Но здесь на него наваливаются главные силы Аббас-Мирзы.

Это от 10 до 15 000 человек, а у Карягина осталось в строю около 300 8 .

Однако европейское качество снова берет верх над азиатским количеством. Через три часа, когда все атаки персов отбиты огнем, оказывается, что за весь день русские истратили в среднем всего по 23 патрона на стрелка 9 !

"За ученого трех неученых дают, нам мало трех, давай нам 6, нам мало 6-ти, давай нам 10 на одного; всех побьем, повалим, в полон возьмем!" 10

Эти суворовские слова - не прибаутки, а выведенная на практике формула.

27 июня. Штыковая атака

Шуша - в 25 верстах, и Карягин уверен, что пробился бы туда. Но перебито много лошадей, их не хватит для перевозки раненых, а раненых уже треть отряда. И полковник решает держаться на кладбище, пока из Шуши не подойдет майор Лисаневич с его шестью ротами.

Кладбищенский ров дополняют земляным валом. Но он не спасает от зноя, жажды и ядер малокалиберных пушек - фальконетов, несколько батарей которых персы установили на окрестных высотах. Вечером 26 июня фальконеты не дают уже подойти к единственному ручью, и Карягин организует вылазку.

"Рота, слушай команду: крестись, вперед, с Богом!" - командует капитан Клюкин. (Еще год назад он служил в гарнизонном батальоне в глубине России.)

И егеря штыковой атакой захватывают четыре батареи с 15 фальконетами 11 .

Но 27-го враг явно решает покончить с отрядом. Артиллерийский обстрел и атаки конницы длятся весь день. У русских уже мало боеприпасов и медикаментов. Потери растут, дважды контуженный Карягин ранен в спину. Четырежды контуженный артиллерийский подпоручик Сидор Гудим-Левкович, у которого убиты или ранены 22 из 23 канониров 12 , сам заряжает и наводит оба орудия.

А майора Лисаневича все нет.

Он так и не решится оставить без войск Шушу...

56 егерей и мушкетер перебегают к персам. И - случай до сих пор не объясненный, но ясно говорящий о тяжести ситуации - уходит к врагу герой боя 24 июня поручик Лисенко.

И тогда Карягин диктует, составляя очередной рапорт Цицианову: "Чтобы спасти людей и пушки [...], предпринял твердое решение пробиться с отважностию сквозь многочисленного неприятеля [...] в намерении взять на Шах-Булахе крепость" 13 . В крепости обороняться легче.

Отряд, находящийся на краю гибели, собирается атаковать!

Но враг этого не ожидает - а это уже залог успеха. Особенно если враг недисциплинирован (и потому впечатлителен).

О сражении с Аббас-Мирзой, заканчивает будничным тоном полковник, подробно донесу уже из захваченной крепости...

7 июля. Прорыв из крепости Шах-Булах

В ночь на 28 июня отряд выступает к крепости Шах-Булах. Лошадей хватает только для тяжелораненых, обоз приходится бросить. Тем не менее обнаружившая уход русских персидская конница опять не может одолеть регулярное каре.

На рассвете показывается крепость. Персов там человек 150, но они за высокой каменной стеной с шестью башнями.

"Вперед, вперед, с Богом!" - подает свою обычную команду 14 Карягин.

Русское ядро разносит ворота - и туда, за майором Котляревским, устремляются фиолетовые воротники. Две пули попадают майору в ногу, заряд ружейной картечи - в руку, но егерей увлекают за собой штабс-капитан Федор Вихляев, подпоручик Астафий Чичканев - и Шах-Булах взят.

А два часа спустя русским приходится уже самим отражать штурм: к Шах-Булаху подоспел Аббас-Мирза.

Но персы - не русские. Их сбрасывают со стен, и принц вынужден ограничиться блокадой крепости частью своих сил. К 1 июля карягинцы начинают есть траву и конину. И поздно вечером 7 июля Карягин скрытно начинает прорыв в новый опорный пункт - пустующую крепостцу Мухрат, что в 30 верстах. Персы не замечают его ухода.

На рассвете 8 июля отряд останавливается перед глубокой, в рост человека, промоиной. Она слишком широка, чтобы через нее можно было перевезти орудия.

Обойти ее нельзя, деревьев для постройки моста поблизости нет.

И тогда, по почину егеря Гаврилы Сидорова, строится "живой мост".

На дне промоины сгрудились егеря. Это опоры моста.

В дно воткнуты штыками ружья. Это дополнительные опоры.

На плечи егерей и на приклады ружей положены другие ружья. Это настил моста.

По этому настилу и катят 8-фунтовый единорог и 6фунтовую пушку.

Первый весит 524 килограмма. Вторая могла весить до тонны 15 .

Но "живые сваи" остаются живы.

Кроме Гаврилы Сидорова.

Соскочившее-таки с настила колесо ударило его в висок.

15 июля. Победа

Спохватившийся, наконец, Аббас-Мирза бросает в погоню конницу. Одна ее часть устремляется к Мухрату, но крепость уже занял высланный вперед на подводах отряд Котляревского. В нем лишь раненые, но попытка персов ворваться в Мухрат отбита!

Еще до 1500 конников набрасываются на главные силы Карягина. Снова, как и 24 июня, те идут, отражая огнем бесчисленные наскоки. Снова персы ничего не могут поделать с регулярным войском.

И после занятия Карягиным Мухрата сын шаха смирился с судьбой - оставив у крепостцы только наблюдательный отряд.

Карягин же получил у армян продовольствие, а 15 июля соединился с подошедшими, наконец, войсками Цицианова.

Задержав врага до подхода главных сил, он спас Грузию от персидского нашествия. После подхода Цицианова персы были разгромлены (28 июля, под Дзегамом) и ушли в свои пределы.

Из 493 карягинцев погибли 90, дезертировали или были пленены 58, а из оставшихся 345 было больше половины раненых. Из 16 (без изменника Лисенко) офицеров ранений или контузий не имели лишь трое 16 .

Эпилог

Долго переносить подобные труды в Закавказье тогда удавалось мало кому.

Полковника Павла Михайловича Карягина уже в июне 1807-го сведет в могилу "желтая лихорадка".

Майора Алексея Ивановича Клюкина в 1808-м уволят из-за ранений в отставку.

Майора Рафаила Сергеевича Егулова в 1811-м уволят из-за ранений в отставку.

Генерал-лейтенанта Петра Степановича Котляревского - извлеченного из-под груды тел во взятой им крепости Ленкорань - в 1813-м уволят из-за ранений в отставку. И еще тридцать восемь лет, до самой смерти, он будет мучиться от болей в раздробленной челюсти.

Майора Матвея Алексеевича Павленко в 1814-м уволят из-за ранений в отставку.

Майора Якова Осиповича Кулябку в 1815-м уволят из-за ранений в отставку.

Подполковника Ивана Ивановича Парфёнова похоронят уже в 1816-м.

Полковника Петра Антоновича Ладинского в 1822-м уволят из-за болезни в отставку.

17-й егерский и Тифлисский мушкетерский полки после ряда переименований станут в 1864 г. 13м лейб-гренадерским Эриванским и 15м гренадерским Тифлисским. Вместе они выйдут и на Первую мировую войну.

А 16 октября 1914-го близ польского города Сувалки, в атаке, которая сорвет прорыв немцев на стыке двух русских корпусов, погибнет гренадер 9-й роты Эриванского полка Гаврила Сидоров. Однофамилец и одноименец Гаврилы Сидорова из "живого моста". Немецкая пуля попадет ему прямо в сердце 17 .

Примечания
1. Толстой Л.Н. Война и мир // Толстой Л.Н. Собр. соч. В 20 тт. Т. 4. М., 1961. С.7.
2. Бобровский П.О. История 13-го лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет. 1642 - 1892. Ч. 3. Егеря (1786 - 1816). СПб., 1893. С. 220, 221, 226.
3. Там же. прилож. С. 310.
4. Подсчитано по: Там же. С. 226, 227; прилож. С. 310.
5. Ливен Д. Россия против Наполеона. Борьба за Европу. 1807 - 1814. М., 2012. С. 81-82.
6. См.: Бобровский П.О. Указ. соч. Прилож. С. 232-233.
7. Там же. С. 218.
8. Там же. С. 224, 226; прилож. С. 311.
9. Подсчитано по: Там же. Прилож. С. 310-311.
10. А.В. Суворов. Документы. Т. III. 1791 - 1798. М., 1952. С. 508.
11. Бобровский П.О. Указ. соч. С. 226.
12. Подсчитано по: Там же. Прилож. С. 310-311.
13. Цит. по: там же. С. 227.
14. См.: там же. С. 229, 233, 238.
15. С лафетом. См.: Нилус А.А. История материальной части артиллерии. Т. I. СПб., 1904. С. 258; Широкорад А.Б. Энциклопедия отечественной артиллерии. Мн., 2000. С. 35.
16. Бобровский П.О. Указ. соч. С. 235; Прилож. С. 311-312.
17. Лейб-эриванцы в Великой войне. Материалы для истории полка в обработке полковой исторической комиссии. Париж, 1959. С. 35.

Я горжусь тем, что я русский. Сам я ничего великого, а может даже - и мало-мальски значимого, не совершил, но когда слышу известия о славных делах русского человека - рад безмерно. То ли я субъективно преувеличиваю величие этих деяний, то ли и впрямь они особняком стоят среди всех дел сынов человеческих, не знаю. Но догадываюсь:))
Об одном из таких подвигов русских воинов и пойдет речь ниже.

Поход полковника Карягина 1805 г. против персов не назвать обычной военной историей. Скорее, он напоминает киношные боевики, типа "300 спартанцев" и даже превосходит (!) их: 40 тысяч персов vs. 500 русских, гористая местность, ущелья, многодневное преследование измотанных переходами, голодных, лишенных боеприпасов русских - блестящие штыковые атаки - "Это безумие!" - "Нет, это 17-ый егерский полк!"
Это золотая страница русской истории.

Если помните, в 1805 г. Россия воевала с Францией в составе Третьей коалиции, и воевала не очень удачно. Франция была сильна гением Наполеона, а наши союзники - австрийцы и британцы, не могли оказывать нам реальной поддержки. Даже гений Кутузова не внес решающий перевес в исход этого противостояния. Видимо, только в подобных условиях перс Баба-хан мог решиться на последовавшую наглость.
В 1805 г. Баба-хан вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Надо признать, момент для агрессии был выбран довольно-таки удачно, поскольку в то время на весь Кавказ насчитывалось от 8 до 10 тысяч солдат, а на подкрепление, по ряду причин, рассчитывать не приходилось.

Далее события развивались так.
Узнав, что на город Шушу (нынешний Нагорный Карабах), где располагалось 6 рот егерей майора Лисаневича, идет 40 тысяс персов под командованием наследного принца Аббас-Мирзы, князь Цицианов выслал ему в помощь всё, что мог. А именно - батальон 17-го егерского полка из 493 солдат и офицеров при двух орудиях, под командованием легендарного полковника Карягина и под водительством русского воинского духа.
Не успели они дойти до Шуши, как персидский авангард из 10 тысяс человек уже перехватил их - 24 июня, берег реки Шах-Булах.
Наш батальон целый день отражал бесплодные атаки персидской кавалерии в каре, пока от тех не остались одни рожки да ножки. Затем - прошли еще 14 верст и встали укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом (по-русски, гуляй-городом): линия обороны выстраивалась из обозных повозок, которые войска были вынуждены таскать с собой в значительном количестве.

Атаки персов возобновились вечером и длились до ночи, пока не прервались вынужденно для расчистки поля боя от груд персидских трупов, похорон, плача и совершения других необходимых формальностей. К утру, персы принялись закидывать наш лагерь артиллерийскими бомбами, но это удавалось у них недолго. Русские в ответ предприняли вылазку: пробились к позициям персидской батареи, взорвали ее орудия к чёртовой бабушке, сбросив остатки пушек в реку, и с чувством исполненного долга спокойно вернулись в лагерь.
Осада продолжалась: непрерывный обстрел, жара, нехватка воды... Появились перебежчики: к персам удрал поручик Лисенко с шестью другими космополитами, через день - к ним присоединились еще 19 "пацифистов".
На офицерском совете было принято решение прорвать кольцо окружения, затем - штурмовать близлежащую крепость, чтобы затем отбивать атаки персов уже защищенных стенами.
Сказано - сделано: ночью, вырезав часовых противника, русские воины, стараясь не шуметь, уже почти вышли из окружения, но - наткнулись на персидский разъезд. События той ночи сменяли друг друга быстро: погоня, перестрелка, снова погоня - и наши все же оторвались от врага и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки - Шах-Булаху.

Наши солдаты были вымотаны, да и некогда было разговоры разговаривать, потому действовали решительно: с ходу разбили ворота Шах-Булаха пушечным ядром и заняли крепость. (Да, забыл сказать, что гарнизон в панике разбежался).
Наши едва успели починить ворота, как показались преследовавшие их основные силы персов.
К этому моменту выяснилось, что еды в крепости нет. Но ввиду того, что обоз с провизией пришлось бросить во время прорыва из окружения, поняли, что тем, кто не собирается умирать от голода нужно что-то предпринимать.
Умирать с голоду не хотелось никому. Подсчитали остатки сил: из 493 человек осталось 175, большинство из которых ранены, и все - обезвожены, истощены, уставшие до предела. Боеприпасы на исходе...
Решили, оставив на стенах крепости часовых, для создания видимости присутствия, основными силами ночью выдвигаться из крепости с целью совершения марш-броска и занятия штурмом другой, более подходящей крепости.

7 июля в 22 часа остатки батальона под командованием Карягина выступили из крепости. К этому времени отряд беспрерывно сражался вот уже XIII день.
Выдвинуться получилось, с Божьей помощью, тихо, хотя шли с пушками и с подводами раненых. Немного спустя отряд догнали остававшиеся на крепостных стенах солдаты. Арьергардом командовал Котляревский, будущий генерал-легенда, "второй Суворов" - "Покоритель Азербайджана".
... И тут - ров. Надо пройти через него с пушками, ведь без них не может быть и речи о штурме укрепленной крепости Мухраты. Только вот незадача - заполнить его нечем: рядом нет ничего подходящего, да и времени в обрез. Четыре русских солдата - Гаврила Сидоров и трое других, чьи имена, к сожалению, сегодня неизвестны - молча спрыгнули в ров. На плечах выложили в качестве моста ружья. Пушки проехали прямо по ним. Изо рва поднялись двое.

8 июля отряд был в Касапете, наскоро подкрепились и двинулись дальше - к Мухрату. За три версты от цели отряд, на тот момент состоявший примерно из сотни человек, был атакован несколькими тысячами персидских кавалеристов, сумевших пробиться к пушкам и захватить их. Тут они поторопились, хотя откуда им было знать, что это за пушки и какой ценой их сюда доволокли.
... Как вспоминал один из офицеров: "Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!»
Атаки персы не выдюжили - в панике бежали. Не сразу, конечно, но, видать, быстро они падали - да и вид, надо полагать, у наших был не самый приветливый. Ну, персы, они персы и есть.
Мухрат взяли сходу, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал врага и соединился с остатками отрядами полковника Карягина.
Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты - награды и жалованье, Гавриле Сидорову в штаб-квартире полка установили памятник. Вот такая история.
Знаменательны слова Карягина в сохранившемся ответе Аббасу-мирзе, предлагавшему полковнику высокие звания и огромные деньги на персидской службе:
«Родитель ваш имеет ко мне милость; а я вас имею честь уведомить, что, воюя с неприятелем, милости не ищут, кроме изменников».

Вечная память героям! Царствие им Небесное!

Полковник Павел Карягин жил в 1752-1807 годы. Он стал настоящим героем кавказской и персидской войн. Персидский поход полковника Карягина называют «300 спартанцами». Будучи шефом 17 егерского полка, он вывел 500 русских против 40 000 персов.

Биография

Служба его начиналась в Бутырском полку в 1773 году. Участвуя в победах Румянцева в первой турецкой войне, он вдохновился верой в себя и силой русских войск. На эти опоры и опирался в ходе рейда полковник Карягин впоследствии. Он попросту не считал количество врагов.

К 1783 году он стал уже подпоручиком Белорусского батальона. Сумел выделиться в штурме Анапы в 1791 году, командуя егерским корпусом. Получил пулю в руку, а также чин майора. А в 1800 году, уже обладая титулом полковником, он начал командовать 17 егерским полком. А после стал полковым шефом. Именно командуя им, совершил полковник Карягин поход против персов. В 1804 году его наградили орденом святого Георгия 4 степени за штурм крепости Ганжа. Но самый знаменитый подвиг совершил полковник Карягин в 1805 году.

500 русских против 40 000 персов

Этот поход похож на историю 300 спартанцев. Ущелье, атаки штыками… Это золотая страница военной истории России, которая включила безумство бойни и непревзойденное мастерство тактики, удивительную хитрость и наглость.

Обстоятельства

В 1805 году Россия была частью Третьей коалиции, и дела шли плохо. Врагом была Франция с ее Наполеоном, а в союзниках - Австрия, заметно ослабевшая, а также Великобритания, у которой никогда не было сильной сухопутной армии. Кутузов изощрялся как мог.

В тот же момент в южных областях Российской империи активизировался персидский Баба-хан. Он начал поход на империю, рассчитывая отыграться за прошлое. В 1804 году он потерпел поражение. И это был самый удачный момент: у России не имелось возможности высылать большую армию на Кавказ: там находилось всего 8000 – 10000 солдат. И тогда на город Шушу выдвинулось 40 000 персов под началом Аббас-Мирзы, персидского принца. На защиту русских пределов от князя Цицианова вышло 493 русских. Из них два офицера с 2 орудиями, полковник Карягин и Котляревский.

Начало военных действий

Русское войско не успело достичь Шуши. Персидское воинство застало их на дороге возле реки Щах-Булах. Произошло это 24 июня. Персов было 10 000 человек – это авангард. На Кавказе в те времена десятикратное превосходство врага было подобно ситуации на учениях.

Выступая против персов, полковник Карягин выстроил своих солдат в каре. Началось круглосуточное отражение атак вражеской кавалерии. И он победил. После, пройдя 14 верст, он разбил лагерь с линией обороны из повозок.

На холме

Вдалеке появились основные силы персов, приблизительно 15 000 человек. Стало невозможным двигаться дальше. Тогда полковник Карягин занял курган, на котором было татарское кладбище. Там оборону держать было удобнее. Разбив ров, он преградил подходы к возвышенности повозками. Персы ожесточенно продолжали атаковать. Полковник Карягин удерживал холм, но ценой жизни 97 человек.

В тот день он написал Цицианову «Я проложил бы… дорогу в Шушу, но велико число раненых людей, коих поднять не имею средств, делает невозможным всякую попытку двинуться с занятого мной места». Персов погибало огромное количество. И они поняли, что следующая атака обойдется им дорого. Солдаты оставили лишь канонаду, полагая, что отряд не выдержит до утра.

В военной истории не так много примеров, в которых солдаты в окружении многократно превосходившего в численности врага не принимают капитуляции. Однако полковник Карягин не сдавался. Изначально он рассчитывал на помощь карабагской конницы, но она перешла на сторону персов. Цицианов пытался обратить их на сторону русских обратно, но тщетно.

Положение отряда

У Карягина не оставалось надежды на всяческую помощь. К третьему дню, 26 июня, персы перекрыли русским доступ к воде, расположив рядом фальконетные батареи. Они занимались круглосуточным обстрелом. И тогда потери начали расти. Сам Карягин был трижды контужен в грудь и голову, у него было ранение в бок навылет.

Выбыла большая часть офицерского состава. Оставалось около 150 способных сражаться солдат. Все они мучились от жажды и зноя. Ночное время было тревожным и бессонным. Но подвиг полковника Карягина начинался здесь. Особое упорство проявляли русские: находили в себе силы совершать вылазки на персов.

Однажды они сумели дойти до лагеря персов и захватить 4 батареи, добыть воду и принести 15 фальконетов. Сделала это группа под командованием Ладинского. Сохранились записи, в которых он восхищался мужеством своих солдат. Успешность операции превосходила наиболее смелые ожидания полковника. Он вышел к ним и расцеловал солдат перед лицом всего отряда. К сожалению, Ладинского на следующий день тяжело ранили в лагере.

Шпион

Спустя 4 дня герои сражались с персами, но к пятому стало не хватать патронов и продовольствия. Закончились последние сухари. Офицеры уже давно ели траву и коренья. И тогда 40 человек полковник отправил в близлежащие поселки для добычи хлеба и мяса. Солдаты не внушали доверия. Оказалось, что в числе этих бойцов был французский шпион, называвший себя Лисенковым. Была перехвачена его записка. Наутро вернулись из отряда лишь шесть человек, доложив о бегстве офицера и гибели всех остальных солдат.

Присутствовавший при этом Петров рассказывал, что Лисенков отдал приказ солдатам сложить оружие. Но Петров доложил, что в области, где поблизости враг, так не делается: в любой момент может напасть перс. Лисенков убеждал, что бояться нечего. Солдаты поняли: что-то здесь не то. Все офицеры всегда оставляли солдат вооруженными, по крайней мере, большую их часть. Но делать нечего, приказ есть приказ. И вскоре показались вдалеке персы. Русские еле пробились, скрывшись в кустах. Выжило лишь шесть человек: они скрылись в кустах и стали отбиваться оттуда. Тогда персы отступили.

Скрытие в ночи

Это сильно разочаровало отряд Карягина. Но полковник не терял духа. Он велел всем лечь спать и готовиться к ночной работе. Солдаты поняли, что в ночное время русские будут прорываться сквозь вражеские ряды. Невозможно было оставаться на этом месте без сухарей и патронов.

Обоз был оставлен врагу, но добытые фальконеты спрятали в земле, чтобы они персам не доставались. После этого пушки зарядили картечью, раненых разложили на носилки, а затем в полной тишине русские покинули лагерь.

Не хватало лошадей. Егеря несли орудия на лямках. На лошадях было лишь три раненых офицера: Карягин, Котляровский, Ладинский. Солдаты обещали нести орудия, когда понадобится. И они обещание выполнили.

Несмотря на полную скрытность русских, персы обнаружили, что отряд пропал. Таким образом, они пошли по следу. Но началась буря. Тьма ночи была кромешной. Однако отряд Карягина спасся в ночи. Он пришел к Шах-Булаху, в стенах его был персидский гарнизон, который спал, никак не ожидая русских. Спустя десять минут приступа Карягин занял гарнизон. Начальника крепости Эмир-хана, родственника принца Персии, убили, тело оставили при себе.

Блокада

Началась блокада крепости. Персы рассчитывали на то, что из-за голода полковник сдастся. На протяжении четырех дней русские ели траву и конское мясо. Но запасы иссякли. Явился Юзбаш, предоставив услугу. В ночное время он, выбравшись из крепости, рассказал Цицианову о происходящем в стане русских. Встревоженный князь, у которого не было воинов и продовольствия для выручки, писал Карягину. Он писал, что верит: поход полковника Карягина окончится удачно.

Юзбаш вернулся с небольшим количеством продовольствия. Еды хватило только на день. Юзбаш начал проводить отряд по ночам мимо персов за продовольствием. Однажды они едва ли не столкнулись с врагом, но в темноте ночи и тумана они устроили засаду. За пару секунд солдаты убили всех персов без единого выстрела, лишь в ходе штыковой атаки.

Чтобы скрыть следы этой атаки, они взяли лошадей, кровь присыпали, трупы спрятали в овраге. И персы не узнали о вылазке и смерти своего разъезда. Такие вылазки позволяли Карягину держаться еще на протяжении семи дней. Но в итоге персидский принц потерял терпение и предложил полковнику награду за то, что он перейдет на сторону персов, сдав Шах-Булах. Он обещал, что никто не пострадает. Карягин предложил 4 дня на размышление, но чтобы все это время принц доставлял пропитание русским. И он согласился. Это была светлая страница истории похода полковника Карягина: русские восстановились за это время.

А к истечению четвертого дня принц прислал гонцов. Карягин ответил, что на следующий день персы займут Шах-Булах. Он сдержал слово. В ночное время русские отправились в крепость Мухрат, которую было удобно защищать.

Они шли окольными тропами, через горы, обходя персов в темноте. Враг обнаружил обман русских лишь в утреннее время, когда Котляревский с ранеными солдатами и офицерами уже был в Мухрате, а Карягин с пушками перешел самые опасные участки. И если бы не геройский дух, любое препятствие могло бы сделать это невозможным.

Живой мост

По непроходимым дорогам они несли с собой пушки. И обнаружив глубокую промоину, через которую было невозможным перенести их, солдаты с одобрительными возгласами после предложения Гаврилы Сидорова сами легли на дно ее, построив таким образом живой мост. Он вошел в историю как героический эпизод похода полковника Карягина 1805 года.

Первая прошла по живому мосту, а когда проходила вторая, двое солдат так и не встали. В их числе был заводила Гаврила Сидоров.

Несмотря на спешку, отряд вырыл могилу, в которой и оставил своих героев. Персы были близко и настигли русский отряд до того, как он успел добраться до крепости. Тогда они вступили в схватку, направив свои пушки в стан врага. Несколько раз орудия переходили из рук в руки. Но Мухрат был близок. Полковник в ночное время ушел в крепость с небольшой потерей. В этот момент Карягин направил персидскому принцу знаменитое послание.

Финал

Нужно отметить, что благодаря мужеству полковника персы задержались в Карабаге. И не успели напасть на Грузию. Так, князь Цицианов набрал воинов, которые были раскиданы по окраинам, и перешел в наступление. Тогда Карягин получил возможность выйти из Мухрата и перейти в поселение Маздыгерт. Там Цицианов принял его с военными почестями.

Он расспрашивал русских солдат о произошедшем и дал обещание рассказать о подвиге императору. Ладинскому выдали орден святого Георгия 4 степени, а после он стал полковником. Это был любезный и остроумный человек, как рассказывали о нем все, кто его знал.

Карягину же император выдал золотую шпагу с гравировкой «За храбрость». Юзбаш стал прапорщиком, был награжден золотой медалью и 200 рублями пенсии на всю жизнь.

Остатки геройского отряда направились в батальон Елизаветполя. Полковник Карягин был в ранениях, но уже спустя пару дней, когда персы явились к Шамхору, он даже в таком состоянии выступил против них.

Героическое спасение

И 27 июля отряд Пир-Кули-хана атаковал русский транспорт, направлявшийся в Елизаветполь. С ним была лишь горстка солдат с грузинскими погонщиками. Они выстроились в каре и перешли в защиту, на каждого из них приходилось по 100 врагов. Персы требовали сдачи транспорта, угрожая полным истреблением. Начальником транспорта был Донцов. Он призвал своих солдат умирать, но не сдаваться. Положение было отчаянным. Донцов был ранен смертельно, а прапорщика Плотневского схватили в плен. Солдаты лишились начальников. И в тот миг появился Карягин, изменив бой кардинально. Из пушек персидские ряды были расстреляны, они обратились в бегство.

Память и смерть

Из-за множества ран и походов пострадало здоровье Карягина. В 1806 г. он страдал от лихорадки, а уже в 1807 году полковник умер. Прославленный офицер за свое мужество стал национальным героем, легендой кавказского эпоса.